Забавная Библия (с иллюстрациями) - Лео Таксиль

Оставалось выяснить, почему остальные пророки давали благоприятные предсказания и кто в конце концов сильней и правей? Кому верить? Как быть? Михей снова заговорил, и здесь его повествование становится особенно замечательным.

«Выслушай слово господне: я видел господа, сидящего на престоле своем, и все воинство небесное стояло при нем, по правую и по левую руку его; и сказал господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем господа и сказал: я склоню его. И сказал ему господь: чем? Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. Господь сказал: ты склонишь его и выполнишь это; пойди и сделай так.

И вот, теперь попустил господь духа лживого в уста всех сих пророков твоих; но господь изрек о тебе недоброе» (3 Царств, гл. 22, ст. 19-23).

Как вы находите этот священный анекдот? И как вы находите всемогущего, всезнающего бога, советующегося с ангелами и измышляющего, как бы обмануть людей и истребить их? Лорд Болингброк, комментируя это место Библии, говорит, что этот анекдот является дурным подражанием одному эпизоду из Илиады, где Юпитер, стараясь поднять славу Ахилла в ущерб Агамемнону, обманывает этого последнего сновидением.

«Возможно, – пишет английский философ, – что священник, составлявший древнееврейские легенды, подражал легендам Гомера, ибо еврейские книги были написаны гораздо позже. Во всей Библии бог евреев Гораздо ниже греческого бога: он почти всегда терпит поражения. Он мечтает только о жертвоприношениях, а его народ постоянно умирает с голоду. Сколько бы он ни появлялся лично, сколько бы он ни говорил своими собственными устами, он не пользуется особенным влиянием на свой народ, и тот ничего не выполняет из его требований. Ему выстраивают храм, но появляется какой-то неведомый Сусаким, царь египетский, который не оставляет от храма камня на камне. Он дает Соломону дар мудрости, но Соломон смеется над ним, изменяет ему и поклоняется другим богам. Он дает землю обетованную своему народу, и этот народ живет там в рабстве со времени смерти Иисуса до воцарения Саула. Действительно, нет ни более несчастного бога, ни более несчастного народа.

Пусть составители древнееврейских сказок толкуют, что евреи терпели несчастья за свое неблагочестие и неверность богу. Наши англиканские священники могли бы то же самое сказать и об ирландцах и о наших шотландских горцах, очень несчастных, хотя и очень религиозных и богобоязненных. Нет ничего легче, как сказать: если ты был разбит и поражен, то это потому, что ты недостаточно религиозен; если бы ты давал больше денег церкви, ты преуспевал бы и победил. Этот гнусный предрассудок берет свое начало в глубокой древности: он обошел весь мир, он был лозунгом всех попов, всех религий и у всех народов служил им средством обогащения за счет человеческой глупости».

Однако пророки, опровергнутые Михеем, обиделись, один из них закатил Михею оплеуху (ст. 24); кроме того, этот последний был посажен под арест (ст. 27). А затем Ахав выступил на войну, чтобы отвоевать себе Рамоф от сирийцев, и царь иудейский присоединился к нему (ст. 29). Значит, благочестивый Иосафат больше поверил своим четыремстам пророкам, чем чудаковатому Михею.

Царь израильский, по-видимому, не был особенно спокоен. «И сказал царь израильский Иосафату: я переоденусь и вступлю в сражение, а ты надень твои царские одежды. И переоделся царь израильский и выступил в сражение» (ст. 30). Цель Ахава не трудно понять, но остается только изумляться, как был наивен Иосафат.

«Сирийский царь повелел начальникам колесниц, которых у него было тридцать два, сказав: не сражайтесь ни с малым, ни с великим, а только с одним царем израильским. Начальники колесниц, увидевши Иосафата, подумали: „верно это царь израильский“, и поворотили на него, чтобы сразиться с ним. И закричал Иосафат. Начальники колесниц, видя, что это не израильский царь, поворотили от него.

А один человек случайно натянул лук и ранил царя израильского сквозь швы лат. И сказал он своему вознице: повороти назад и вывези меня из войска, ибо я ранен… И вечером умер, и кровь из раны лилась в колесницу» (ст. 31-55).

Так погиб супруг Иезавели! «Священный» автор хвастливо сообщает, что Ахав «построил дом из слоновой кости» (ст. 39), и этим фантастическим замечанием ограничивается.

Ахаву наследовал его старший сын – Охозия, краткая история которого рассказана в 1-й главе Четвертой книги Царств. Он начал свое царствование с несчастного случая. «Охозия же упал чрез решетку с горницы своей, что в Самарии, и занемог» (ст. 2). Ввиду полного отсутствия объяснений этого случая мы вынуждены заключить, что Охозия жил в верхнем этаже своего дворца. Вероятно, в роковой вечер он был слишком навеселе и вывалился из окна, думая, что это шкаф с вином. Бог не позволил Охозии убиться на месте. Однако царь волновался и хотел знать, выздоровеет ли он. Для этого он обратился к Веельзевулу, божеству аккаронскому.

Пророк Илия был этим шокирован в высшей степени. «Ангел господень сказал Илии фесвитянину: встань, пойди навстречу посланным от царя самарийского и скажи им: разве нет бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество аккаронское? За это так говорит господь: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь. И пошел Илия» (4 Царств, гл. 1, ст. 3-4).

Слуги повторили Охозии речи Илии, хотя и не могли дать царю точных сведений относительно личности этого вестника зла. Охозия «сказал им: каков видом тот человек, который вышел навстречу вам и говорил вам слова сии? Они сказали ему: человек тот весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим. И сказал он: это Илия фесвитянин. И послал к нему пятидесятника с его пятидесятком. И он взошел к нему, когда Илия сидел на верху горы, и сказал ему: человек божий! царь говорит: сойди! И отвечал Илия, и сказал пятидесятнику: если я человек божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его» (ст. 7-10).

Тогда был послан еще один офицер с пятьюдесятью солдатами: и они испытали ту же судьбу (ст. 11-12). Царь послал третью делегацию.

«И пал (пятидесятник. – Л. Таксиль) на колена свои пред Илиею, и умолял его, и говорил ему: человек божий! да не будет презрена душа моя и душа рабов твоих – сих пятидесяти – пред очами твоими; вот, сошел огонь с неба, и попалил двух пятидесятников прежних с их пятидесятками; но теперь да не будет презрена душа моя пред очами твоими!

И сказал ангел господень Илии: пойди с ним, не бойся его. И он встал, и пошел с ним к царю. И сказал ему: так говорит господь: за то, что ты посылал послов вопрошать Веельзевула, божество аккаронское, как будто в Израиле нет бога, чтобы вопрошать о слове его, – с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, по умрешь.

И умер он по слову господню, которое изрек Илия. И воцарился Иорам (брат Охозии,) вместо него, во второй год Иорама, сына Иосафатова, царя иудейского, так как сына у того не было» (4 Царств, гл. 1, ст. 13-17).

Лорд Болингброк так комментирует этот эпизод: «Илия, дважды успевающий призвать небесные молнии на головы двух военачальников и солдат, посланных царем, является вымышленной личностью, ибо если бы он мог так вот сыпать молнии, то безусловно завоевал бы весь земной шар, просто прогуливаясь со своим слугой. Именно это всегда и говорили волшебникам и колдунам разумные люди: если вы уверены, что дьявол, с которым у вас союз, сделает все, что вы ему прикажете, почему не требуете вы от него, чтобы он отдал вам все царства земные, все богатства и всех женщин, например? То же можно было бы сказать и Илии: – Ты убил двух военачальников и две роты солдат ударами молнии, и ты же удираешь, как трус, как только царица Иезавель грозит тебе арестом. Разве ты не мог испепелить молнией Иезавель, как ты испепелил этих несчастных воинов? Какое возмутительное противоречие делает тебя похожим и на бога, и на труса? Какой разумный человек может перенести эти отвратительные сказки, возбуждающие улыбку сожаления и вздох ужаса?!»

Нужно прибавить, что причина этого истребления молнией ни в чем не повинных подневольных слуг царя совершенно непонятна. Нигде в библейском тексте не сказано, чтобы Охозия замышлял что-нибудь худое против Илии; даже когда этот вестник приходит к царю и излагает ему все дурные предзнаменования, никто не делает ему ни малейшего зла, и он уходит цел и невредим. Кроме того, если бы Охозия действительно собирался заставить Илию разделить судьбу Михея, не было бы надобности уничтожать силой небесного огня сто два совершенно неповинных воина, выполнявших поручения начальства. Было бы совершенно достаточно привести их, например, в состояние беспомощности внезапным параличом. Это было бы не менее чудесно и в конце концов не так гнусно и жестоко.

По поводу Охозии, Иосафата и обоих Иорамов божественная книга впадает в противоречие столь вопиющее, что его полезно подчеркнуть. В главе 22 Третьей книги Царств сказано: «Иосафат, сын Асы, воцарился над Иудеею, в четвертый год Ахава, царя израильского. Тридцати пяти лет был Иосафат, когда воцарился, и двадцать пять лет царствовал в Иерусалиме» (ст. 41-42). А несколько далее, в той же главе, читаем: «И почил Иосафат с отцами своими… и воцарился Иорам, сын его, вместо него» (ст. 50). Этот Иорам, царь иудейский, есть не кто иной, как супруг Гофолии, дочери Ахава. «Охозия, сын Ахава, воцарился над Израилем в Самарии, в семнадцатый год Иосафата, царя иудейского, и царствовал над Израилем два года» (ст. 51).