В лесной чаще - Тана Френч

— Ага, вот только у нас никакой связи между ним и Эндрюсом…

— Пока.

— Зато есть связь между ним и Розалиндой.

— Ты меня не слышишь? Я сказал «пока». О'Келли занимается его финансами и телефонными звонками. Когда появятся результаты, мы поймем, что к чему.

— К тому времени Дэмиен уже успокоится и вызовет адвоката, а Розалинда узнает о его аресте из новостей и успеет подготовиться. Мы должны взять ее прямо сейчас и надавить на них обоих, пока не выясним, что случилось.

Я вдруг вспомнил голоса Кирнана и Маккейба и то головокружительное ощущение, когда находился в прострации и видел лишь ясное сияющее небо.

— Нет, — возразил я, — не должны. Розалинда сейчас очень уязвима, Мэддокс. Она в шоке, надломлена, выбита из колеи, потому что потеряла сестру и не понимает, как это произошло. А ты хочешь устроить ей очную ставку с убийцей Кэти? Черт возьми, Кэсси, мы не можем так поступить; мы несем ответственность за девушку.

— Ничего подобного, — парировала Кэсси. — Этим занимается отдел помощи жертвам. А мы отвечаем за смерть Кэти и за то, чтобы узнать правду и выяснить, что, как и почему. Остальное на втором плане.

— А если Розалинда впадет в депрессию или у нее будет нервный срыв из-за того, что мы на нее надавим? Ты тоже все свалишь на отдел помощи жертвам? Мы можем разрушить ее жизнь! Пока у нас не будет ничего, кроме случайного совпадения, мы не должны трогать эту девушку.

— Случайного совпадения? — Кэсси резко сунула руки в карманы. — Роб, если бы это была не Розалинда, а кто-нибудь другой, скажи, как бы ты поступил?

На меня накатила бешеная, удушающая ярость.

— Нет, Мэддокс, нет! Не смей даже думать об этом! Если уж на то пошло, все можно повернуть иной стороной. Ты всегда недолюбливала Розалинду, верно? С первой же встречи искала повода, чтобы с ней разделаться, а теперь Дэмиен подкинул тебе его, и ты набросилась на него, как голодная собака на кость. Бедняжка говорила мне, что многие женщины к ней ревнуют, но я никак не думал, что это может относиться к тебе. Видимо, я ошибся.

— Ревную к… Господи, Роб, ты совсем спятил! Я тоже никак не думала, что ты станешь выгораживать подозреваемую лишь потому, что тебе ее жаль, или она тебе нравится, или ты взъелся на меня из-за какого-то дерьма, которое сам вбил себе в голову.

Кэсси тоже начинала кипятиться, и мне это доставило удовлетворение. В злобе я обычно сдержан и холоден как лед; справиться с бурными вспышками Кэсси для меня — пара пустяков.

— Советую тебе не повышать тон, — произнес я. — Сама себя позоришь.

— Неужели? А ты позоришь весь этот чертов отдел! — Она так яростно сунула в карман блокнот, что чуть не порвала страницы. — Я вызову Розалинду Девлин…

— Нет! Ради Бога, веди себя как детектив, а не истеричная девица!

— Я ее вызову, Роб. А вы с Дэмиеном можете делать все, что угодно, хоть задницы друг другу лижите, черт бы вас побрал…

— Ну вот, пошли оскорбления. И это профессионально?

— Роб, ради Бога, что творится у тебя в башке? — заорала Кэсси.

Она выскочила, с грохотом хлопнув дверью, и я услышал, как эхо ее шагов разносится по коридору.

Я выдержал паузу, чтобы дать ей время уйти, потом отправился покурить — Дэмиен уже взрослый мальчик, пусть посидит один. Темнело, дождь лил как при потопе. Я поднял воротник куртки и, поеживаясь, вышел на улицу. Руки у меня дрожали. Мы с Кэсси и раньше ссорились: у напарников это обычное дело, как у влюбленных. Однажды я так ее взбесил, что она со всего маху ударила кулаком по столу и ушибла руку, а потом мы не разговаривали пару дней. Но даже тогда все было по-иному.

Не докурив, я выбросил мокрую сигарету и вернулся в здание. В глубине души мне хотелось отправить Дэмиена в тюрьму, а самому пойти домой и предоставить Кэсси как угодно разбираться с фактом нашего отсутствия, но я не мог позволить себе подобную роскошь. Мне надо было выяснить его мотивы и сделать это раньше, чем Кэсси привезет Розалинду и устроит ей допрос с пристрастием.

Дэмиен начал осознавать, что происходит. Он ерзал от беспокойства, грыз ногти и забрасывал меня вопросами: а что случится дальше? Его посадят в тюрьму, да? Надолго? У матери будет сердечный приступ, она не переживет… А в тюрьме правда ужасно, как показывают по телевизору? Надеюсь, подумал я, он не смотрел хотя бы «Тюрьму Оз».

Но когда я заговаривал о мотиве, Дэмиен сразу замолкал: смотрел по сторонам и уверял, будто ничего не помнит. Похоже, стычка с Кэсси сбила меня с ритма; я не мог сосредоточиться, и все шло наперекосяк — Дэмиен затравленно молчал, глядел в стол и в отчаянии тряс головой.

— Ладно, — наконец сказал я. — Давай побеседуем о твоем прошлом. Отец у тебя умер девять лет назад, верно?

— Да. — Дэмиен настороженно поднял голову. — Почти десять, в конце октября будет годовщина. А когда мы закончим, мне можно будет выйти под залог?

— Вопрос о залоге решает судья. Твоя мать работает?

— Нет. Она больна, я вам говорил… — Он махнул рукой. — У нее инвалидность. Отец оставил нас… О Боже, моя мама! — Дэмиен резко выпрямился. — Она же, наверное, с ума сейчас сходит… Который час?

— Расслабься. Мы уже с ней пообщались, и она знает, что ты помогаешь нам в расследовании. Даже если отец оставил вам деньги, трудно сводить концы с концами.

— Что?.. А, нет, у нас все в порядке.

— Ну и все-таки, — настаивал я. — Если кто-нибудь предложил тебе выполнить для него работу на большую сумму, это было бы заманчиво, правда?

К черту Сэма, к черту О'Келли! Если Дэмиена нанял дядя Ред, я должен это знать.

Дэмиен с искренним недоумением сдвинул брови.

— А?

— Я знаю людей, у которых есть миллион причин разделаться с семьей Девлин. Проблема в том, что они не хотят делать грязную работу сами. Им нужны помощники.

Я сделал паузу, ожидая реакции Дэмиена. Он растерянно молчал.

— Если ты кого-то боишься, — продолжил я как можно мягче, — мы тебя защитим. К тому же, если кто-нибудь тебя нанял, ты уже не настоящий убийца, верно? Убийца — заказчик.

— Если… что? Я не… Вы хотите сказать, что кто-то мне заплатил? Боже мой! Нет!

Он даже открыл рот от возмущения.

— Хорошо, если дело не в деньгах, тогда в чем?

— Я же сказал, что не знаю! Не помню!

У меня мелькнула мысль — а вдруг у него и впрямь проблемы с памятью? И если так, то почему и какие именно? Но потом я ее отбросил. Нам часто говорят подобное, и я видел, какое у него было выражение лица, когда он промолчал про совок.

— Знаешь, я изо всех сил стараюсь тебе помочь, — вздохнул я, — но ничего не смогу предпринять, если ты не будешь со мной откровенен.

— Я откровенен! Просто у меня что-то с памятью…

— Нет, Дэмиен, это неправда, — возразил я. — И я тебе объясню почему. Помнишь фото, которые я тебе показывал? Помнишь Кэти с отрезанным лицом? Их сделали после вскрытия. А вскрытие показало все, что ты сотворил с этой девочкой.

— Я уже сказал…

Я резко перегнулся через стол и взглянул ему в лицо.

— Дэмиен, сегодня утром мы нашли в домике совок. Ты что, принимаешь нас за идиотов? Вот часть рассказа, которую ты пропустил: после убийства ты расстегнул Кэти джинсы, стянул с нее белье и воткнул в нее рукоятку совка.

Дэмиен вскинул руки к голове.

— Нет… я не…

— И теперь ты мне говоришь, что «все так получилось»? Изнасилование девочки не то, что случается само собой. Для этого нужна какая-то причина, так что кончай валять дурака и выкладывай, в чем дело. Может, ты просто гнусный извращенец, а? Я угадал?

Я перегнул палку. Дэмиен — в конце концов, у него был длинный день — с удручающей неизбежностью опять ударился в плач.

Мы просидели еще много времени. Дэмиен рыдал, уронив голову на руки и конвульсивно дергаясь. Я размышлял, что мне теперь с ним делать, и, уловив паузу, когда он замолкал, чтобы набрать побольше воздуха, подбрасывал очередной вопрос насчет мотивов. Дэмиен не отвечал — казалось, он вообще меня не слышал. В комнате было очень жарко, все еще тошнотворно пахло пиццей. Я не мог собраться с мыслями. Думал только о Кэсси и Розалинде: согласилась ли Розалинда приехать; хорошо ли она держалась на допросе; не постучит ли Кэсси сейчас в дверь, чтобы устроить ей очную ставку с Дэмиеном.

Вскоре я сдался. Было уже полдевятого, и разговор больше не имел смысла. Дэмиен выдохся, ни один детектив в мире не смог бы вытянуть из него ничего вразумительного, и мне давно следовало это понять.

— Ну все, — сказал я. — Тебе надо поужинать и отдохнуть. Продолжим завтра.

Он поднял голову. Нос у него покраснел, распухшие глаза почти не открывались.

— Я могу… идти домой?

«Тебя только что арестовали за убийство, идиот, о чем ты говоришь…» У меня уже не было сил иронизировать.

— Мы задержим тебя на ночь, — ответил я. — Я попрошу кого-нибудь отвести тебя.