Русская басня - Николай Леонидович Степанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Случилось раз, что земледел
К вельможе в дом пришел;
И смотрит он, как Скворушке в отраду
Манили птичку на прохладу.
Из клетки в водоем Скворец перелетел,
Расправил крылья, разыгрался
И, веселясь, в воде плескался.
Прохлада Скворушке мила!
Вельможа, видя то, душою утешался;
Крестьянин так же восхищался:
Приятно и смотреть на добрые дела!
Но Скворушка уже на воле.
Что ж, не летит ли в чисто поле?
Нет,— вспомня свой приютный дом,
Он в клеточку летит с веселою душою,
Чтоб благодетеля потешить голоском.
Живи, Скворец, и старцу пой зимою;
Напоминай ему о сделанном добре
И весели его при вечера заре.
Во всякой счастлив тот поре,
На помощь к ближнему простерта чья десница;
А к благодетелю признательна и птица.
СВИНЬЯ В ОГОРОДЕ
Сибирская свинья безвестною жила
На винокуренном заводе;
Безвестно жить и у людей не в моде,
Так в знать войти неряхе мысль пришла
И счастия искать на это в огороде.
Как видно, подстрекнул Хавронью бес,
Иль, может статься,
Наскучило в грязи валяться,
Но только решено на чудо из чудес!
Въезжает уж в Москву она с свиньями пышно,
Но всё еще в Москве о ней не слышно!
«Узнает же, кто я, московский весь народ»,—
Хавронья хрюкнула; вломилась в огород,
А в нем хозяина, на грех, не видно было;
Вот по грядам она прилежно водит рыло,
И что-то начала искать и землю рыть;
Сама взъерошилась, подняв свои щетины.
Однако ничего нигде не мог найти
По вкусу ум свининый.
«Всё плохо, плохо здесь! —
Она ворчит себе.— И видно неуменье!
Я б огород пересадила весь
На образец, на загляденье.
Здесь место заняли капустой да травой,
А лучше б посадить крапивы полевой;
А тут бы с бáрдой чан поставить.
Какую пользу бы могли они доставить!
Но всё у них не так. О! я, как захочу,
За это проучу,
И всё, что тут растет, на славу в грязь втопчу!»
Что долго думать? Принялася;
Ну, теребить капусту с гряд,
Укроп, и мяту, и салат;
Не полевым кротом, но бурей поднялася!
Левкои, алый мак,
Петрушку, спаржу, пустарнак
Смешала с грязью в кавардак!
Случись к тому, ослов тут мимо гнали;
В забор уставя лбы, ослы забормотали.
«Ну, хрюкушка!— тут Долгоух сказал.—
Такой я смелости в тебе не ожидал!
Теперь-то я смекнул, и вот мои догадки:
Ведь ты умней,
Смелей,
Ну, даже и чудских свиней!
Такие чудеса кто б сделал без ухватки?»
Хавроньи голову вскружила похвала,
Хавронья рыло подняла,—
До честолюбия и свиньи, видно, падки!—
И хрюкает: «О мне везде молва;
Я знаю Русь, и ей о мне известно;
А похвалу услышать лестно!»
— «Молчать, кума, молчать!—
Тут Ворон наградил ее советом.—
Не величайся так! Какая польза в этом,
Что худо, что добро, не знать,
Да браться разбирать?
А твой разбор такой, чтоб грязью всё марать.
Подумай, сколько ты хорошему вредила,
Но лишь ослам ты угодила,
А нам хвалить какая стать?»
Иной Зоил не только пишет,
Но даже в критике сам глупой спесью дышит!
И тем довольнее, чем больше разругал.
Пускай чужие недостатки
Завистнику б казались сладки;
А то наш шарлатан, нахал,
Добро и худо
В одно воротит блюдо,
И, радуясь, что тем ослов он насмешил,
Сам думает: «Я славу заслужил!»
М.Д. Суханов
ЧЕРЕПАХА
Раз Черепаха Льву прошение вручила;
Она о месте Льва просила.
«В какой же должности желаешь ты служить?»—
Спросила у нее Собака.
«Я,— отвечала Черепаха,—
Хотела б скороходом быть».
«Ну можно ли?— Собака возразила.—
Сама бы по себе ты прежде рассудила:
Ну как тебе в сем званье быть?
Ты ползаешь, а надобно ходить!
Ты по-пустому Льва просила.
Так, видно, ты при знатных не служила?».
От Черепахи был ответ:
«Не по способности ведь судит ныне свет;
Лишь дал бы бог определиться!
Довольны будут здесь услугою моей».
И что ж? Искательством друзей
Дано то место ей!
И ею не могли довольно нахвалиться.
ОГОНЬ И БЕРЕСТА
Рыбак, наудя рыб, расклад на бережок
Трескучий огонек.
Вблизи Огня Берестинка лежала;
Едва лишь в свет она вступала.
Увидя тут ее, Огонь сказал:
«Ах! молодешенька ты в шумный свет вступаешь,
Еще не знаешь,
Как ныне он коварен стал.
Но... если б ты решилась
Себя под власть мою отдать,
Я стал бы как сестру родную защищать».
Как сильного защиты не принять?
Береста согласилась.
Чрез несколько минут вдруг начал дуть Борей.
С своей защитою Огонь поближе к ней;
Дотронулся ее, Береста запылала!
Еще минута — и пропала:
Остался пепел лишь от ней.
Неопытность, страшись ласкателей-друзей!
МЕДВЕДЬ
Медведь Львом сделан был судьей.
Спустя немного дней,
Вот волк его по дружбе навещает:
«Что, брат?— у Миши он спросил,—
