Подружка №44 - Марк Барроклифф

– Я тоже, – ответила она. – Ты классно выглядишь.

И на меня слабо повеяло каким-то средством от сорняков.

– Да, вот растолстел. Раньше выглядел сногсшибательно, теперь всего лишь классно, – незаметно втягивая живот, усмехнулся я. Теперь смогу позволить себе личного тренера.

– Сногсшибательно и классно, – предостерегающе подняла она длинный палец, – необязательно означают «хорошо».

– В данном случае означают, – возразил я, с вежливой улыбкой метрдотеля, исполненного уверенности в том, что, хотя столики в зале пусты, все они заказаны вплоть до второго пришествия Христа, которому и тогда место за столиком найдется, только если очень повезет.

– Прости, Гарри, даже не знаю, почему меня всегда так и подмывает говорить тебе гадости, – рассмеялась она неестественно громко, будто не привыкла смеяться вслух.

– Не переживай, – успокоил ее я. – Слышала бы ты, что я говорю о тебе за глаза. Сядем, дорогая?

– Давай!

Она показала на два высоких табурета у окна и спросила, что я буду пить. А я и забыл, что ей нравится угощать первой.

Сговорились мы на бутылке вина, что давало возможность прилично выпить, не бегая к бару каждые десять минут. Пола вернулась с бутылкой «Божоле», красного французского, причем, к моему удовольствию, не нового урожая. Молодые вина, по-моему, – большой просчет французских виноторговцев. Могу представить, как какой-нибудь виноградарь в Кале, или где они там делают вино, ворчит: «Ужас, вы, англичане, отбираете у нас все молодое вино, и нам остается одна старая дрянь. Что же нам делать?»

– Что нового? – спросил я, умирая от нетерпения поскорее рассказать ей про Фарли и все остальное. Вот только про деньги решил пока не говорить. Пола с трудом сводит концы с концами, и мне не хотелось хвастаться перед нею или, пожалуй, давать ей деньги. Поразительно, как быстро триста тысяч начинают казаться довольно скромной суммой.

– Да почти ничего, – сказала она. – Вот занимаюсь иллюстрациями, так что могу позволить себе это.

И подняла бокал. Как и в Лидии, было в ней что-то ведьминское, нечто среднее между обольстительными чертовками из плейбоевских вариаций на тему Хэллоуина шестидесятых и средневековыми колдуньями, которых сжигали на кострах.

Хорошо, что она согласилась на денежную работу. Пола – одна из редких современных художников, действительно умеющих рисовать. Разумеется, в своем творческом поиске она об этом напрочь забывает. Чтобы в мире высокого искусства тебя принимали всерьез, необходимо быть посмешищем для простых смертных. Как я неустанно твержу Поле при каждой нашей встрече, высокое искусство существует только для того, чтобы бездельники, богатые и богатые бездельники могли чувствовать себя умнее нас всех. Творения Полы, как правило, напоминают мусорную скульптуру в углу нашей кухни, но я убежден, что она могла бы писать настоящие картины: уличные сцены, пейзажики, щенков и всякое такое.

Нарисовала она как-то раз и мой портрет, а точнее – шарж: я выглядел килограммов на десять тяжелее, чем в жизни, и вид у меня был затравленный. По словам Джерарда, меня как будто попросили убраться из кровати.

– Великолепно, – сказал я. – А ты знаешь, что Фарли умер?

Удивляюсь, как быстро я привык сразу переходить к делу.

– Да, получила письмо от Джерарда. Туда ему и дорога: мерзкий был тип.

Я вспомнил про ее имя и телефон на мониторе компьютера Фарли и решил потом расспросить поподробнее. Таким выражением лица, какое было у нее в данный момент, боксеры-тяжеловесы пугают противников, и я счел за благо пока не развивать тему ее взаимоотношений с Фарли.

– Значит, ты получила письмо.

«А вот это, наверное, любопытно», – подумал я.

– Что же там было – самобичевание, мольбы о прощении?

– Самобичевание? Это что? – переспросила Пола. Я забыл, как напряженно у художников со словами.

– Раскаяние, – пояснил я без малейшего высокомерия. Ну и что, если у Полы словарный запас деревенской девочки, зато у меня художественных навыков не больше, чем у моего пса.

– Нет, – сказала Пола. – Он назвал меня подлой изменницей.

Другие мужчины любят говорить одни и те же удачные остроты всем девушкам подряд; Джерард явно поступал так же с бранными словами.

– Значит, успокаивается понемногу?

– Да, пожалуй. Мне-то неважно, я с ним больше дела иметь не собираюсь.

Захлестнувшая меня теплая волна удовольствия ни малейшего отношения к Поле не имела. Я видел себя за рулем «Ягуара», с Элис, по пути в Озерный край на выходные – нет, лучше на неделю. С видом знатока, рассматривающего вино как произведение искусства, а не алкогольный напиток, я крутнул бокал с «Божоле» по часовой стрелке, втянул аромат, качнул головой…

– Ты все еще с тем хиппи?

Хорошо бы так и было: Пола тоже заслуживает счастья.

– Нет, – сказала Пола. – Он был нужен мне, только чтобы заполнить пустоту. Чтобы набраться смелости порвать с Джерардом.

«Интересно, – подумал я, – чтобы порвать с Джерардом, нужна смелость. Почему? Вот чтобы оставаться с ним, действительно нужно такое мужество, что герои всех, вместе взятых, войн просто отдыхают».

– Кто эта его новая подружка? – спросила Пола.

Мое «Божоле» вдруг стало горьким, как хина, острым, как дамасский кинжал, жутким, как клык шакала…

– Ни хрена у него никакой подружки нет, – процедил я. Пожалуй, чересчур выразительно.

– Врать он не стал бы, – возразила Пола. – Я его знаю. В том письме он писал, что я ему больше не нужна, потому что он нашел кого-то получше.

Многие сказали бы не просто «лучше», а «лучше для меня», но не Джерард. Он слишком честен. Я неторопливо затянулся.

– Он думает, что будет встречаться с той девушкой, Элис, которая раньше общалась с Фарли. Но он ошибается: она уже со мной.

– О-о-о-о, – протянула Пола, как будто на ее глазах кто-то врезался на велосипеде прямо в бровку мостовой.

– Нечего охать. Мы вместе провели выходные, у нас все было, и она встречается со мной. Точка.

У Полы поползли вниз углы губ, словно она пыталась изобразить маску античной трагедии.

– Он знает?

– Скоро узнает.

И я рассказал о своем знакомстве с Элис, о поездке в Венецию, о ее словах, что она волшебно провела время, – умолчав о наших неудачных опытах сексуального извращения и моем звонке Джерарду.

– Значит, Джерард с ней сейчас не встречается?

Все это время Пола напряженно внимала мне, вытянувшись в струнку.

– Они договорились на субботу.

– О-о-о-о-о, – еще раз протянула Пола с тем же выражением и чуть пригнула голову, будто в ожидании удара. – Зачем бы это, если она не собирается иметь с ним дела?

– Должно быть, хочет послать его, не раня его чувств.