Странник поневоле - Борис Долинго

Богдана начали мучить угрызения совести: ведь из-за него всех людей халифа ждала смерть. Понятно, что иного выхода у него просто не было: откажись он от плана аль-Хасима, безусловно, и сам бы прожил недолго или подвергся пыткам, показать дорогу к «вратам». С шейхом явно лучше было пока сотрудничать на внешне добровольной основе. В любом случае, если речь идёт о сохранении своей жизни ценой жизни людей, никак с тобой не связанных, мало кто, не будучи лицемером, станет утверждать, что чужая шкура дороже или, по крайней мере, равна по цене его собственной. Но рассуждения эти помогали слабо, и чувство вины не оставляло Богдана с того самого момента, как миссия тронулась в путь.

К вечеру караван остановился в распадке у ручья. Погонщики верблюдов распрягли животных, кашевары разожгли костры, потянуло запахом жареного мяса и горячего хлеба. Чуть позже спустилась ночь, и насытившиеся люди, уставшие от езды под палящими лучами дневного светила, стали отходить ко сну, выставив часовых.

Перед самым сном Абдаллах, который делил с Богданом небольшой походный шатёр и одновременно надзирал за ним денно и нощно, шепнул коротко:

– Сегодня ночью. Если что – кричи «аль-Хасим», это условный знак, тебя не тронут.

Богдан попытался спрашивать ещё, но Абдаллах сделал вид, что засыпает.

Естественно, сон к Богдану никак не шёл. Он ворочался с боку на бок, а потом сообразил, что Абдаллах, который, казалось, сразу же уснул, скорее всего, притворяется и ждёт, когда же уснёт его пленник. Ясное дело, нападение на лагерь никак не могло состояться без указаний кого-то внутри лагеря: вряд ли воины шейха, которые ждут где-то за холмами, могут не ошибиться, если им не показать, где кто спит.

Богдан выждал несколько минут и начал посапывать. Через какое-то время Абдаллах осторожно откинул покрывало, под которым лежал, и, выбравшись из шатра, ушёл. Богдан осторожно выглянул через щёлку в пологе наружу. В поле зрения начальника стражи шейха не было.

Справа всходила зеленоватая луна, свет которой тускло отражался на листьях росшей по склону холма тутовой рощицы. Тишину ночи нарушало только громкое трещание цикад, перекрывавшее слабое журчание ручья.

«Скоро что-то начнётся», – нервничая, подумал Богдан.

Он очень хотел бы иметь при себе оружие – хотя бы простую саблю, не говоря уже о лучемёте. Впрочем, будь у него лучемёт, он бы здесь не сидел.

В стороне не так далёко прокричала какая-то птица, из-за деревьев рощицы ей ответила другая. Богдан только и успел подумать, что это вполне могут быть условные сигналы, как ночь разорвали крики и топот бегущих со всех сторон людей.

Через приоткрытый полог шатра он увидел, как вспыхнуло пламя – загорелась главная палатка, где спали воины халифа. Выскакивающих из огня людей методично рубили саблями и кололи копьями. Кто-то дико завизжал. Мимо пробежал Абдаллах, преследовавший какого-то человека из посольской группы. Увидев Богдана, он зыркнул на него глазами и крикнул:

– Сиди внутри, не высовывайся!

Догнав чиновника, Абдаллах наотмашь рубанул саблей, и человек упал, обливаясь кровью.

Богдана замутило, хотя он считал, что уже привык лицезреть убийства. Он отпрянул внутрь шатра и с беспокойством огляделся, сознавая свою беспомощность и, самое главное, безоружность. Он не мог бы защититься, если бы на него по ошибке напали, а также боялся случайного броска копья, которое пронзило бы шатёр насквозь. Вполне возможно, вместе с ним.

Но всё обошлось, к нему даже никто не заглянул – вероятно, люди шейха были хорошо проинструктированы, какие шатры не трогать.

Наконец, шум бойни утих, и Абдаллах громко приказал собрать и сосчитать трупы.

– Следите, чтобы никто не ушёл, не оставляйте раненых! А все трупы надо закопать!

Богдан передёрнул плечами, и в этот момент в шатёр зашёл шейх, потиравший руки. Глаза его горели, а широко раздувавшиеся ноздри орлиного носа выдавали возбуждение.

– Мой план удался! – радостно сообщил он Богдану. – Сейчас мои люди похоронят убитых, и мы двинемся в путь – нельзя здесь оставаться.

– Вы всё-таки опасаетесь погони? – хрипловато спросил Богдан, прекрасно понимая, что в случае преследования его жизнь оказывается в огромной опасности.

– Да нет, – довольно самоуверенно махнул рукой аль-Хасим, – это невозможно. Мы перебили всех, слежки за нами не было – мои люди проверяли. Просто не нужно оставлять следов – всё равно пропавшее посольство начнут искать, но, конечно, не скоро.

– Сколько ваших-то людей было? – поинтересовался Богдан.

– О, – шейха переполняло опьянение успехом, – они действовали хорошо!..

Оказалось, что напал отряд всего из двадцати человек – просто воины халифа были захвачены врасплох. Сначала прирезали двоих часовых, поставленных вокруг лагеря, – в этой спокойной местности никто не опасался нападения. Затем на главную палатку вылили масло и подожгли. Спросонья люди выскакивали наружу, а там их уже ждали. Чиновников, забившихся под одеяла, перебили чуть позже, а визиря Махмуда зарезал лично шейх – они спали в одном шатре.

– Да, ваша милость, – заметил Богдан, стараясь говорить небрежно, – ловко вы их. Чистая работа, как говорится…

Шейх, усмехаясь, посмотрел на Богдана – очевидно, не вполне понял дословный перевод фразы «чистая работа», но сориентировался по смыслу.

– Да, всё получилось как надо, – согласился аль-Хасим, – но ты имей в виду, что теперь мне отступать некуда. Или я заполучу те сказочные вещи, о которых ты мне рассказывал, либо… сам понимаешь. Вернуться просто так ко двору халифа мне теперь невозможно, я могу придти туда только для того, чтобы занять трон.

– Почему же? – удивился Богдан. – В случае какой-нибудь неудачи всегда можно сказать, что на нас напали какие-то разбойники…

– Ты чего это? – рука шейха метнулась к сабле. – Решил пойти на попятную?

Богдан успокаивающе выставил перед собой ладони:

– Что вы, что вы! Просто я прикидываю любые вероятные варианты. Ну вот, хотя бы, убили бы меня случайно сейчас – что бы вы делали?

– Не мели чушь! Все люди Абдаллаха были предупреждены о тебе, все воины знали, в каком ты шатре, так что никто тебя бы не тронул. На крайний случай Абдаллах же назвал тебе пароль – «аль-Хасим», правильно?

– Конечно, разумеется, я понимаю, – согласился Богдан, который завёл подобный разговор специально, чтобы лишний раз напомнить шейху о ценности своей персоны. – Но мало ли что могло произойти.

Аль-Хасим только отмахнулся.

– Кстати, – заметил Богдан, – вы сказали послед-ний раз «люди Абдаллаха». То есть, это не ваши воины?

– Мои, его – какая разница? Абдаллах мне предан, его отряд более выучен для такого дела, потому они здесь.

Богдан пожал плечами – шейху виднее.

Трупы быстро закопали, и, по мнению Богдана, не слишком глубоко. Вполне вероятно, что звери, если таковые тут водились, могли откопать тела, но землянину было, по большому счёту, всё равно. Он рассчитывал, что когда халиф, возможно, устроит погоню, они будут уже очень далеко. Также пришлось забить часть верблюдов, так как столько уже не требовалось.

Отряд шейха выступил ещё затемно. Ехали быстро, и к полудню продвинулись очень далеко от места бойни. Богдан подумал, что, возможно, объявят привал, но отряд скакал и скакал вперёд.

Только когда солнце начало клониться к закату, сделали первую остановку. Наскоро поели, напоили животных и дали людям поспать три часа. Почти в сумерках всех подняли, и отряд поскакал вперёд. Несмотря на некоторый отдых, Богдана из-за бессонной ночи всё равно клонило в сон, и он еле держался в седле, хотя и старался не показывать вида. Сам для себя юноша лишний раз мог отметить, что чувствует себя верхом куда увереннее, чем раньше. Видимо, и в «нежных местах» кожа уже привыкла, да и сёдла у арабов были значительно удобнее с точки зрения Богдана, так что в любом случае езда почти не вызывала неудобств.

Так они мчались ещё три дня. Погони не было, но аль-Хасим держал темп, который был для землянина слишком высоким: каждый раз на привале Богдан почти валился с ног, и время пролетало незаметно.

К вечеру третьего дня, когда Богдан начал привыкать и к такому темпу скачки, впереди, наконец, заблестели воды Жёлтой реки. Отряд остановился на ночлег в роще, скрытой от взгляда со стороны реки высоким холмом – аль-Хасим не хотел, чтобы случайные наблюдатели с той стороны увидели огни костров.

Богдан поинтересовался относительно расположения места, где он впервые встретился с арабами. Оказалось, что оно находится примерно в полудне езды выше по течению.

– А почему ты спрашиваешь? – подозрительно покосился на него шейх.

Землянин ответил, что ему нужно сориентироваться по направлению на те «врата», о которых он знает, и аль-Хасим, казалось, успокоился.

Перед тем, как лечь спать, шейх устроил «военный совет», на который был приглашён и Богдан. Кроме самого шейха и его верного Абдаллаха, там присутствовали ещё только двое: мрачноватый коренастый тип по имени Садам, помощник Абдаллаха (его Богдан мысленно прозвал «старшина Садам»), командовавший отрядом, напавшим на посольский караван ночью, и один из людей, сопровождавших шейха из самой столицы. Этого второго звали Абу-Керим, и Богдану показалось, что шейх к нему весьма благосклонен, что вызывало определённую ревность со стороны Абдаллаха.