Чужая жизнь. Дилогия (СИ) - Агишев Руслан

Дверь камеры вновь отворилась, и в очередной раз на ее пороге появился охранник. Осторожно прикрыл дверь и несколько минут прислушивался к тишине за ней. Затем подмигнул Алексею.

– Вижу, ты, парень не промах. Такие просто так приходить не будут. Еще и в слезах уходят, – мечтательно причмокнул он губами. – Если бы ко мне так липли, я бы тоже был не прочь отсидеть… Скажи пусть в мою смену приходят, – мужчина выразительно похлопал по боковому карману. – Я всегда готов подзаработать.

Аж физически чувствовалось, как ему хотелось обсудить недавно побывавших здесь девушке. Прямо чесалось у него во всех местах. Из всех мест у него перло любопытство. Больно уж ему было интересно, о чем Алексей здесь разговаривал с посетительницами. Правда, напрямую спросить об этом он никак не решался. Больно уж это гости были непростые. Кто знает, не спросят ли с него потом за излишнее любопытство.

Поэтому охранник и «вился ужом» возле парня. То чистый комплект спального белья принесет, то зайдет про кондиционер спросить, то про ужин напомнит. Сам же все «ухо востро держал». Вдруг его подопечный сам что‑нибудь начнет рассказывать. В одиночке же скучно, поговорить тянет.

Правда, в очередной приход охранника все было иначе. Мужчина вошел и, ни говоря ни слова, бросил парню небольшой темный предмет.

– Подарок просили передать, – буркнул он. – Сказали от больших друзей, – с этими словами тот внушительно округлил глаза, тем самым показывая «величину» этих самых друзей.

После чего вышел и закрыл за собой дверь.

Передача оказалась обыкновенным видеописьмом – одноразовым вирт‑проигрывателем, при активации однократно воспроизводящим голограмму. Такие гаджеты были довольно популярны и часто использовались при поздравлениям с праздниками. Записываешь на них послание и курьер относит этот видеоподарок адресату.

– Интересно, от кого это? – недоуменно почесал он затылок. – Ксения или Анна? Анна, скорее всего, – улыбнулся, вспоминая ее лицо. – Точно, она.

Только ошибочка вышла. Ни Анна, ни, тем более, Ксения здесь были совсем ни причем. Видеопослание было от неизвестного адресата.

– Поглядим.

Он легонько нажал на середину прямоугольника и положил на край койки. Видеопроигрыватель раскрылся, формируя над собой объемное изображение. От первых же кадров, проявившейся картинки, у него «засосало под ложечкой».

– Дом… Это же мой дом. Это мой дом, – ничего не понимая, бормотал он. – Ничего не понимаю.

Изображение немного «прыгало». Видимо, камеры была закреплена на одежде снимающего, который быстро шел по направлению к входной двери. Показались, знакомые ступеньки, искусно изогнутые кованные поручни. Чья‑то холеная рука с золотым перстнем на пальце коснулась кнопки дверного звонка.

Алексей напряженно следил за голограммой, весь подобравшись, словно перед прыжком. Его никак не покидало ощущение того, что вот‑вот случится что‑то плохое, очень плохое. Это чувство буквально глодало его изнутри, заставляя сжимать сердце.

После трели звонка входная дверь открылась и на пороге показалась вежливо улыбающееся лицо горничной. Лизавета в накрахмаленном переднике, закрывающем ее строгое темное платье, слегка поклонилась и что‑то негромко спросила.

– Служба судебных приставов, – внушительно произнес тяжелый мужской голос. – Господин или госпожа Бельские дома?

Лизавета тут же испуганно закивала и быстро освободила проход в дом.

Голограмма дернулась, на мгновение комкая изображение. Вскоре все восстановилось.

Алексей узнал гостиную, которую осматривал вошедший. Затем появилась Бельская, на лице которой не было ни кровинки. Видимо, горничная ей уже сказал, кто заявился к ним в дом.

– Я не понимаю, господа… Дело же еще только рассматривается. Ведь еще не принято решение, – она пыталась говорить твердо, но выходило откровенно бледно и жалко. – Как же такое может быть… Мы же, кажется, все решили, когда вы приходили в прошлый раз. Совсем недавно… Мне же тогда сказали, что у нас еще есть время. Так было сказано в уведомлении…

Камера почему‑то выхватила ее нервно дергающиеся пальцы, которые то сжимались, то разжимались.

– Все изменилось. Срок был пересмотрен в сторону уменьшения. Госпожа Бельская, если вы с чем‑то не согласны, то можете обратиться в приемную главы Регистрационного комитета соответствующем порядке. Все необходимые документы, образцы, время приема вы можете найти официальном портале учреждения, – тон говорившего, на одежде которого и висела камера, звучал откровенно издевательски. – Только вам придется поспешить. Глава комитета с завтрашнего дня уходит в отпуск. Итак…

Бедная женщина растерянно огляделась по сторонам, словно в поисках помощи. Только не кому было прийти ей на помощь. Ее опускающийся к полу взгляд сейчас казался особенно беззащитным. Горько было это видеть.

В этот момент голограмма вспыхнула и схлопнулась. Вирт‑проигрыватель через несколько секунд начал нагревать и с запахом плавящегося пластика превратился в черную вонючую кучку. Однако Алексей еще долго сидел на койке и бездумно таращил глаза в сторону черного пятна.

– Уроды… Уроды… Твари…, ‑ еле слышно звучал его тихий, больше напоминавший шипение, голос. – Тва‑р‑р‑и‑и… Ненавижу… Ненавижу вас всех… Чертов мир, где сражаются с женщинами… Чтобы вы все сдохли… Сдохните, обязательно сдохните… Сам жить не буду, вас достану…

Захлестнувшая его волна животной ненависти, от которой камень стен грызть хотелось, тут же отдалась привычным жаром в районе солнечного сплетения. Магический источник всколыхнулся, подпитываясь взвинченными до максимума эмоциями.

Теряющий от бешенства голову, маг должен был вот‑вот свалиться от боли. Должно было начать вворачивать все его внутренности. Только не было ничего такого: никакой боли, никакого приступа тошноты, никакого головокружения. Ничего такого не было даже в помине. Судьба в виде охранника, впечатленного сегодняшним потоком ТАКИХ посетителей, преподнесла Алексею очередной соблазнительный сюрприз. Сотрудник безопасности за всю свою жизни не видел столько знатных персон такого статуса, сколько за эти неполные пол дня на службе. Поэтому перед каждой подобной встречей несся, как угорелый, в пультовую отключать блокиратору. Не дай Бог, кого‑нибудь из знати накроет приступ тошноты! А если прошибет понос очередную дворянку, решившую немного магией «почистить» свои перышки?! Даже представить себе страшно! Заходишь в камеру, чтобы проводить посетительницу к выходу, а она там валяется в расфуфыренном платье в дерьме и блевотине! Ужас! А если это сама цесаревна?! Это же большой скандал! Хотя, какой к черту большой скандал?! Это скандал до небес! Гигантский крест на нем самом! Заживо в землю зароют за вольное или невольное оскорбление дворянской чести! Сверху еще солью все посыпят, чтобы о не даже воспоминаний не осталось! Словом, охранник, держа в уме подобные картины и трясясь от них, четыре или пять раз уже успел сначала выключить, а затем включить системы блокировки магии. В последний раз он просто забыл систему откатить обратно, к «старым» настройкам.

– …Все ответите… Все, – Алексей едва держался, чтобы не впасть в неконтролируемое бешенство.

Искин внутри него метался, как угорелый, старательно удерживая физиологию организма на самой верхней грани. Только сознание все продолжало и продолжало подбрасывать эмоциональные дровишки в костер ярости. На все это еще накладывались бурные всплески магического источника, который медленно, но неуклонно, раздувался в размерах.

Вокруг него стремительно холодало. Температура в камере резко пошла вниз. По бетонным стенам поползли ледяные наросты, напоминавшие застывших без движения здоровенных удавов. Оконное стекло мгновенно покрылось толстыми морозными узорами. С хрустом лопнули два потолочных светильника, когда до них добрался очередной ледяной нарост.

Видя все это, Алексей начал смеяться. Ведь все «работало», а никакой боли не было. Он подошел к двери, приложил к ней ладони и и чуть‑чуть «отпустил» силу. Та хлынула широким потоком вперед.