Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Современная проза » Тётя Мотя - Майя Кучерская

Тётя Мотя - Майя Кучерская

Читать онлайн Тётя Мотя - Майя Кучерская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Перейти на страницу:

Действительно, водяные шлепочки ударяли его по рукам, шее, спине. Вот какое это было пианино. В парке сгустился грозовой сумрак, падали первые капли.

— Надо бы идти? Уходить?

То ли спрашивала, то ли требовала эта женщина, и он покорно встал и пошел за ней.

— Я врач, — говорила женщина, когда они уже почти бежали под постепенно густеющей водой, — увидела вас и испугалась, что-то было у вас в лице…

— Да? Я, кажется, спал. Бессонница такая, и вот свалил сон.

— Что-то — даже не знаю… — продолжала свое женщина. — Я в больнице работаю, — словно оправдывалась она, — всякое приходится видеть. Наблюдала за вами уже минут двадцать, уж простите, видела, что вы дышите, но все реже, то ли «скорую», то ли искусственное дыхание; нет, думаю, надо для начала попробовать разбудить его, иногда, знаете, лучше больного разбудить, растолкать, чтобы он просто проснулся. Смотрите, магазин, забежим туда?

— Да, да, — говорил Ланин, постепенно приходя в себя — туда!

Стоял рядом со своей случайной знакомой, зевнул. Дождь наконец обрушился. Опрокинулись небесные ведрышки. Вода стала стеной. Послышался гром, небо озарилось. Через минуту уже над самой головой вспыхнула молния, оглушительно загрохотало. Ланин улыбнулся этой воде, этому вечеру и увидел себя мальчишкой, как гонит во все лопатки на облупленном черном велике к дому и как хлещет по спине вода.

— Успели, — повторяла женщина, запыхавшись. — Добежали, слава Те Господи!

— Да, — говорил Ланин, — да. Вот так гроза! Огого!

Женщина повернула к нему голову — робко взглянула. И он узнал ее.

Это она стояла там на берегу, родная, беременная, но в прошлом или будущем, он не знал, знал только: она. Ланин вдохнул всеми легкими и сквозь мокрое-пахучее различил прозрачную дольку того единственного аромата. Сглотнул. И то ли всхрапнул, то ли фыркнул, совершенно по-лошадиному. Тряхнул головой. Женщина вздрогнула и испуганно улыбнулась.

………………………………………………………………………………………………

Лотос цвел.

Глава двенадцатая

Тетя прилетела в Москву накануне вечером. Коля, исхудавший, с ввалившимися щеками, глядел на нее глазами святого, хотя лучше бы закричал. Пусть бы даже ударил. Но Коля не ударял, не обнимал, ни о чем ее не спрашивал, а на вопросы отвечал односложно, с рассеянной и немного, как показалось ей, сумасшедшей улыбкой. Накормил ее жареной картошкой, которая единственная оказалась дома, уложил спать. И не пришел к ней. Ни ночью. Ни ранним утром, как он любил. Не пришел.

На столе лежало давнее уже письмо — от Сергея Петровича — прощальное, Сергей Петрович рассказывал о том, как нашел своего отца, и сообщал, что болен, безнадежно, обольщаться не следует, выяснилось это несколько месяцев назад, но говорить об этом он не хотел, а сейчас время — потому что смерть уже не за горами.

«Силы слабеют так быстро, что, думаю, не дотяну и до конца года… Но знаете, ухожу из этого мира с чувством благодарности — Анна Тихоновна, дети, кружок, музей, чудные наши находки, и вот под конец жизни еще один подарок — Бог утешил меня, подарил мне еще в земной жизни отца. Знаете что? Самое высокое наслаждение архивиста — обнаружение связей. Когда линия жизни какой-нибудь неведомой старушки в салопе с анонимного портрета в глухом провинциальном музее внезапно тянется в Тобольск, а потом в Петербург, сквозь судьбы многих людей, потому что портрет ее нарисовал ссыльный поляк… Но неважно. И вдруг эта линия людей, о которых я столько думал, Адашевых, прошла через мою собственную жизнь. Разве это не чудо, дорогая Марина Александровна? Нет сил писать, хотя мысли так и роятся, и, кажется, за всю жизнь столько их не было, но рука уже едва движется. Будьте же счастливы, помните, это хорошо и угодно Богу. Пусть и таланты Артема процветут и приумножатся, он мальчик не обыкновенный, говорю вам это как учитель со стажем, только берегите его — хрупок, берегите, и он вас еще удивит. А то проведайте как-нибудь вместе мою Анну Тихоновну, старушке будет одиноко. Да еще, вот что, возможно, самое важное, возвращаясь к нашему быстрому разговору у автобуса, под пение этих девочек, помните? Уклад! Без уклада нет жизни, нет настоящих людей. Но если уклад все-таки утрачен — путь один: его нужно создавать. И начинать в нем жить с чистой страницы, которая, однако, уже вставлена в рамку. Прощайте».

Тетя плакала. Только теперь, перед лицом близкой потери, она поняла, как привыкла к письмам из Калинова, к Ирише, отцу Илье, Сильвестрову, к этой связи — с Сергеем Петровичем — пересекшим ее судьбу в самый важный момент.

Теплый, с которым она успела уже перекинуться вчера по мобильному несколькими счастливыми фразами, возвращался из деревни завтра. Утром Коля уехал на работу, в холодильнике одиноко грустила опорожненная наполовину бутыль минералки — Тетя побрела в ближайший магазин. Но в бюджетной «Пятерочке» от тухлого, идущего из овощного отдела запаха ей стало дурно — и душно. Стояла необычайная для конца августа жара — и с каждым часом все нарастала. Она, чувствуя, что иначе упадет прямо на грязный магазинный пол, быстро пробила только то, что успела взять, кефир, булку, снова пошла домой. Шла по тени и даже чуть-чуть вдохнула прохлады. Но в лифте ее стало подташнивать снова.

Тетя вошла в квартиру, встала у окна — солнечная сторона, дышать опять нечем. Сарафан лип к телу, она сняла его, сняла все. Голая легла на покрывало. Ей становилось все хуже. Кажется, хотелось пить. Пошла в кухню, глоток кефира, кусок булки — и…

Все-таки успела вбежать в туалет.

В унитаз лились

жеваный хлеб, кислое молоко,

жареная картошка.

Отравилась? Может быть, в самолете?

пластмассовый самолетный ланч,

Орандж джус.

Но думать было некогда

густым потоком рванули

эсэмэски,

стишки,

ночной пододеяльный шепот в мобильник,

все это взвинченное чувственное безумие этого года,

опечатки,

точки, тире, запятые

протокал

налогооблажание

"?"!+)".,=…

уплывали в воронку

раболовные суда

минетаризм

минированные в долларах

портаченные миллионы

траховые комании

ползли ровным строем все высталенные запятые

,,,,,

пуководители департаментов

замперды комитетов

: —) — %:

выкатывались

красные шары неразрезанных помидоров

мятые маки с черной юбки

бубенцы бредущей сквозь город белой лошади

;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;; —;;;;;; —.

Темный рис остывшей паэльи

В перерывах между приступами Тетя спрашивала свой взбесившийся организм: неужели ничего? Ничего нельзя оставить? Неужели ничего хорошего не было там, в этом году, совсем?

Ответа не было.

Нет, он был.

Она блевала. Дальше.

И ясно было, пока не выблюет все, до последней капли желчи, не будет этой бурной реке конца.

Новогодние апельсиновые дольки

корочка мандарина

капли всосанной спермы

лужица кетчупа Хайнц

овсяная каша в пятнах варенья

жесткие листочки бамбука

Жизнь гораздо шире, чем ты думаешь. Всех законов, границ, установлений.

ледяной шматок белого снега

качельки дачные

текила

луковый суп

яичница по субботам

Перерыв.

Она возвращается в комнату, в изнеможении ложится. Думает с покорным отчаянием: нет, невозможно, да и совершенно не нужно, идти всеми тропами одновременно, необязательно, да и не надо любить всех, полюбить бы лишь данных тебе в обязательную любовь, потому что глаз у человека только два, слышишь, их два, а не восемь! Надо жить своей собственной маленькой жизнью, и в ней, как в капле, — видеть красоту. И согласиться именно на нее, на эту, да, крошечную, да, тупую, да, убогую, но прекрасную жизнь!

Ты этого от меня хочешь, Господи? Да?

Так, Тишка? Так, Сергей Петрович? Я правильно повторяю урок?

Новая судорога не дала ей додумать.

На этот раз вместе с желтой слизью

полезли черно-белые кусочки фотографий

объеденные лица

щеки боты тонкие кисти рук

мизинцы

серебристые нити бальных платьев

картонная четвертушка визитки

щепочки деревянного крылечка

изжеванная кувшинка с мятыми лепестками

топленое молоко

И снова пауза. Но нет, больше так бегать нет сил — осела прямо здесь, уперевшись спиной в кафельную стену. Ждать следующего прилива.

Хорошо вам, Сергей Петрович, — текла и текла тоскующая мысль сквозь горячий, упертый в сливной бачок лоб — хорошо рассуждать про традицию, напутствовать меня добрым мудрым ласковым словом. Уклад. Вы своими руками щупали его твердый оклад! Вы эту икону душой чувствуете. А я… я живу в пустоте.

Мама знала один клад — стихи в Политехническом, любимые поэты Цветаева, Ахмадулина Белла. Бабушка… да, пожалуй, она, может быть, и могла б хоть что-нибудь объяснить, но она умерла, я училась тогда в первом классе, когда было перенять? Видите ли, Сергей Петрович, у меня в отличие от вас в общем-то не было семьи. Поэтому и Коля никак не мог навязать мне свое, выученное с детства, а мне не ясное до конца, мной не впитанное. Я не помню отца, я так и не знаю, кто же это — мужчина, муж? Что я должна ему, а он мне? Мне рабой его быть? Слугой? Подружкой? Или, может, повелительницей? И почему, почему, любимая Тишка, я должна любить хмурого упыря, а не того, кого и в самом деле люблю? Неужели твой Бог, твой Христос этого от меня хочет, чтобы взять да и утопиться мне вот в этой жиже — позыв уже начинался, уже подступала новая порция, она встала на колени — в этой жиже собственной рвоты?

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Тётя Мотя - Майя Кучерская торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит