День Астарты - Александр Розов

— Я был занят, — ответил Тино, — Я галапагосских пиратов убалтывал.

— Наслышана. Лихо у тебя вышло. А они сами сочинили всю эту херню, или…?

— Сами. Я им только дал справочник «Терроризм в странах третьего мира».

— Талантливые парни… Где их будут судить?

— В Аотеароа, в Окленде. По-моему, цивильно. Им дадут лет по 25 в отличной новой тюрьме в Гисборне. Ее специально построили для террористов.

— Не честно, — заметила Гвен, — Твои сраные пираты поехали в тюрьму с трехразовым питанием, беговой дорожкой и баскетбольной площадкой, а мои хорошие солдатики отправились домой в Боливию, доедать хрен без соли.

Тино снова покрутил рукой в воздухе.

— Эти мальчишки могли бы остаться в Тамбопата, разве нет?

— Могли бы. Я им предлагала. Но они же патриоты, joder conio. Кстати, как по-твоему, куда нас с тобой отправляют? Есть какие-нибудь соображения?

— Есть соображение, что на рифе Скотта лежит черный конверт. Через полчаса, когда мы приводнимся, команданте базы сунет нам его в зубы.

— Это понятно, — согласилась она, — А что, по-твоему, в конверте.

— Короткая инструкция, и еще один черный конверт, — ответил он.

— Ни хрена себе… А так бывает?

— Я сам такое не получал, — ответил лейтенант, — но люди говорят, что бывает… Прикинь, Гвен, мы проходим тепловой порог в ионосфере. Высота 300 км, температура за бортом — 1200 Цельсия. Тебе не жарко?

Гвен попыталась улыбнуться под прижатой к лицу кислородной маской.

— Шутишь, Тино?

— Ага. Когда мне немножко страшно, я немножко шучу. Попробуй. Помогает.

— Хм… Единственное, что мне приходит в голову, это секс в невесомости.

— Люди пробовали, говорят — не получается. Нет гидростатического давления, кровь циркулирует иначе, и у парня не встает, а у девушки не раскрывается..

— Да брось ты! Я смотрела репортажи с наших «бочек», там во всю зажигают!

— Там есть псевдо-гравитация, из-за вращения. Примерно, такая, как на Луне. Поэтому, там можно ходить, плавать и заниматься сексом.

— Но раньше на орбитальных станциях этого не было, — возразила она, — а экипаж там работал по несколько месяцев. Значит, как-то выкручивались.

— Не-а, — ответил он, — Не выкручивались. Научный факт.

— Свинство! — возмутилась Гвен, — Какого хрена их так надолго отправляли?

— Ну, типа, тогда была идеологическая борьба красных и синих. Чей астронавт дольше просидит на орбите с нестоячим хером, у того идеология сильнее.

— Вот, извращенцы… Слушай, Тино, у меня глюки, или возвращается вес?

— Возвращается, — подтвердил он, — Мы начали торможение в мезосфере. Когда дойдем до стратосферы, начнется что-то вроде больших воздушных ям.

— Вообще-то меня не укачивает, — сообщила она.

Лейтенан Кабреро снова покрутил рукой — ему не хватало пространства для привычной интенсивности жестикуляции.

— Прикинь, Гвен, есть разная качка и разные ямы. Здесь они бывают полмили глубиной. Воздушные флуктуации, что-то типа того. Ну, это как воронка в водостоке, только из воздуха. Она вертится, и очень-очень… О-о-очень…

То, что произошло дальше, можно было сравнить с гигантской каруселью, наискосок падающей с телевышки, и продолжающей вращаться в падении. Представим себе ощущения пассажира в кабинке такого аттракциона…

— Офигеть, как классно! — просипела Гвен сквозь кислородную маску.

— Если тебе понравилось, то в тебе сидит фанат — пилот спейс-скутера.

— Может, и сидит, но пусть, гад, только попробует вылезти.

— Обычную любительскую модель так не раскачивает, — уточнил Тино.

— Да, ты уже говорил, что наша — компактная. Дело не в качке, а в том, что я не доверяю этой штуке. Может, я не права, но, почему-то…

— Потому, что женщинам свойственен здоровый консерватизм, — авторитетно объявил Тино, — Мужчину накрыло — и фиг с ним, а у женщины потомство.

Сейчас полет на высоте около тридцати километров казался стремительным, однако, он уже происходил гораздо медленнее. Легкая машина гасила свою инерцию, растопырив довольно короткие, но широкие «бабочковые» крылья против потока пока еще очень разреженного воздуха. Еще несколько минут, и завертелся пропеллер. Маленький неуклюжий суборбитальный аппарат стал авиеткой — правда, тоже неуклюжей. Скоро сработал клапан, и пузырь кабины перестал быть герметичным. Теперь он сообщался с окружающим воздухом (давление которого было примерно как на вершине Эвереста). Руки лейтенанта Кабреро привычно лежали на штурвале — он приступил к активному пилотированию. Остров Рапа-Нуи исчез за поднимающийся горизонтом, зато остров Моту-мо-тере-Хива (Сала-и-Гомес) и риф Скотта теперь были видны, как на ладони.

Гвен похлопала его по плечу и показала пальцем на кислородную маску. Он отрицательно покачал головой (еще рано), и, разглядывая платформы базы, пробурчал себе под нос.

— Ну, наворотили! Прямо, звездные войны, долбить их клизмой!

— Если тебе интересно, — сказала Гвен, — То у нас на экране уже нарисовался маршрут захода на посадку. Типа, оперативный диспетчерский сервис.

— Сервис, — продолжал бурчать Тино, — А где цветы и музыка для покорителей космоса на шарике для пинг-понга?… Кстати, можно снимать намордники.

Капитан-комендант Янис Петроу, он же — Норманн, встретил их на одном из пирсов, которые, подобно зубьям гребенки, расходились от нулевого яруса.

— Aloha foa! Welcome a base! Мы специально подогрели воду в океане, чтобы геройские астронавты могли со вкусом поплавать. Имеется также завтрак в китайском стиле, чилийское сухое вино и специальный приз от штаба.

— Iaora, Норманн, — ответил лейтенант, — Приз, это то, что я думаю?

— Ты догадлив, как всегда, Энкантадор, — Янис протянул ему черный конверт.

— Надеюсь, дальше мы полетим на чем-нибудь человеческом? — спросила Гвен.

— Ну… — капитан почесал в затылке, — Смотря что называть человеческим.

— То, что летает в воздухе, а не хер знает где, — уточнила она.

— Тогда все ОК. Это флайка, а не рахитичная баллистическая ракета.

— Не обижай наш «Trapo-Bat»! — возмутился Тино и ласково погладил ладонью оболочку пузыря, — Какой не есть, а мы на нем в космос летали!

— Я в курсе, — Янис кивнул, — Пошли, покажу вашего нового пластикового коня.

— Опять пластикового?! — воскликнула Гвен.

— Не капризничай. Пошли-пошли. Он пластиковый, но хороший. И еще я вас познакомлю с одним человеком. Человек тоже хороший.

Широкий и плоский нос-трап парома почти беззвучно ткнулся в буфер стенки одного из причалов «гражданского сектора» базы Риф Скотта. Из динамика раздался бодрый голос: «Вы прибыли на территорию Меганезии. Просьба при выходе с пирса через гейт на терминал периметра повернуться на секунду к желтому окну фейс-контроля. Если включится зеленый свет, то нет проблем, переходите белую линию. Если включится красный свет и звуковой сигнал, то обратитесь к дежурному офицеру на контрольном посту слева от вас».

У Жанны проблем не возникло. Полицейский компьютер опознал ее, и она перешагнула белую линию на полу без всяких звуковых эффектов. Вернее, звуковые эффекты появились, но позже, секунды через три.

— Жанна! Жанна из Новой Шотландии! Четыре румба вправо!

— Что? — она повернулась, и увидела Огромную Радостную Улыбку. Улыбка находилась на лице одной из дюжины фигур в пятнистом камуфляже. Молодой латино-креол, чуть выше среднего роста, симпатичный…

— Что, не узнала? Африка, позапрошлый год, Макасо — Мпулу…

— Черт!.. Тино Кабреро?

— Ну! — воскликнул он, мгновенно оказываясь рядом, — Давай, пошли уже! А то девчонки разберут новую игрушку на детали, и на чем мы тогда полетим?

— Куда полетим? — спросила она, шагая рядом с ним к полукруглой арке с надписью: «STOP! Zone de militar especial».

— Понятия не имею, — беспечно ответил Тино.

— Брр! Я не поняла. Как можно лететь куда-то, понятия не имея, куда?

Они вышли на другой терминал периметра — уже в военном секторе.

— Это просто, — сказал лейтенант, — Сначала мы взлетаем, а потом вскрываем конверт, и там есть карта, координаты, описание аэродрома, и все прочее.

— Гм… Вообще-то я думала, что Фрэдди здесь, на рифе Скотта.

— Фрэдди — это кто?

— Фредерик Макграт, эксперт по аэрокосмической инженерии, мой приятель.

— А-а, — сказал Тино, — Тут была, как бы, немножко война, и их перебросили на другую базу. По ходу, для безопасности.

— И, разумеется, все секретное? — уточнила она.

— Типа, да. Тебя предупредили, что группа — под зонтиком до конца апреля?

— В смысле, что на более раннюю дату нет обратных билетов? — уточнила она.

Лейтенант кивнул и двумя ладонями изобразил закрывающиеся ворота.