Без Москвы - Лев Лурье

Юрий Андреевич Морозов, главный тренер ФК «Зенит» (1978–1982, 1991–1992) и спортивный директор «Зенита» с 1995 года

Ленинград был город суровый. Здесь делали подводные лодки, танки, взрывчатые вещества. И обычный парень, закончивший ленинградскую школу, шел или на военный завод, или в один из вузов, который готовил военных инженеров. Технологический институт, физико-химический факультет – место, которое выбрал Юрий Морозов.

В начале 1950-х в Техноложку поступил целый ряд игроков молодежной сборной города по футболу (среди них был и сам Морозов). Проректором в институте был Иван Иванович Синдер, не последний человек в Ленинградской федерации футбола. В большой футбол со студенческой скамьи пробиться смогли не многие. Морозов смог. В 1953 году его пригласили в «Зенит», затем были ленинградские клубы «Адмиралтеец» и «Динамо», так же выступавшие в элитном дивизионе.

Вадим Храповицкий, мастер спорта: «Когда меня из команды “Класса Б” “Авангард” перевели в “Зенит”, Юра там уже играл. Как игрок он был очень работоспособный. Заряженный такой был, лидер, короче говоря. Не обладая, может быть, высокой техникой, он своим желанием, своим заводным характером, вел ребят за собой».

Совмещать игру в команде мастеров с учебой в серьезном техническом ВУЗе – задача из разряда невыполнимых. Поблажек никаких. Факультеты были закрытые, а студенты по определению невыездные – все-таки холодная война на дворе.

Вадим Храповицкий, мастер спорта: «Некоторым, конечно, пришлось бросить институт: учебу в Техноложке тяжело совмещать было. Перешли в институт Лесгафта, а он сумел, сумел все-таки окончить».

Двухжильный Морозов не просто окончил институт, но и поступил в аспирантуру. Более того, диссертацию написал четко в срок. Защищаться же не стал. Честно заявил факультетскому начальству, что видит себя только в футболе. Забрал документы и поступил в аспирантуру Института физической культуры имени Лесгафта[13]. Там впоследствии и защитился. У футболиста 2 полноценные аспирантуры и 2 написанные диссертации – уникальный случай.

Марк Рубин, профессор Университета им. П. Ф. Лесгафта: «Я познакомился с ним, будучи студентом Института имени Лесгафта, когда Юрий Андреевич пришел к нам аспирантом. Тогда все звали его Юрой, но я его с того момента и до конца жизни называл на “вы” и Юрий Андреевич. Редко были аспиранты по футболу, считалось, что футбол – вид спорта, где диссертацию невозможно написать».

«Предыгровая разминка как форма готовности футболиста к игре» – так называлась диссертация Юрия Морозова, которую он защитил на кафедре футбола и хоккея Института физической культуры имени Лесгафта. Он так же, как и его друг и коллега Валерий Лобановский, считал, что все есть число, футбол опирается на достижения естественных наук. Это второе поколение советских тренеров. В отличие от москвичей Качалина, Бескова, Якушина, они полагались, прежде всего, на физиологию, спортивную медицину и прочие естественно-научные дисциплины.

Марк Рубин, профессор Университета им. П. Ф. Лесгафта: «Он стал тренировать нашу институтскую команду и воплощать свою разминку в жизнь, экспериментировал на нас: мы иногда лежали, по несколько раз поднимали вверх левую ногу, правую ногу, вверх, вниз, в стороны».

Геннадий Орлов, тележурналист: «Юрий Андреевич – это, конечно, эпоха в тренерском футбольном деле. Я хочу сказать, он один из немногих, а может быть, даже и единственный, кто через науку пришел в футбол».

В начале 1970-х Морозов был успешный молодой преподаватель Института имени Лесгафта. Ученая степень. Должность доцента. Входил в научную бригаду своего бывшего клуба «Зенит», где игроком провел лишь 15 матчей, зато пригодился в качестве научного спеца. Еще в 1972 году на сборах «Зенита» Морозов познакомился с Константином Бесковым, возглавлявшим национальную сборную. Парадоксально, но в 1974 году в сборной у Бескова, а не в каком-то клубе, Юрий Морозов начал свою профессиональную тренерскую карьеру.

Герман Зонин, заслуженный тренер СССР: «Бесков, с которым у меня прекрасные отношения были, спросил: “Герман, вот ко мне просится в помощники Морозов Юра, как ты думаешь?” Я говорю: “Константин Иванович, берите, парень умный. Он подходит к тренировке с научной точки зрения, он вам поможет во всем”».

На смену Бескову в сборную вскоре пришел еще не очень известный тренер киевского «Динамо» Валерий Лобановский. На много лет они с Морозовым стали ближайшими друзьями и соратниками. Оба закончили технические ВУЗы и оба смотрели на футбол через призму науки.

Геннадий Орлов, тележурналист: «У них была творческая дружба на протяжении всей жизни. Юрий Андреевич и сам мне говорил, что Валерий Васильевич – генератор футбольных идей».

К концу 1970-х Морозов как тренер созрел для самостоятельной работы. В Ленинграде работал с юношескими командами, затем – в «Динамо», и, наконец, в 1978 году его пригласили в «Зенит». Тогдашний наставник команды Герман Зонин серьезно заболел и надолго выбыл из строя. Поиском нового тренера занимался первый секретарь горкома Борис Аристов.

Герман Зонин, заслуженный тренер СССР: «Я встретился с Борисом Ивановичем (Аристовым. – Прим. ред.), выйдя из Академии. Я пролежал там почти 2 месяца. “Что будем делать?” Я говорю: “Борис Иванович, у нас есть прекрасный тренер, умный человек, кандидат наук – Морозов Юрий”».

«Зенит» конца 1970-х – крепкий середняк без особых претензий. В команде в основном иногородние. Игра очень нестабильна и для болельщиков непривлекательна. Морозов все изменил на корню. Перетасовал состав. Ввел местных ленинградских парней, едва закончивших школу. Это стало его фирменным стилем – жесткая кадровая политика, упор на молодежь, бесцеремонное обращение с заслуженными игроками.

Михаил Бирюков, чемпион СССР 1984 года, тренер «Зенита»: «Юрий Андреевич, наверное, на то время сделал футбольную революцию в Ленинграде, в хорошем смысле этого слова, потому что он один из первых тренеров, который обратил внимание на своих воспитанников».

Геннадий Орлов, тележурналист: «Умение распознать в юноше будущую звездочку – это редчайший дар, и он им обладал».

Хотя «Зенит» считался командой профсоюзной и принадлежал Ленинградскому оптико-механическому объединению, порядки здесь, на базе, при Юрии Андреевиче были военные. Суровая дисциплина, карантины по 2–3 дня перед матчами, дистанция между тренером и игроком очень значительная. Морозов был, что называется, и царь, и бог, и воинский начальник. Он нес ответственность за результаты команды, и он был достаточно жесток со своими подчиненными.