Прощание славянки - Валерия Новодворская

После маленького фейерверка у Белого дома коммунисты опять забились в щели, как тараканы. Но ненадолго. Фантастическая глупость тех, кто посоветовал президенту Ельцину допустить к выборам злейших врагов рода человеческого из КПРФ, ЛДПР и аналогичный организаций, все расставила по своим местам. Встреча Политического Нового года прошла под незримым девизом: «Где стол был яств, там гроб стоит». В речах растерянных демократов стали явственно проглядывать мотивы из популярной песенки: «Налево — застава, засада — направо, и десять осталось гранат». Поэтому листовка ДС «Фашизм и коммунизм — вне закона», конечно, произвела на коммуно-фашистов самое освежающее впечатление.

Человечество достаточно дорого заплатило за то, чтобы уяснить себе, что фашизм и фашисты стоят вне законов цивилизованного общества. Человечество достаточно вкусило от плодов коммунизма, чтобы научиться ставить эти троглодитские идеи и их носителей вне закона до того, как красные людоеды опрокинут все законы человеческого общежития. Поэтому тот факт, что коммунистические злодеи и фашисты Жириновского собрали большинство голосов на выборах в Государственную Думу по партийным спискам, должен подвигнуть нас не к покорному подчинению врагам рода человечества, а к немедленному запрету на территории России коммунистических и фашистских организаций и какой-либо их деятельности.

Коммунистические организации и ЛДПР подпадают под п.5 ст.13 Конституции РФ, который запрещает деятельность объединений, проповедующих социальную и национальную рознь. Мы призываем президента к немедленному запрету этих организаций его Указом. Нам нужен демократический парламент, а не красно-коричневый рейхстаг и мы просим президента в случае необходимости поступить с ним также, как с Верховным Советом. А уж выйти на баррикады нас не придется долго просить.

За безответственное или преступное поведение тех диких и невежественных граждан, которые на свободных выборах проголосовали за Освенцим и ГУЛАГ, не должна поплатиться Россия, не должен поплатиться мир, который исчезнет в пламени ядерной войны, развязанной наследником Гитлера Жириновским и его коммунистическими приспешниками. Нельзя играть с огнем и не все достойны воспользоваться свободой.

Президенту России прочат роль Гинденбурга и ждут от него сдачи страны новому фюреру. Мы призываем президента России еще раз спасти Отечество и заранее одобряем все меры, вплоть до самых жестких, которые он предпримет против коммуно-фашистов.

«Демократический союз» не будет считать легитимной ту Думу, где красно-коричневые будут иметь большинство. Мы заранее отказываемся от повиновения каким-либо решениям Зюганова, Жириновского, Лукьянова и Невзорова, даже если за них проголосует вся Солнечная система. И призываем всех порядочных людей поступить так же и сохранить верность президенту, демократии и блоку «Выбор России», являющемуся вместе с президентом единственным гарантом демократического развития навей страны и построения в ней капитализма.

Мы просим президента немедленно создать Национальную гвардию из числа его преданных сторонников и вооружить ее для защиты демократии и заранее записываемся в нее.

Мы не страшимся ничего и готовы к смерти за свободу, как в августе 1991 года, как в ночь на 4 октября. Мы призываем всех демократов готовиться к вооруженной борьбе с коммуно-фашистами, ибо в развязанной ими гражданской войне нет иного спасения, кроме нашей победы.

Если бы президент последовал нашему совету, V Дума вообще бы не собралась.

Поэтому начиная с февраля 1994-го до меня стали доходить сведения, что главный редактор и ответсек «Нового взгляда», лихой парадоксальной газеты, которая прикладывалась раз в неделю к пресным и безвкусным выпускам «Московской правды», как изюм к булке, посещает Пресненскую межрайонную прокуратуру, где на столе у прокурора лежит куча номеров газеты с моими статьями и моя книга «По ту сторону отчаяния» с закладками. Мне передавали, что симпатичная молодая прокурорша уже раза три отказывала в возбуждении уголовного дела. Я относилась к этому беспечно: какие-то отмороженные комми пишут доносы, прокуратура отбивается. Меня даже не вызывали, так же, как в Тверскую прокуратуру, откуда звонили и милым девичьим голоском сообщали, что какие-то психованные коммунисты обращались к ним насчет возбуждения уголовного дела по очередному нашему пикету с лозунгами типа: «Войдем в XXI век без коммунистов» или «Лучше быть мертвым, чем красным», и они отказали.

Очень приятно также было иметь дело с Останкинской прокуратурой. Передовой молодой прокурор и его следователи решительно отказывались возбуждать уголовные дела по нашим листовкам, как антикоммунистическим, так и прочеченским. Я писала коротенькое объяснение, что не собираюсь топить и вешать коммунистов прямо сейчас, не дожидаясь ни решения президента, ни приговора Нюрнбергского суда. Да и вообще скромная заявка ДС — не на физическое уничтожение, а на отстранение от участия в выборах, на люстрации, на остракизм… Прокурор прекрасно понимал, что никакой закон ДС не нарушает, а склонность коммунистов самим топить и вешать, а потом обвинять в таковых намерениях все прогрессивное человечество за попытку помешать им продолжить их любимые занятия, начатые ВЧК еще в 1917-м, казалась ему весьма предосудительной…

Но пробил час чеченской войны, и карательные органы неминуемо должны были сорваться с цепи. Я уже потом узнала от хорошо осведомленных лиц, что у колыбели моего дела стояли крестные отцы — генералы Барсуков и Трофимов. Причем если Трофимов особую любовь к Ельцину не питал в силу кадровой чекистской ненависти к всяческим реформам и реформаторам, особенно распускающим на каникулы СССР, то генерал Барсуков, скорее всего, считал, что защищает от меня президента! (От него бы кто защитил.) В феврале, после двух месяцев агрессии и горы трупов, дело было заведено — против меня, но по факту. По факту листовок, подписанных мной как членом ЦКС ДС (да и написанных мною хотя товарищи по партии обычно пытаются доказать, что они соавторы и подписанты, а я тяну одеяло на себя, потому что нравственный долг старого, матерого, облезлого диссидента — срочно закрывать собой все амбразуры, какие встретятся, и беречь тех, кому еще есть что терять). Теперь легко понять необычайную суету вокруг моего иностранного паспорта. В деле нашлась следующая нежная записочка генерала Трофимова: