Четыре йоги - Свами Вивекананда

Совершенству нет предела. Мы уже сейчас беспредельны и стремимся к выражению беспредельности. Однако немецкие философы построили на этом факте странную теорию: это выражение будет все более полным, пока не станет совершенным, пока человек не станет совершенным существом. Что имеется в виду под совершенным выражением? Совершенству нет предела, а выражение предельно, то есть здесь заключено противоречие. Эта теория может нравиться детям, но она отравляет ум ложью, что очень плохо для религии. Нам известно, что мир деградировал, что человек есть деградированный вариант Бога, что произошло грехопадение Адама. Нет на свете религии, которая не утверждала бы этого. Мы деградировали до уровня животных и теперь снова восходим наверх, избавляясь от рабства. Но нам никогда не удастся выразить через себя Бесконечность. Мы должны стремиться к этому, но наступит час, когда мы осознаем, что это совершенство невозможно, пока мы порабощены собственными чувствами. С этого и начинается движение обратно, к изначальному состоянию беспредельности.

Это и есть отказ от желаний. Преодолеть трудность можно, повернув обратно по пути, которым человек двигался, и тогда снова появятся моральность и сострадание. Что есть ключ любой этической доктрины? Не я, но ты. «Я» есть выражение Бесконечного, стремящегося проявить себя во внешнем мире. Маленькое «я» есть результат процесса, природа же его — Бесконечность. Всякий раз говоря: «Не я, но ты, мой брат», — человек делает шаг назад; слова же: «Не ты, но я» — опять направляют его по ложному пути, по пути попытки выразить Бесконечное в мире чувств. В этом причина и борьбы, и бед, но наступает время отказа от этого «я», время подлинного отказа. И больше нет маленького «я», и больше нет привязанности к этой маленькой жизни. Тщетные старания жить и наслаждаться жизнью, в этом ли мире или в ином, ведут к смерти.

Если мы произошли от животных, то, возможно, и животные — это деградировавшие люди. Откуда известно, что это не так? Теория эволюции доказывает свою правоту цепочкой развития от простого к сложному. Но есть ли доказательства тому, что развитие всегда шло от простого к сложному, от низшего к высшему, что никогда оно не шло в обратном направлении? Та же аргументация пригодна и для доказательства обратного направления развития. Я верю в то, что развитие происходит циклично — вверх и вниз. Как может существовать эволюция без инволюции? Наша устремленность к высшей жизни доказывает, что мы ее некогда утратили. Мне дорога мысль, единодушно высказывавшаяся Иисусом Христом, Буддой и философами веданты, мысль о том, что мы все со временем придем к совершенству, но путь наш лежит через отказ от несовершенства. Наш мир — ничто, он в лучшем случае представляет собой чудовищную карикатуру, тень Реальности. Осознание этого приближает нас к ней. Отказ от несовершенства есть основа нашей подлинной жизни, мы живем по-настоящему только в те минуты, когда не думаем о себе. Наше крохотное, обособленное «я» умрет. Тогда мы осознаем, кто мы есть в действительности, поймем, что действительность есть Бог, что природа наша божественна, что Бог постоянно с нами и в нас. Давайте же будем жить в Нем, ибо это единственное счастье. Жизнь духа — единственная жизнь, и всем нам нужно стремиться к осознанию этого.

ЕДИНСТВО В МНОГООБРАЗИИ

«Самосущий направил действие органов чувств наружу, а потому человек смотрит во внешний мир, а не во внутренний. Мудрый, жаждущий бессмертия, обратил действие органов своих чувств вовнутрь и воспринял внутреннее Я».[181]

Как я уже говорил, первый поиск, обнаруживаемый нами в Ведах, касается внешнего мира, но затем возникает мысль о том, что не вне человека нужно искать реальность сущего, но, буквально, обратив взгляд внутрь себя. Символично и слово, которым обозначается Душа, — то, что ушло вовнутрь, глубинная реальность нашего «Я», центр сердца, точка, из которой исходит все, солнце, лучами которого являются ум, тело, органы чувств и все прочее. «Люди с детским разумом, преисполненные невежества, желают того, что находится вне, и оказываются в ловушке широко распростертой смерти; мудрец же, понявший бессмертие, никогда не ищет Бесконечного в мире конечных явлений».[182] Здесь с предельной ясностью изложена мысль о том, что, поскольку внешний мир конечен, в нем невозможна Бесконечность. Бесконечность может быть найдена в Бесконечном, единственное же, что в нас бесконечно и что находится внутри нас, — это наша Душа. Ни человеческое тело, ни ум, ни даже мысль, ни мир, который мы видим вокруг, бесконечными не являются. Лишь то, что всем управляет, человеческая Душа, вечно бодрствующая внутри человека, лишь она бесконечна и к ней мы должны обратиться в поиске Бесконечной причины существования вселенной.

«Все, что здесь, есть и там, а все, что там, проявляется и здесь. Кто видит мир в многообразии, путешествует от смерти к смерти».[183] Мы видели, как все начиналось с желания попасть на небеса. Древние арийцы, разочарованные миром, в котором жили, естественно обратились в мечтах к иному миру, куда они рассчитывали попасть после смерти, где будет одно счастье — без страдания. Они придумали множество таких мест и назвали их сваргами[184] — это слово может быть переведено как «небеса». Там они жили бы в вечном блаженстве, обладая совершенными телами и мыслями, там они соединились бы с праотцами. Однако с развитием философской мысли стала очевидной невозможность и абсурдность таких небес. Противоречие заключено уже в самом предположении о бесконечной жизни в некоем определенном месте, ибо место ограничено временными рамками. Арийцам пришлось отказаться от этой идеи. Они обнаружили, что боги, населяющие небеса, были некогда земными людьми, а затем попали на небеса благодаря своим добрым деяниям, что существуют различные состояния божественности, что ни один из богов, упоминающихся в Ведах, не пребывает постоянно одинаковым.

Например, Индра и Варуна — это не имена богов, а скорее обозначения их положений и рода занятий. Прежний Индра совсем не тот, что живет сегодня, того уже нет, и его место занял другой земной человек. Это относится и ко всем другим богам. Места на небесах занимают души тех людей, которые сумели поднять себя до божественного уровня, однако и они тоже смертны. В древнейшей Ригведе мы обнаруживаем эпитет «бессмертный» в приложении к богам, но впоследствии этот эпитет исчезает, становится ясно, что бессмертие, свободное от законов времени и пространства, неприложимо ни к какой физической структуре, сколь бы тонкой она ни была. Любая структура связана со временем и пространством, попробуйте представить себе форму без пространства, это немыслимо. Можно назвать пространство одним из материалов для возникновения формы, а форма есть нечто непрестанно изменяющееся. Пространство и время — майя, что превосходно выражено словами: «что есть здесь, есть и там». Если существуют боги, то их существование подчинено общим вселенским законам, а они предполагают постоянный распад и обновление. По этим законам материя принимает различные формы, которые затем распадаются. Все, что рождено, должно умереть, следовательно, этому закону подчинена и небесная жизнь.

Мы знаем, что в нашем мире страдание, как тень, сопровождает радость. Есть тень и у жизни — смерть. Они неразрывно соединены, так как не противоречат друг другу, не являются обособленными сущностями, а есть разные проявления единой сути: жизнь и смерть, радость и горе, добро и зло. Самоочевидна абсурдность дуалистической концепции, представляющей добро и зло как обособленные сущности, вечно существующие каждая в своем качестве. Нет, это разные проявления одного и того же, что в одно время может восприниматься как зло, в другое — как добро. Различие тут не в качестве, а в степени проявления, в интенсивности выражения. Одна и та же нервная система передает приятные и болезненные ощущения, а будучи поврежденной, не передает никаких. Если нерв парализован, он перестает давать нам приятные ощущения, но и боль мы больше не чувствуем. Они и не были разными вещами, это одно и то же. Как одно и то же в разное время жизни может давать радость и боль. Любитель мяса ест его с удовольствием, а что испытывает поедаемое животное? На свете нет ничего, что доставляло бы радость всем, без исключения, так было и так будет. Иными словами, в мире невозможен дуализм. И что из этого вытекает? Я уже говорил в прошлой лекции, что никогда не будет этот мир ни абсолютно счастлив, ни абсолютно несчастлив. Возможно, это заявление напугало или разочаровало кое-кого из вас, но тут ничего не поделаешь. Я готов отказаться от моих слов, если мне будут предоставлены убедительные доказательства обратного, но без них я должен стоять на своем.

Обыкновенно против моего заявления выдвигается контраргумент, и весьма убедительный, смысл которого в том, что процесс эволюции постепенно уничтожает зло в мире, следовательно, если процесс продлится достаточно долго, то зло в мире полностью исчезнет, а что останется — будет добром. Звучит весьма убедительно. Дал бы Бог, чтобы это было и справедливо! Однако в рассуждении есть погрешность, в основу рассуждения положена мысль о неизменности добра и зла. Предполагается, что существует некая масса зла, допустим, что мы примем ее за сто, и аналогичная масса добра, а затем масса зла постепенно разрушается, оставляя только массу добра. Так ли это? История убеждает нас в том, что количество зла в мире растет постоянно, как и количество добра. Возьмем первобытного человека. Он живет в лесу, он получает мало радости от жизни, но соответственно снижена и его возможность страдать. Его страдание носит чисто физический характер. Он может страдать от недоедания, но дайте ему обильную еду, не мешайте ему охотиться и ловить рыбу, и он будет счастлив. И счастлив он на физическом уровне, и несчастлив тоже. Но вот этот человек развивается, он приобретает новое знание, он приобретает способности к иным наслаждениям, пробуждается его интеллект, и интеллектуальные удовольствия начинают теснить удовольствия чувственные. Он наслаждается, читая прекрасные стихи, он с увлечением решает математическую задачу. Зато теперь его усложнившаяся нервная система способна реагировать на ментальное страдание, о существовании которого и не подозревал дикарь. Возьмем простейший пример. В Тибете отсутствует институт брака, поэтому там не известна ревность, тем не менее институт брака есть признак более высокого общественного развития. А тибетцы не знают радостей счастливого супружества, счастья общения с добродетельным супругом или супругой. Этого тибетцы не знают. Но они не знают и мучительной ревности, которая может быть вызвана мыслью о супружеской неверности. Выигрывая в одном, они проигрывают в другом.