Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ) - Таня Рысевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А почему одна из вас Русая, а вторая — Золотая, если вы выглядите одинаково? — Велен так и не решил, к кому из них стоит обратиться с этим вопросом и задал его в неопределённой форме.
— Потому что не принято давать близнецам одинаковые имена, — ответила Белка.
— Чтобы не проложить им одну дорогу, — серьёзно пояснила Рысь.
— Ну или чтоб не путаться, — улыбнулась Белка.
Искра подумала о том, что перепутать этих двоих можно только со спины и издалека.
* * *
Рысь сидела в сторонке, неотрывно глядя на Белку. Говорить на ходу так, чтобы все слышали, оказалось невозможно, потому, найдя подходящее место, устроили привал и теперь Белка трещала без умолку, отвечая на вопросы.
Рысь думала о том, что большую часть жизни они провели порознь. Сначала Рысь была в Ордене, потом Белка вместе с их отцом отправилась к Горному Народу. Они не виделись уже два или три года, но всё равно Рысь сейчас чувствовала больше раздражения, чем радости. Она успела забыть, насколько Белка легкомысленная.
Их отец был посланником Лесного Народа, который был избран, чтобы говорить с теми, кто живёт в горах. Горный Народ был для Лесного почти такой же загадкой, какой Лесной Народ являлся для Высоких Людей. Они неохотно пускали к себе чужаков, и так же неохотно сами выходили в мир, расстилавшийся за границами предгорий хребта Да-Рин-Лос. Попасть к ним в гости было великой честью и проявлением глубочайшего доверия и уважения, оказанного их отцу. А сейчас Белка открыто и беззаботно рассказывала о своей жизни этим людям, которых впервые встретила полчаса назад. Высоким людям. Предавая доверие и своего, и братского народа.
Однако минуты текли за минутами, и Рысь понимала, что она не узнала о Горном Народе больше, чем знала прежде. Да и Высокие, похоже, поняли разве что то, что традиции Малых Народов близки вне зависимости от того, живут ли они в Лесу или смотрят на мир с гор. Белка была умнее, чем казалась. Даже вопросы Корона не сбивали её с толку. Она отвечала, но ответы эти почти не несли в себе смысла, если так разобраться. Беличий хвост ускользал сквозь пальцы охотников.
Рысь смотрела на Корона. Впервые со смерти Юны он оживился, даже румянец проступил на щеках. Белке стоило только появиться — и вот он уже похож на себя. А она… Что она может? Угрюмо сидеть рядом? Рысь с отчаяньем понимала, что Корону нужна не она для того чтобы жить. Для того, чтобы жить счастливо, мысленно поправилась она. Если это вообще возможно.
Пауза в разговоре — и взгляд Белки устремился на сестру.
— Рысёнок, а ты почему в коричневом? — лукаво спросила она. Заметила, надо полагать, сразу же, но спросила только сейчас.
Рысь молча вытянула из-за ворота нитку с четырьмя бусинами. А что отвечать, всё и так было понятно. Белка произнесла какие-то поздравления. Сама Белка была в зелёном, но это ровным счётом ничего не значило. Всегда могло оказаться, что это её любимый сарафан, и возраст тому не помеха.
— А у тебя? — всё-таки спросила Рысь.
— А у меня пока две, — улыбнулась Белка.
В её словах не было подобающего случаю смирения. Она признавалась в этом так, будто это было скорее забавно, чем тревожно и унизительно. «Я не тороплюсь. Мне и ребёнком хорошо живётся», — так она ответила, когда разговор в прошлый раз коснулся этой темы. Первую бусину они получили на одном и том же Празднике. Вторую Белка получила вперёд старшей сестры, когда та была в Ордене. И с тех пор… Две бусины в четырнадцать лет… Интересно, что отец думает по этому поводу?
— В горах бусины труднее достаются, — добавила Белка, будто всё же захотела оправдаться. Вот только оправданием тут и не пахло.
И вот опять. Вроде бы проговорилась о том, как там, в горах. Но означать эта фраза может что угодно. И то, что испытания у Горного Народа строже, и то, что ей, чужачке, бусина там не положена, и Лес знает, что ещё.
— Так что за третьей пойду к Белой Росомахе и Чёрному Волку, — закончила свою мысль Белка и снова обернулась к остальным.
Между ними была пропасть. И дело было не в тех минутах, что разделяли время их рождения, и не в двух бусинах. Белка не исправится. Она не вырастет, не поймёт, будь на её нити хоть дюжина бусин. Она всегда была такой: будто бы играла в жизнь, а не жила её по-настоящему. Вела себя так, будто мир — чудесное место, в котором происходит только хорошее. И сейчас, когда перед глазами до сих пор стояло то, что случилось у Коньей Горки, это ранило больнее обычного.
* * *
Корон задал вопрос. Сначала бесцветно, будто просто из вежливости. Потом ещё один, уже смотря на собеседницу. А потом ещё, и ещё. Было видно, что он не просто слышит ответы, но и осмысливает их. Велен смотрел на это и внутри него росла гордость за ученика.
Велен искренне восхищался Короном. Он сам считался прилежным учеником в своё время, но сначала усердие было вызвано страхом вновь оказаться на улице без крыши над головой. Интерес пришёл позже. А Корон с самого детства учился, вкладывая в это душу. И, конечно, ему в этом помогал талант схватывать на лету. Сейчас Корон разговаривал с Белкой, выуживая из девочки крохи информации о Горном Народе, всё больше втягиваясь в эту игру, невзирая на заполняющую его существо боль. Велен впервые подумал о том, что, пожалуй, Корон сейчас знает о Малых Народов больше, чем любой другой адепт любого другого Ордена. Когда-то Велен считался одним из лучших знатоков этой темы. За время путешествия он безнадёжно отстал от своего ученика, который того и гляди свободно заговорит на Древнем языке.
Велену хотелось подойти к Корону, положить руку на плечо, сказать, как сильно он им гордится, но… Но он выпустил этот проклятый поводок. И потому он не решился бы посмотреть ученику в глаза.
Чтобы меньше думать об этом, Велен следил за Белкой. Эта девчонка тоже не могла не вызывать восхищения, особенно у мага Света. Велен боялся, что Белка начнёт расспрашивать о Юне. Она ведь обмолвилась, что знала, с кем сестра покинула Лес. И вряд ли она не обратила внимания на некоторые несоответствия в числе участников похода. Он наделся поймать эту мысль, вовремя остановить эту болтушку, но его опять поджидали удивительные открытия. О Юне она так и не заикнулась, но это
