1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе - Дмитрий Хазанов

Bf109E, сбитый на Юго-Западном фронте. Июль 1941 г.

При рассмотрении докладов немецких экипажей и обобщенных штабных документов того времени можно прийти к выводу: они содержат определенные противоречия. С одной стороны, постоянно указывается на серьезные, с их точки зрения, разрушения на советских железных дорогах, с другой стороны регулярно сообщается о непрекращающихся интенсивных перевозках. В донесениях в конце июля в Генеральный штаб сухопутных войск генерала Богача, отвечавшего за связь Главнокомандования сухопутных войск с авиацией, приводятся данные о заторах восточнее Киева, но затем делается вывод, что кардинально помешать работе русского транспорта летчикам люфтваффе все же не удалось.

В одной из разведсводок советского Генерального штаба отмечается, что «27 июля 1941 г. в 18 ч 20 мин в районе Клепалы (45 км восточнее Конотопа) упал и разбился на собственных бомбах подбитый Ju88. Тела трех немецких летчиков разорвало на куски. Захваченные документы переданы в штаб Юго-Западного фронта в Бровары» [23]. На чудом сохранившейся карте был нанесен маршрут движения неприятельского самолета, проложенный вдоль железнодорожных веток Чернигов — Конотоп — Белополье — Ивот (восточнее Новгород-Северского) — Гомель.

В немецких документах отмечаются значительные усилия бомбардировочных частей 5-го авиакорпуса, направленные на разрушение железнодорожных мостов. По данным начальника штаба соединения генерала Г. Плохера (H. Plocher ), это были основные цели для экипажей «юнкерсов» и «хейнкелей» наряду с поражением двигающихся колонн и железнодорожных сообщений. Впервые массированную атаку немцы предприняли в середине июля и продолжили вести бомбежку мостов также в последующие дни. «В шесть днепровских мостов у Черкасс, Канева, Киева и Горностайполя экипажи смогли добиться 42 прямых попаданий, но ни один из них не удалось полностью вывести из строя» [24], — отмечалось в отчете соединения. Немецкие командиры считали, будто основная причина неудачи кроется в недостатке тяжелых бомб.

Некоторые результаты налетов можно найти в отчетах штаба Юго-Западного фронта. Так, в вечерней оперсводке за 29 июля отмечается: «Утром вражеская авиация подвергла бомбардировке переправы через р. Днепр в районе Канева. Повреждены: понтонный мост, 13 понтонов НЛП и 9 понтонов Н2П (имеются в виду понтоны с прочным деревянным каркасом и на основе резиновых лодок. — Прим. авт.). Мост не разрушен, и пропуск груза возможен. У моста уничтожено 8 бочек горючего. Убито 3 чел., ранено 13 и легко ранено 22 чел.» [25].

Что происходило в тылу противника?

Не надо доказывать, что от полноты, достоверности и оперативности представления данных зависело качество и своевременность принятия решений как общевойсковым, так и авиационным командованием. Однако, как следовало из оперативных сводок фронтовой авиации, из 14 130 самолето-вылетов, выполненных с 22 июня по 22 июля, только 749 направлялись на воздушную разведку.

Перед вторжением врага считалось, что наши экипажи смогут на высотах примерно 5000 м проникать на неприятельскую территорию на глубину 250 км и более. Однако основной тип самолета-разведчика — СБ — в отсутствие истребительного прикрытия нес тяжелые потери. Уже к концу июня 315-й рап, использовавший эти машины, потерял почти всю материальную часть. Полк решили оставить на фронте, но единственный уцелевший самолет, насколько известно, с середины июля в боевых вылетах не участвовал. Не оправдали надежд командования Юго-Западного фронта также Як-2 и Як-4, имевшиеся в 316-м рап. Многие только что выпущенные самолеты последнего типа, едва попав на фронт, вышли из строя из-за различных технических проблем, чаще всего связанных с неисправностями двигателей и шасси.

Сбитый в бою Як-2 из 136-го бап

Но дело было не только в недоведенности винтомоторной группы и планера. На боевой высоте «яковлевы» с моторами М-103 отставали от истребителей Bf109F примерно на 100 км/ч, а с моторами М-105 — на 50–60 км/ч. Не соответствовала требованиям 1941 г. слабая огневая защита, состоявшая из одного пулемета ШКАС на шкворне. Отсутствие бронирования и протектирования бензобаков снижало и живучесть самолета. К тому же тесная и неудобная кабина, сковывающая движения стрелка, сокращала шансы экипажа уцелеть в воздушном бою и, конечно, мешала вести наблюдение за землей.

Перед войной летная подготовка в разведывательных частях была хуже, чем у их коллег других родов авиации. Достаточно сказать, что никто из 60 экипажей-разведчиков ВВС ЮЗФ в мирное время не летал ни ночью, ни в плохих метеоусловиях, ни на больших высотах. Им было чрезвычайно трудно выполнить задание и благополучно вернуться в условиях сильного противодействия ПВО противника. Лишь отдельные летчики, как лейтенант А.А. Васильченко, могли с первых дней боев успешно добывать ценные сведения о противнике. Совершив к концу июля 74 боевых вылета, он в ходе одного из них успешно контратаковал «мессершмитт», обстреляв из носового пулемета (от неожиданности немец упустил «добычу»), а в ходе другого сумел перетянуть подбитый Як-4 через линию фронта.

Хотя основной объем работы выполнили экипажи 316-го рап, в июле для решения разведывательных задач стали широко привлекать части фронтовой и дальнебомбардировочной авиации. Особенно активизировалась тактическая разведка, производимая на глубину 15–20 км. На Юго-Западном фронте эту задачу часто решали пары истребителей, а также отдельные экипажи сохранивших боеспособность разведывательных и корректировочных эскадрилий армейской авиации.

Хорошая подготовка личного состава позволила сразу же включиться в боевую работу на киевском направлении 7-й ораэ, перебазированной из-под Днепропетровска. Исполнявший обязанности начальника ВВС 5-й армии полковник В.Г. Шпагин требовал от комэска капитана А.А. Трошина организовать систематическую разведку в интересах объединения в четырех направлениях: Мозырь — Туров — Новоград-Волынский — Житомир, Славута — Шепетовка, Житомир — Новоград-Волынский — Коростень, Овруч — Коростень — Малин — Радомышль — Коростышев — Ирпень. Полученная информация помогла генералу М.И Потапову понять намерения противника, действующего не только против войск 5-й армии, но и атакующего находившуюся северо-восточнее 21-ю армию Западного фронта.

Среди лучших воздушных разведчиков был экипаж ст. лейтенантов К.Б. Радченко (летчик) и М.М. Лобачев (летнаб), выполнивший к сентябрю 1941 г. 50 боевых вылетов и неоднократно с честью выходивший из трудных ситуаций. Так, 20 июля, обнаружив с высоты 4000 м скопление транспорта и танков у моста через реку Тетерев, авиаторы первоначально не смогли определить принадлежности войск. Спокойно снизившись, они ввели в заблуждение немцев, выложивших опознавательное полотнище, и уверенных: безнаказанно летать над их позициями может лишь германский самолет. Когда сомнений не оставалось, Радченко обстрелял противника с малой высоты и поджег один автомобиль.

Неприятный инцидент произошел в подразделении на следующий день. Ожидая при фоторазведке в районе Житомира противодействия со стороны вражеских истребителей, полковник Шпагин выделил для прикрытия Р-10 два И-16 из соседней 16-й авиадивизии. Действительно, неожиданно появилась четверка «мессеров» и сбила один советский истребитель. Летчик второго немедленно вышел из боя, а прилетев домой, доложил, будто экипаж разведчика бросил его в бою. Расследовавший инцидент помощник командира 62-й бад генерал Г.И. Тхор разобрался в обстоятельствах дела, указав, что истребитель должен прикрывать разведчика, а не наоборот. Нерадивый пилот «ишака» предстал перед трибуналом.

Несколько непривычно было видеть Тхора, отличившегося в Испании и Китае, на «скромной» для него должности. Ведь в начале 1940-х годов он замещал командующего ВВС Забайкальского округа. Вероятно, ему, как и многим высокопоставленным коллегам, серьезно угрожали репрессии, и командирование «сталинского сокола», Героя Советского Союза в академию Генерального штаба, а затем в ВВС Киевского особого Военного округа в подчинение полковника В.В. Смирнова позволило избежать ареста. К чести генерала, он не только организовывал боевую работу, но и сам совершил несколько вылетов.

Однажды на последнем оставшемся в соединении исправном Пе-2 он с бомбовой нагрузкой вылетел в район излучины реки Тетерев на разведку войск противника. Недалеко от населенного пункта Кухари бомбардировщик настигли девять Bf109F. Немецкие летчики взяли наш самолет в «клещи», но огня не открывали, намереваясь, очевидно, принудить летчика совершить посадку в расположении войск вермахта. Используя такое достоинство Пе-2, как высокая скорость пикирования, проявив мужество и незаурядное летное мастерство, Тхор не только ушел от преследователей, чем спас экипаж, но и сбросил бомбы на позиции германской артиллерии у села Пирожки.