Творения, том 4, книга 1 - Иоанн Златоуст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4. Название упоения, возлюбленный, в священном Писании не всегда означает опьянение, но и насыщение. Потому и об этом праведнике можно сказать, что не по невоздержанию он впал в упоение, но случилось это с ним от насыщения. Так Давид, говорит: “Насыщаются от тука дома Твоего” (Пс.35: 9), т.е. насытятся. Между тем, предающиеся пьянству никогда не чувствуют сытости, но чем более вливают в себя вина, тем более разжигаются жаждою, так что употребление (вина) служит у них к увеличению жажды, и, хотя чувство удовольствия в них уже пропадает, но жажда к (вину), сделавшись неутолимою, повергает в самую бездну опьянения этих пленников пьянства. “Ной начал, - говорит Писание, - возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и [лежал] обнаженным в шатре своем”. Заметь, это случилось с ним не где-нибудь вне, но в своем доме. Священное Писание для того и означило, что (это случилось) “в шатре своем”, чтобы из последующего ты усмотрел крайность нечестия того, кто открыл наготу (Ноя). “И увидел, - сказано, - Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим” (ст. 22). Если бы были еще и другие (люди), он, может быть, и им открыл бы срамоту отца: таково было злонравие этого сына. Поэтому-то, дабы ты знал, что он уже прежде и с самой ранней поры был развращен душою, Писание не сказало просто, что “увидел Хам …наготу отца своего”, но как? “И увидел Хам, отец Ханаана”. Для чего, скажи мне, оно и здесь упоминает об имени его сына? Для того, чтобы ты знал, что он был человек похотливый и невоздержный, и по той же (развращенной) воле, по которой он не воздержался от деторождения при таких обстоятельствах, и теперь оскорбил родителя. “И выйдя, - сказано, - рассказал двум братьям своим”. Заметь здесь, возлюбленный, что начало греха лежит не в природе, но в душевном расположении и в свободной воле. Вот, ведь все сыновья Ноя одной и той же природы и братья между собою, имели одного отца, родились от одной матери, воспитаны были с одинаковою заботливостью, и, несмотря на то, обнаружили неодинаковые расположения - один уклонился к злу, а другие оказали отцу должное почтение. Он, может быть, рассказывая о случившемся, еще издевался и насмехался над посрамлением отца, не внимая премудрому, который говорит: “Слава человека - от чести отца его” (Сир.3:11). Но братья его не так поступили, а как? Услышав об этом, сказано, “Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего” (ст. 23). Видишь ли скромность этих сыновей? Тот разгласил, а они не хотят даже и видеть, но идут, с обращенным назад лицом, чтобы, подошедши ближе, прикрыть наготу отца. Смотри также, как они, при великой скромности, были еще кротки. Они не упрекают и не поражают брата, но, услышав (рассказ его), об одном только заботятся, как бы скорее исправить случившееся и сделать, что требовалось для чести родителя. “Лица их, - сказано, - были обращены назад, и они не видали наготы отца своего”. Велика почтительность этих сыновей к отцу своему: они, как показывает Писание, не только прикрыли (наготу отца), но не хотели и видеть ее. Вразумимся же этими (двумя) примерами, и из того и другого извлечем для себя пользу: последним (Симу и Иафету) будем подражать, а от подражания первому (Хаму) воздерживаться. Если, в самом деле, открывший чувственную наготу подверг, себя проклятию и, лишившись одинаковой с братьями части, осужден служить им, хотя не он сам, так все потомки его, то чему подвергнутся те, которые обнаруживают грехи братьев и не только не прикрывают их, но стараются еще сделать более известными, и чрез это размножают грехи? Ведь, когда ты обнаружишь грех брата, то не только его сделаешь, может быть, более бесстыдным, и нерасположенным к возвращению на путь добродетели, но и тех, кто будет слушать тебя, более укоренишь в беспечности и расположишь к упорству во зле; мало этого, ты подашь повод и к хуле на Бога. А какое наказание ожидает подающих повод (к этому греху), всякому известно. Будем же, прошу, избегать бесстыдства Хамова, а станем подражать целомудрию этих скромных сыновей, которое они обнаружили по отношению к наготе отца, и таким образом будем прикрывать грехи братьев, не для того, чтобы располагать их к нерадению, но чтобы, напротив, этим сильнее побудить их к скорейшему освобождению от заразы греховной и возвращению на путь добродетели. Действительно, для человека внимательного неимение свидетелей грехов его облегчает исправление; напротив, когда душа потеряет стыд и увидит, что ее преступления известны всем, то не скоро решится исправиться, но как бы упав в глубокое болото и увлекаясь множеством волн все ниже и ниже, будет уже не в состоянии всплыть наверх, впадет, наконец, в отчаяние и потеряет надежду на исправление.
5. Поэтому, прошу, не будем ни сами открывать прегрешений наших ближних, ни, когда узнаем об них от других, домогаться увидеть наготу их, но, подобно упомянутым добрым сыновьям, прикроем ее, и постараемся исправить падшую душу увещаниями и советами, напоминая ей о величии человеколюбия Божия, о беспредельной благости и безмерном милосердии Его, чтобы нам удостоиться большего, нежели те (сыновья Ноя), благословения от Бога всяческих, “Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины” (1Тим.2:4), и не хочет “смерти беззаконника …, чтобы он обратился от путей своих и был жив” (Иез.18:23). “И они не видали, - сказано, - наготы отца своего”. Смотри, как они в такое древнее время, руководствуясь только естественным законом, исполнили уже то, что после установлено в законе писанном для научения рода человеческого. Закон говорил: “Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе” (Исх.20:12), и еще: “Кто злословит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти” (Исх.21:17); а они это самое уже исполнили на деле. Видишь, как природа еще раньше (закона) имеет достаточного учителя (добродетели)?
“Ной проспался, - говорит Писание, - от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его” (Быт.9:24). “Проспался” - сказано. Пусть слышат проводящие все время в пиршествах, сколь велик вред от упоения, и пусть бегут от этой заразы. “Проспался” - сказано. Что значит: “Проспался”? Что мы обыкновенно говорим о беснующихся, когда они приходят в себя, именно, что такой-то очувствовался и освободился от власти демона, тоже и здесь сказало Писание. Действительно, пьянство есть своевольный демон, который хуже настоящего демона помрачает ум и отнимает у одержимого им всякую скромность. Видя бесноватого, мы часто жалеем о нем, соболезнуем и обнаруживаем к нему глубокое сострадание; но при виде пьяного поступаем напротив: негодуем, сердимся, произносим тысячу укоризн. Почему и за что? Потому, что одержимый злым демоном, что ни делает, делает невольно: бьется ли он, рвет ли одежду, или произносит какие-либо срамные слова, все это ему прощается; но пьяный, что ни сделает, ни в чем не заслуживает извинения, напротив - и домашние, и друзья, и соседи, и все строго осуждают его, потому что он сам по своей воле дошел до этого несчастного положения, сам предал себя во власть пьянству. И это говорю не с тем, чтобы осудить праведника. Много было обстоятельств, которые оправдывают его, и между прочим то, что после он уже не впадал в подобное состояние, а это служит несомненным доказательством, что и прежнее прегрешение он допустил не по беспечности, а по неведению. В самом деле, если бы он допустил это по беспечности, то, конечно, и в другой раз увлекся бы тою же страстью; но этого с ним уже не случилось. Если бы он еще раз впал в то же состояние, Писание не умолчало бы об этом, но сообщило бы нам, потому что единственный предмет и единственная цель божественного Писания состоит в том, чтобы не опускать ни одного события (из жизни праведников), но сообщать нам истинное понятие обо всем. Оно не умалчивает и о добродетелях праведников по зависти, и не прикрывает их прегрешений по пристрастию, но все представляет нам на вид, чтобы мы имели пред собою образец и урок, и, если когда по беспечности впадем в какой-либо грех, то чтобы береглись, как бы опять не сделать того же греха. Не так ведь преступно грешить, как закосневать во грехе. Итак, смотри не на то, что праведник (Ной) упился, но на то, что он более уже не подвергался этому. А вот о чем подумай, как иные ежедневно истощают себя и почти, можно сказать, умирают в пьянстве; и если когда придут в чувство, то и тогда не убегают от этой заразы, но опять принимаются за то же, как бы за какое важное дело. Подумай еще и о том, что этот праведник, если, по неопытности и по незнанию меры употребления, испивши вина, и упился, то, как праведник, имевший много добродетелей, он мог прикрыть (своими добродетелями) случайное прегрешение; а мы, если при множестве других, обладающих нами страстей, будем еще предаваться пьянству, в чем, скажи мне, найдем себе извинение? Кто окажет нам снисхождение, когда мы не вразумляемся и самым опытом? “Ной проспался, - сказано, - от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его”. Откуда он узнал это? Может быть, братья рассказали, не с тем, чтобы обвинить брата, но чтобы объяснить дело, как оно происходило, дабы Хам получил соответственное своей болезни врачевство. “И узнал (Ной), - сказано, - что сделал над ним меньший сын его”. Что значит: “Что сделал”? То есть, сколь великий и непростительный грех (Хам сделал). В самом деле, подумай, что он, как увидел внутри дома срамоту (отца), вместо того, чтобы прикрыть ее, вышедши из дому, разгласил о ней, подверг отца, сколько мог, посмеянию и поруганию, хотел и братьев сделать сообщниками своего гнусного поступка; и тогда, как следовало ему, если уже он решился объявить братьям, позвать их в дом и там сказать им о наготе (отца), он вышел вон и объявил о наготе его так, что, если бы случилось тут множество других людей, он и их сделал бы свидетелями срамоты отца. Вот почему сказано: “Что сделал”, т.е. нанес оскорбление отцу, забыл о почтении, какое дети обязаны воздавать родителям, обнаружил прегрешение (отца), хотел и братьев увлечь и сделать сообщниками в своей дерзости. “Что сделал над ним, - сказано, - меньший сын его”. Хам, конечно, не был самым младшим; он был второй и старше Иафета. Но, если он и был старше его по возрасту, зато по душе оказался моложе, и дерзость поставила его ниже (младшего брата). Так как он не хотел остаться в своих пределах, то и потерял честь, предоставленную ему природою, и как он злой своей волей потерял то, что имел от природы, так Иафет, чего не имел от природы, то приобрел доброй волей.