Розамунда, любовница короля - Бертрис Смолл

– Бедная Кейт, – посочувствовала Розамунда.

– Она добрая женщина, хотя во многом и наивна. И любима всеми, кто ей служит. Дамы фанатично ей преданы, однако при этом забывают, что их первейший долг быть верными королю. Надеюсь, дорогая кузина, что вы это запомните, – наставлял Томас, похлопав ее по руке.

– Но сейчас между королем и его супругой все хорошо?

Они помирились?

– Да, но прежних отношений уже не вернуть. Королеве пришлось осознать, что ее медовый месяц давно окончен.

Она должна смириться с тем, чего нельзя изменить, а характер и склонности короля исправить невозможно. Он хоть и был сильно раздражен, все же простил жену, в уверенности, что та никогда больше не упрекнет его за шалости подобного рода, особенно еще и потому, что вряд ли о них узнает. Остается надеяться, что фрейлины королевы усвоили жестокий урок и впредь не станут сплетничать о короле и его увлечениях.

– Слыша это, я еще больше прежнего стремлюсь вернуться домой, – слегка улыбнулась Розамунда. – Не знаю, способна ли я стать свидетельницей подобных интриг.

– Но я буду рядом, дорогая девочка, – хмыкнул он, – и вы всегда можете укрыться в Болтон-Хаусе.

Движение по реке становилось все оживленнее по мере того, как они приближались к городу. Появились большие плоскодонки, везущие груз с кораблей, пришвартованных в нижней части Темзы. Мимо проплывали небольшие баржи с овощами и зерном, рыбачьи суда и пассажирские барки. На берегу замаячили шпили и башни Вестминстера, и их барка повернула к причалу. Энни изумленно таращила глаза. Уши ее горели от услышанного, и лорд Кембридж, спохватившись, велел ей держать язык за зубами.

– Не сплетничай с другими служанками. Старайся угодить, побольше молчи, но держи ушки на макушке, чтобы вовремя предупредить госпожу, если узнаешь что-то важное. Будешь казаться глуповатой сельской простушкой, и другие посчитают тебя особой незначительной и не станут осторожничать в твоем присутствии. Понятно, Энни?

– Да, милорд. Я стану держаться тише воды, ниже травы, тем более что, как и госпожа, могу именоваться всего лишь обычной деревенской девушкой, – лукаво блестя глазами, прошептала камеристка.

Лорд Кембридж понимающе усмехнулся и подмигнул:

– Да ты, малышка, куда умнее, чем я предполагал! И можешь оказаться весьма полезной своей хозяйке.

Нос барки ударился о каменную пристань. Дворцовый слуга проворно привязал ее к швартовочному столбику и помог пассажирам сойти: сначала лорду Кембриджу, потом женщинам. Томас молча повернулся и поспешил вперед.

Розамунда и Энни двинулись следом. Розамунда смутно припомнила, как много лет назад вместе с Мег и Кейт тоже шла этой дорогой. Да и обстановка была ей знакома.

Они остановились перед большими двойными дверями с королевским гербом на них. По обеим сторонам стояли молодые женщины в красных бархатных юбках, в кожаных панцирях с вытисненными на них золотыми листьями, небольших шлемах и с пиками в руках. Завидев лорда Кембриджа и его компанию, женщины немедленно скрестили пики.

– Леди Розамунда, вдова сэра Оуэна Мередита, и ее служанка, по приглашению королевы, – объявил сэр Томас.

– Она и служанка могут пройти, – сказала одна из стражниц. Они развели пики и широко распахнули двери.

– Прощайте, кузина, – шепнул лорд Кембридж, целуя ее в лоб. – Если я понадоблюсь, пошлите за мной пажа.

Пусть ищет меня либо здесь, либо в Болтон-Хаусе.

Он повернулся и зашагал по коридору.

Розамунда и Энни медленно переступили порог. Комната была полна женщин. Ни одного знакомого лица. Она даже не знала, как полагается приблизиться к ее величеству!

Она растерянно огляделась, и в этот момент к ней подошла улыбающаяся дама с милым лицом.

– Леди Розамунда, вы вряд ли меня помните. Я Мария де Салинас. Моя госпожа рада вашему возвращению. Не последуете за мной, чтобы приветствовать ее величество?

Розамунда поблагодарила ее и пошла за любимой фрейлиной и лучшей подругой королевы, приехавшей из Испании и преданно служившей ей все тяжелые годы.

Они прошли через большую приемную в личные покои королевы, где лежала на диване Екатерина. Живот ее показался Розамунде огромным: очевидно, она была на последнем месяце. При виде гостьи глаза Екатерины загорелись.

Она с улыбкой протянула отягощенную кольцами руку. Розамунда почтительно поцеловала пальчики ее величества и сделала реверанс. Энни последовала ее примеру.

– Друг мой! – воскликнула королева с сильным акцентом. – Как я рада снова видеть вас, особенно теперь! Я нашла вам занятие, Розамунда из Фрайарсгейта, поскольку еще не забыла, какой у вас прекрасный почерк. Вы займетесь моей перепиской, ибо секретарям запрещено появляться мне на глаза. Я не позволю своим дамам бездельничать.

– Для меня огромная честь служить вашему величеству, – ответила Розамунда.

– Вы поселились в Болтон-Хаусе?

Розамунда кивнула:

– Мой кузен Том добр и великодушен. Не могу припомнить, когда меня еще так баловали.

– Пока вы со мной, вам придется спать на тюфяке в моих покоях, – объяснила королева. – И все фрейлины по очереди ночуют на переносной кровати в моей спальне. Вашей служанке позволено входить и выходить из дворца, дабы принести все, что вам понадобится. Послезавтра, слава Богу, мы отправляемся в Ричмонд. Насколько я поняла, вы не знаете никого из моих дам, так что наверняка захотите вернуться в комнату и познакомиться с ними.

Аудиенция закончена!

Розамунда снова присела и, пятясь, вышла из комнаты.

Онемевшая от восхищения Энни плелась следом.

У королевы было восемь придворных дам, среди них – семь графинь, жен графов Суффолка, Оксфорда, Суррея, Эссекс, Шрусбери, Дерби и Солсбери, а также леди Гилфорд, мать двух партнеров короля по состязаниям. Фрейлин было тридцать, и многие из них были обладательницами самых блестящих имен в стране. Среди них находились Мария де Салинас и ее сестра Инее Именно Инее и представила Розамунду присутствующим. Придворные дамы держались любезно, но не особенно тепло, и Розамунда снова почувствовала себя не на месте.

– Не обращайте на них внимания, – шепнула Инее, в карих глазах которой светилось сочувствие и понимание. – Все они заняты собой и, когда не находятся при королеве, целыми днями сравнивают свои родословные и спорят, кто выше по рождению.

– Ну, мне вряд ли удастся с ними потягаться, – пожала плечами Розамунда. Инее рассмеялась.

– Видите ли, вы своим присутствием пробуждаете в них угрызения совести, – объяснила она. – Королева не постеснялась рассказать им, как вы все эти годы помогали ей словом и делом и как ваша доброта зачастую помогала удерживаться ей на тонкой грани, отделявшей бедность от полной нищеты. Они чувствуют себя виноватыми, потому что любая могла бы уделить ей немного от своего богатства, но все так боялись сделать неверный шаг и оскорбить старого короля или опозорить семьи, что предпочитали игнорировать мою бедную госпожу и предоставляли ей едва ли не умирать с голоду.