Павленков - Владимир Десятерик

«Принимаетесь ли за третье издание Пушкина?» — спрашивал Павленкова писатель П. В. Засодимский 6 июня 1887 года. И ответ на этот вопрос мог быть только один: издаю. В 1891 году Павленков выпускал уже четвертое издание сочинений А. С. Пушкина.

В материалах Общества любителей российской словесности за 1887 год, связанных с чествованием памяти А. С. Пушкина в пятидесятую годовщину со дня смерти поэта, сохранились черновики переписки с Ф. Ф. Павленковым.

Когда Флорентий Федорович узнал, что Общество любителей российской словесности решило устроить в Московском университете выставку пушкинских изданий, приуроченных к этой дате, он посылает туда свой запрос, в котором, в частности, выражает беспокойство: а не опоздает ли он представить для готовящейся экспозиции собрание сочинений А. С. Пушкина, выпущенное его издательством? Из Общества любителей российской словесности ему сообщили: «Милостивый государь Флорентий Федорович, в ответ на почтенное письмо Ваше спешу Вас уведомить в двух словах: не опоздаете, присылайте 31 января».

После выставки, на которой демонстрировалось павленковское собрание сочинений поэта, 20 января 1887 года Общество любителей российской словесности направило издателю послание: «Милостивый государь Флорентий Федорович! Общество любителей российской словесности, состоящее при Императорском московском университете, постановило выразить Вам, милостивый государь, искреннюю признательность за доставление на устроенную Обществом выставку произведений А. С. Пушкина изданных Вами сочинений нашего великого поэта».

Ниже в благодарственном письме содержалась просьба к издателю «…уведомить, какое дальнейшее назначение угодно будет дать Вам присланным в Общество экземплярам Ваших изданий, то есть, возвратить ли их Вам обратно или же Вы найдете возможным пожертвовать их в библиотеку Общества?».

Нет сомнения в том, что Павленков определил однозначно судьбу своих пушкинских книг: пусть через библиотеку они служат российскому читателю, студенчеству. И они несли такую службу многие годы.

Флорентий Федорович всю тяжесть издательских хлопот взваливал на собственные плечи. Штат сотрудников, которых он нанимал, был очень небольшим. Друзья издателя вспоминали, что в любое время стол Флорентия Федоровича был завален верстками, рукописями, письмами. Так, в романе «Не герой» писатель И. Н. Потапенко представляет нам некоего П. М. Калымова, прообразом которого некоторые считают Флорентия Федоровича Павленкова. «Рачеев… изучал его письменный стол, на котором в образцовом порядке были разложены корректурные оттиски разных форматов и шрифтов.

— Неужели Вы сами прочитаете все это? — спросил Рачеев.

— Безусловно! Конечно, у меня есть корректора, они занимаются черновой работой, но последнее слово принадлежит мне. Ни одно мое издание не попадает под печатную машину без моей подписи, а я никогда не подписываю того, чего не прочитал внимательно…

— Но как Вы успеваете?

— Успеваю потому, что только этим и занимаюсь. Это мое единственное дело, которому я посвятил всю свою жизнь. Я всегда держался мнения, что всякое дело может быть поставлено образцово, если ему отдаешься вполне. Впрочем, это не ново и во всяком деле прилагается, за исключением книжного. У нас книжное дело большею частью ведут промышленники, ровно ничего в издаваемых ими книгах не понимающие и интересующиеся только сбытом… Они затрачивают громадные суммы, у них переплеты стоят дороже самих книг, но одного не хватает их делу: души, потому что никто у них не любит этого дела, а все, кто при нем состоит, заинтересованы только в одном, — чтобы был заработок. Ну, а я, — уж извините, скабрезной книги не дам своему читателю. Зачем? И так у нас довольно развращающего печатается. Я хочу не только сбыть книгу, но и увеличить охоту к книге, умножить число читателей. И, слава богу, дело наше явно подвигается».

Конечно, большая часть проделанной работы не дошла до нас. Но и то, что безжалостное время сберегло, что отложилось в архивах, позволяет увидеть, насколько титаническим был труд издателя-демократа.

Сохранился собственноручный подсчет строк, сделанный Павленковым, для готовящегося им издания двухтомного собрания сочинений М. Ю. Лермонтова. Учтена каждая стихотворная строчка, сделан пересчет на различные шрифты. На маленьких листах, согнутых пополам, мелким убористым почерком сделаны подсчеты…

Издание сочинений М. Ю. Лермонтова осуществлялось на основе принципов, сходных при работе над выпуском пушкинских произведений. В собрание включались и биография, и 115 рисунков художника М. Е. Малышева, и портрет поэта. Позднее это издание целиком войдет в однотомник большого формата. Для удобства пользования изданием в нем помещался алфавитный указатель всех произведений. По примеру «Иллюстрированной Пушкинской библиотеки» Павленков выпускает и «Иллюстрированную Лермонтовскую библиотеку».

Павленковым изданы собрания сочинений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. Г. Белинского, Г. И. Успенского, Ф. М. Решетникова, Н. В. Шелгунова, А. М. Скабичевского и др. В этом ряду по праву могут быть названы и сочинения Н. В. Гоголя. Они были подготовлены к изданию Павленковым, но издать их удалось лишь его душеприказчикам в 1902 и 1915 годах.

Просветительская нацеленность всех этих изданий находила свое выражение не только в том, что Флорентий Федорович — нередко даже в ущерб собственным интересам — занижал цены выпущенных книг, чтобы они находили покупателя в самой широкой аудитории, но и в самом характере издания. Павленков стремился снабжать их предисловиями, причем добивался, чтобы авторами таких обращений к читателю выступали подлинные знатоки, талантливые пропагандисты творчества того или иного писателя.

Так, когда Флорентий Федорович решает издавать собрание сочинений Виктора Гюго, для написания предисловия он обращается к литературному критику, сотруднику «Отечественных записок» Александру Михайловичу Скабичевскому. «Вы очень обяжете меня, — обращается к Скабичевскому Павленков 29 октября 1894 года, — если не откажетесь написать вступительную статью критико-библиографического характера к издаваемым мною сочинениям Виктора Гюго в сокращенном переводе г-жи Брагинской. Все необходимые сведения и состав этого издания Вам сообщит Николай Александрович Розенталь. Объем статьи, в случае Вашего согласия, будет зависеть от Вас. Я думаю, что она займет не более журнального листа…»

В статье критика М. А. Протопопова, талантливого, убежденного и горячего последователя литературных традиций шестидесятых годов, которая сопровождала двухтомное собрание сочинений писателя-демократа Ф. М. Решетникова, отмечалось прогрессивное значение его произведений. Такие оценки были весьма смелыми, ибо немало произведений Решетникова входило в восьмидесятые годы в списки запрещенных к обращению в публичных библиотеках и общественных читальнях книг.