Любовь и голуби (сборник) - Владимир Гуркин

Лида. А ты чего вдруг выпрямился?

Николай. Меня наглость человеческая из себя выводит, выкручивает всего. Видишь, выкрутила. А согнуться не могу…

Лида. Ну-ка, ну-ка… (Решительно заходит в сарайчик. Вышла, держа в руках по кирпичу.) Сидела же на них и внимания не обратила, даже в голову не пришло.

Николай. Ого! Наши, что ль? А че-то не похожи.

Лида. Как «не похожи»?! И красные, и с дырками, вылитые наши. Макевна, они как тут оказались?

Саня. Как… Свои же кирпичи сам продает, а я у него улицу позорю. Сам-то и позоришь! Тьфу!

Пауза.

Лида. Кому продает?

Саня. Макевне, кому!.. Кода вином берет, а кода за бумажные.

Пауза.

Николай. Иуда.

Саня. Кто Иуда?! Я Иуда?! (Схватил коромысло.) Счас по кумполу как дам, враз забудешь такими словами разбрасываться!

Николай (тоже схватив коромысло). Кто? Ты дашь, давало?! Первым без очереди и получишь. Где там застрял-то?!

Лида и Валя пытаются оттащить мужиков подальше друг от друга.

Валя. Санька! Ты че, обалдел?!

Саня. Пусти, Валя!

Николай. Ну че ты там переминаешься?

Лида. Колька, стой! Колька! Стой где стоял!

Чем активнее женщины пытаются растащить своих мужей, тем сильнее те рвутся друг к другу.

Николай. Ну, где ты там? За баб прятаться да мужиков закладывать – токо это и умеем, да?!

Саня. Да я в жись никогда не прятался! Иди сюда, профост! Пусти его, Лида!

Лида. Валя, держи своего!

Валя. Дак держу! Ты держи!

Наконец, Саня и Николай сцепились. Макеевна кинулась между ними и оказалась в невольных объятиях мужиков, схвативших друг друга за грудки.

Макеевна. Дядь Коля! Дядь Саня! Расцепитесь! Бабы, тащите их! Задушат! Задушат меня! Ой, счас помру!

Мужики кружат вокруг Макеевны, словно вокруг оси. Шум, гвалт. Макеевна, поднырнув под мужиков, бросается к ведрам. Схватив ведро, выливает махом на Николая.

Николай. Ох ты!.. Ох!.. Меня?! Одного?..

Лида. А счас и второго отоварим! (Подхватив ведро, плещет на Саню.)

Саня довольно-таки ловко увернулся, отскочив в сторону, и облитым вновь оказался Николай.

Николай. Да вы че, мативо! С колодца же! Холодная же!

Лида. Дак не стой на дороге! Я-то его хотела…

Николай. Хотела? Хотела – получила… Вот, мативо!

Валя. Че, Санька, тебя теперь полагается. Давай-ка, Лида!

Валя и Лида подхватили оставшиеся ведра, идут к Сане. Тот, пятясь от женщин, натыкается на Николая.

Николай (схватил Саню за плечи, крепко держит). Стой-стой! Не брыкайся!

Саня. Э, э, бросьте! Бабы, я-то при чем?!

Макеевна. Смотрите, и вправду радикулитов нахватают… Старые же.

Лида. Как кирпичи таскать да женами меняться – не старые, а тут…

Саня. Колька, мы, что ли, менялись? Сами же затеялись!

Николай. Стой-стой! Я один мокрый ходить, от простуды загибаться не намерен. Че ждете-то? Быстрее, девки!

Лида и Валя с размаху плещут на Саню, но тот, резко присев и развернувшись, загораживается Николаем.

Валя. Ой, Коля!

Лида. Да что ж ты, мативо! Стоит, расшиперился, как этот…

Все, кроме Николая, начинают хохотать.

Николай (после долгого молчания). Вот так, да? На одного… Да? Ишо смеетесь… Ага. Давайте. Ну, Лидка…

Лида. Лидка… Зачем подставляешься-то?

Валя. А мой-то! Как реактивный! Нырк – и нету! Ну надо же!

Николай. Ну че, все? Похохотали? Теперь так: я счас пойду… (Показывая на Саню.) Этого еврея ко мне на поминки… на похороны мои не пускать. Макевна! Можешь все до одного кирпича утаскивать. Лидка… Лидия, я ведь все ж таки на тебя надеялся… А ты… Ты, Лидия, предательница! Родного мужа на соседа променяла! Я после такого горя, причины такой… Стреляюсь, мативо!!! Кирпичи пожалела… (Со слезами в голосе.) А что зять из нас прислугу дачную хочет заделать… Хошь бы раз внучку на лето привез, мативо… Воспитание вам мое не нравится… Никому не нравлюсь? Да? Ну вот… с им (показал на Саню) обе живите. Гарем тебе, Санька, оставляю! Султанствуйте, мативо… (Быстро убегает со двора.)

Пауза.

Валя. Лид, он че, Николай-то? Заплакал прямо…

Лида. Ниче, стреляться побежал. Слышали? Давай кисель варить.

Макеевна. А ружье-то у вас есть? Впопыхах еще и правда застрелится…

Саня. Да не! У него там боек сломан, с прошлого года!

Лида. Да какое там застрелится! Нас всех переживет.

Валя. Как-то, Лида, говорил он все-таки… У меня мурашки прямо по рукам.

Короткая пауза. Лида, сорвавшись с места, бросив ведро, убегает за Николаем. Через мгновение убегают и остальные.

Картина девятая

У дома. Валя и Макеевна стучат в ставни окон Звягинцевых. Из двора Арефьевых выходят Саня и Лида.

Валя. Ну че?

Лида. Че, не открывает. И с огорода калитку запер, и ворота, вишь.

Макеевна. И ставни, видно, на затычках.

Саня. Ну, изнутри. Начисто замуровался.

Лида (прильнув к ставням). Николай! Коля! Ты кого там делашь? Скажи, слышь!

Саня. Лид, я ж говорю, боек сломан. Без бойка не застрелишься.

Макеевна. А веревка-то есть в доме?

Лида. Какая?

Макеевна. Хоть бельевая, хоть какая…

Валя. Макевна, типун тебе!..

Макеевна. Ну, если ружье сломано, как-то же будет выкручиваться.

Лида. Коля! Коля! Веревку не трогай! Слышь там?! Нужна она мне! Стираться буду! Слышь!

Валя. Лид! Лид! Надоумишь еще! Зачем подсказываешь-то? Смотрите, сама же и подсказывает.

Лида (спохватившись). Ой! Да она ж в бане! В бане веревка-то, Коль!

Валя. Опять! Лида, с ума сошла?!

Лида. Пойдет за ней, тут мы его и прихватим. Сань, беги в огород к бане, покарауль.

Саня. Да че там… Если захочет, и на ремне можно, на шарфике… каком-нибудь.

Макеевна. Не хватит шарфика: маленький.

Саня. Ну скоко там?

Макеевна. Ну девяносто пять сантиметров, ну метр, от силы.

Саня. Ну и че? Простыни, вон, взять да располосовать на эти… на ленты. Или шторы.

Лида (яростно стуча по ставням). Колька! Гад! Открывай, паразит! Только попробуй там у меня! Я тебе потом все волосья на голове повырываю!

Саня. У покойника, что ли?

Лида. Я че, даром, что ли, писят лет с ним корячилась? Для чего, для какой радости? Чтоб он так вот запросто… одну меня оставил? Да? Убью, мативо, паразита! Открывай, Колька! Я ведь тоже могу! Я ведь без тебя, оглоеда, минутки тут не останусь! Я ведь за тобой, паразитом, побегу! Вон, в бане веревка-то!

Распахнулись ставни, затем окно, высунулось ружье. Все замерли.

Николай. А ну, мативо! Давайте отсюда на благородное расстояние! Саньк!

Саня. Оу!

Николай. Боек-то целый! Зятек, Володька, починил!

Саня. Как?

Николай. Напаял тут чего-то! Как знал, мативо!

Саня. Но! Как нарочно!

Ружье исчезло.

Голос Николая. Прощай, Лидия! Любил тебя! По сю пору люблю! Слышь, Лидия!

Лида. Слышу, Коля! Золотко мое, Коленька! Не надо там!

Раздался выстрел. Лида медленно осела на завалинку, закрыла глаза. Тишина. Из дома выскочил бледный, ошалевший Николай, быстро сел рядом с Лидой и замер.

Пауза.

Макеевна. Эй, дядь Коля, случилось что?

Саня. Не получилось, однако. Да, Кольк?

Валя. Лида… Лида, ты жива? Нет?

Николай (сквозь сип). А где она?

Саня. Ты че, Николай? (Показывает на Лиду.)

Лида (не открывая глаз). Где он?

Валя (крестясь). Слава те, Господи!

Лида. Николай где?

Макеевна. Тьфу ты! В бок, в бок-то глянь, теть Лида!

Саня. На ком лежишь-то?

Лида (увидев Николая, обнимает). Коленька…

Николай. Лидух… Лидух…

Оба плачут. Заплакала и Валя; маячит Сане, чтобы тот подошел.

Саня (подходя к Вале). А я-то че? Я не стрелялся…

Валя припала к Сане, а Макеевна, встав на завалинку, заглядывает в распахнутое окно.

О, разревелись. Живы, и слава Богу, и ничего не надо. Да, Валюх?

Макеевна. Че-то там… Несет чем-то, пахнет.

Саня. Порохом, чем. Ружье старое, дымное. Да, Кольк?

Николай. В чем и дело-то. Боек сломан, я его не заряжал даже!

Саня. А как тогда?

Николай. А вот черт его знает. Патронов вообще сто лет не покупал.

Лида. Палка, вон, раз в год стреляет.

Николай. Может, правда, как палка… А, Саньк? Сел на кровать, положил рядом, не шевелил его даже. Как саданет. Само.

Макеевна. Никакой не порох! Тесто, по-моему, сбежало, че-то дрожжами повеяло.

Валя засунула голову в окно, начинает хохотать, присаживаясь на завалинку рядом с Лидой.

Саня. О, о, насмешил кто?

Валя. Коль! Коля, ты куда сунул-то?..

Николай. Кого?

Валя. Ты ж ее… Ой, умора. Ой, не могу! Куда засунул-то?

Николай. Никому никого не совал…

Лида (мягко шлепнув Николая). Болтай, болтало.

Николай. Ну правда.

Все постепенно заражаются Валиным смехом.