Роза и червь - Роберт Ибатуллин

– А как же Рой? – Танит с детства испытывала ужас и восхищение перед этим средоточием силы, способной уничтожить даже аквилиан.

Лавиния только усмехнулась.

– Рой небоеспособен, девочка. Говорю тебе как сворм-коммандер. Мы его наращиваем и модернизируем, но он станет для вас опасен только к 82–83 году. Нападайте в 81-м, и сорвёте банк.

– И ты готова подчинить Эрикс Фламмариону? – усомнилась Танит.

– Только на первое время. Потом я вас всё равно кину. Но это будет потом.

– Я тебе не верю, – откровенно сказала Танит. – Это ловушка. Ты нас провоцируешь.

Лавиния лениво пожала плечами.

– Свяжись с моим братом Энеасом. Он в Околоземье, на базе «Семирамида». Он в курсе нашего плана и всё тебе подтвердит… Ну а главное: ты ведь, конечно, пишешь этот разговор? Пошли запись Максу. Сдай меня.

– Ты это серьёзно?

– Куда уж серьёзнее. Когда Макс меня убьёт, ты убедишься, что это была не провокация. – Лавиния усмехнулась. – И будешь весь остаток жизни жалеть о том, какой шанс упустила.

Танит уверенно кивнула, звякнув цепью ошейника.

– Не сомневайся. Я сделаю именно так.

Но не сделала.

Со вздохом нетерпения Лавалле подняла взгляд к окну в потолке. Облачно-голубая Земля в последней четверти стояла почти в зените, но не она интересовала Танит. Ротоватор. Подъёмник на орбиту. Гигантская праща, которая подхватит её и унесёт с Луны – если только Далтон не успеет ей запретить в оставшиеся две минуты.

Ротоватор – более шестисот километров троса из углеволокна – вращался вокруг Луны спутником, совершая оборот за два часа, и одновременно крутился в плоскости своей орбиты вокруг собственного центра масс. Скорость вращения была подобрана так, чтобы конец троса периодически оказывался над Фламмарионом в нижней точке оборота. Пусковая башня должна была выстрелить кабиной в такой момент и с такой скоростью, чтобы попасть в конец троса. Кран на конце троса подхватывал кабину, и она, прицепленная к ротоватору, совершала вместе с ним полоборота. В верхней точке окружности она отцеплялась и становилась спутником Луны – ну а дальше оставалось только ждать на орбите, пока кабину подхватит какой-нибудь корабль-транспортник.

Ротоватор уже был виден в чёрном небе над Луной – бесконечная цепочка огней габаритных отражателей сливалась в одну мерцающую линию. По мере того как трос поворачивался концом к кабине, линия укорачивалась и становилась всё ярче. На нижнем конце уже был виден кран – механическое чудовище с паучьими лапами электростатических захватов. Кабина, замедляя ход, продолжала лететь вверх, а кран стремительно падал на неё, как хищная птица на добычу. Плазма била из двигателя коррекции бледно-голубым туманным лучом.

– Приготовиться к экстремальной перегрузке! – предупредил даймон в голове Танит Лавалле.

Она закрыла глаза, выдохнула, постаралась расслабиться. Ещё секунда, и прощай, Луна… надеюсь, всё же не навсегда.

Сцепка. Грохнуло, лязгнуло, тряхнуло, с чудовищной силой вмяло в кресло… Кран подхватил кабину своими липучками-электретами. На долю секунды перегрузка достигла двадцати лунных «g», и дыхание Танит прервалось… Потом слегка отпустило. Перегрузка выровнялась на пяти лунных «g» центробежной силы. Несколько меньше гравитации старушки Земли, где она скоро окажется. Танит осторожно открыла глаза. Она могла видеть и дышать, но всё тело было спрессовано свинцовой тяжестью. Ладно, всего шесть минут с секундами, можно и потерпеть… но как она будет жить на Земле? Только в инвалидном кресле, это понятно… непрерывная пытка… Танит глянула в окно.

Луна быстро удалялась и наклонялась, по мере того как кабина поднималась по окружности ротоватора. Кратер Фламмарион занимал уже не всё поле зрения – к северу виднелась чёрная лавовая равнина Синус Медии, из-за южного горизонта выползали гигантские кратеры Птолемей, Альфонс и Альбатегний. На востоке тонула во тьме равнина Океана Бурь – до неё ещё не добрались лучи восхода. Из этой тьмы редкими цепочками огней выступали хребты кратерных валов.

Фламмарион в центре окна занимал уже совсем небольшую часть поля зрения. Пусковая башня вообще не была видна, но тонкий штрих её тени чернел отчётливо – единственный зримый признак обитаемости Луны…

Нет.

Свечение.

Тускло-оранжевое сияние, будто небывалый на Луне туман, возникло, растеклось и залило древнее дно Фламмариона.

Его яркость усиливалась. Оно расплывалось. Оно вздымалось.

Газовый разряд. Да, точно. Так оно и должно быть. Не вспышка и не взрыв, но слабое тление люминесценции с палевым оттенком ионов натрия… Ультрафиолет ионизирует атомы лунного грунта, создаёт облако плазмы…

Ультрафиолет. Это Рой. По Фламмариону ударили Роем.

Помертвевшая Танит Лавалле неотрывно смотрела на то, как гибнет её родина.

Ловушка. Всё-таки это была ловушка.

Её обманули, спровоцировали на войну – и ответили всей чудовищной мощью Роя.

Закатное свечение плазменного облака разгоралось всё ярче. Оно вставало и вытягивалось языком пламени. Давление невидимых лучей Роя клонило его к востоку и колебало, как ветерок. Тень лифтовой башни уже утонула в нём… а может быть, башня рухнула? Танит пыталась представить себе, что творится там, внизу, в адском пекле невидимого света, в болезненно-оранжевом сиянии ионизированных паров… Как раскаляются докрасна и рушатся металлические конструкции, искрят закороченные цепи… Как внутри Колонии воют тревожные сирены, с грохотом запираются гермодвери внешних отсеков… Как люди разбегаются надевать скафандры, будто скафандры спасут после того, как «светлячки» испарят первые метры грунта, и воздух хлынет наружу, а убийственный ультрафиолет внутрь…

Это я, – в мозгу Танит, заполненном ужасом и болью, не оставалось места ни для какой другой мысли.

Всё это сделала я.

Я во всём виновата.

Я заслуживаю наказания, наказания, наказания…

Рианнон. Переговоры

Сигнал тревоги вырвал Зару из оцепенения. В ушах громко и отвратительно запищал зуммер, а перед глазами сам, без команды, нарисовался план корабля. Девятая секция центрального ствола ритмично вспыхивала ядовито-лиловым светом.

Лиловый код… Зара не сразу вспомнила, что это означает, а когда вспомнила – не поверила.

Покушение на капитана.

Она с разгона влетела в проём люка девятой секции и резко затормозила, ухватившись за раму.