Прощение - Лавейл Спенсер

Адди оделась. Он схватил ее за руки и сжал их так, что ее пальцы сплелись. Глаза его горели.

- Знаешь ли ты, что я бы дал за то, чтобы он был здесь живой хотя бы на один час?! Я бы оторвал его яйца и забил их ему в рот!

- О-о-о, Роберт!.. - Она ничего не могла сказать в ответ.

- Что нужно сделать, чтобы вытащить тебя отсюда на ночь?

- Роберт, ты не сможешь...

- Я спрашиваю, что нужно сделать! - повторил он еще тверже.

- Ты должен выкупить меня.

- Сколько это будет, примерно?

- Двести долларов.

Он дал ей мешочек с золотом. - Взвесь это.

- Двести долларов?! Да ведь это глупо, Роберт.

- Я чертовски богат. Взвешивай.

- Но Роза будет...

- Мы займемся ею позже... - Он торопливо заканчивал одеваться. Сегодня канун Рождества, Адди. Я не собираюсь оставлять тебя в этом бардаке в сочельник, и, если все будет так, как я хочу, ты вообще сюда больше не вернешься. Так что взвесь золото.

Он наконец оделся, а она продолжала стоять в нерешительности, держа в руке мешочек. Он подошел к ней, взял мешочек и спокойно сказал:

- Извини, Адди, что я повысил на тебя голос. Я сам займусь этим сейчас, пока ты оденешься. Возьми только то, что необходимо для видимости. Я не хочу, чтобы ты забирала какие-то вещи отсюда.

Он увидел, что она тихо плачет, стоя спиной к нему. Он повернул ее лицом и посмотрел в глаза.

- Не плачь, Адди. Время твоих слез прошло, их больше не будет.

- Но, Роберт, что мне делать?! Я же жила здесь, в этих стенах так долго... Ты не понимаешь.

- Ты боишься? - мягко спросил он. Ведь начиная с трех лет она никогда не жила нормально. Уход с ним будет означать возвращение к нормальной жизни, больше того, это будет акт мужества. - Моя бедная, бедная девочка. Конечно, тебе страшно. Но я буду с тобой. А теперь, давай... Одевайся. У тебя есть одежда для улицы?

Она уныло кивнула.

- Где она?

- В моей комнате, Следующая дверь.

- Мы возьмем ее.

Он схватил ее вещи, и они вышли за дверь мрачной, жалкой комнаты, в которую, он поклялся, она никогда больше не войдет. В следующей комнате было темно,

- Где лампа? - спросил он,

- Прямо перед нами.

Когда он зажег ее, белая кошка, лежавшая на кровати, подняла голову и прищурилась, глядя на него.

- Можно, я возьму Рулера? - спросила она.

- Ну конечно. Он единственное приличное существо здесь.

- И мои подарки от Сары?

- Разумеется.

Ее одежда висела на вешалке, но очень немногое было пригодно для приличного общества. Роберт выбрал самое простое платье, которое смог найти, и ждал, отвернувшись, пока она наденет его. Когда обернулся, он увидел, что грим на ее лице потек, и оно выглядело, как импрессионистская картина. Он намочил кусок материи в умывальнике, взял ее за подбородок и нежными движениями стал смывать краску с глаз и помаду с губ.

- Тебе больше не понадобится все это, Аделаида Меррит, - тихо и торжественно заявил он; Теперь она стояла перед ним, и он смотрел в ее такие знакомые зеленые глаза, опухшие от слез. - Как я мечтал увидеть Адди, которую я знал и всегда помнил. И мы вернем ее.

- Но, Роберт...

Он велел ей молчать, приложив палец к губам.

- У меня нет пока ответов на все вопросы, Адди, пока нет. Но мы не сможем найти их, если не начнем искать.

Спустившись в нижний зал, она положила золотой песок на 200 долларов в специальный ящик и предупредила Розу, что Роберт выкупает ее на время.

- Двадцать четыре часа и ни минутой больше, ты слышишь, Ив? - крикнула Роза ей вслед и спросила, повысив голос; - А кошку, зачем ты берешь кошку?

С Рулером на руках и Робертом рядом Адди вышла на улицу и вдохнула холодный рождественский воздух.

Сверху, над их головами, плыли рождественские песнопения, разносясь по ущелью.

- Это доброе предзнаменование, а? - проговорил Роберт, подняв голову. Они шли в ногу, быстрыми шагами.

- Небеса не шлют добрых знаков проституткам, - ответила Адди.

- Не будь так категорична, - сказал он, беря ее под руку.

В гостинице портье не было на месте. Вместо него висела записка: "Ушел домой отмечать Рождество". Роберт зашел за стойку и взял ключ от номера.

- Кто сказал, что в гостинице нет мест? - Он улыбнулся Адди и прикоснулся к ее спине, направляя к лестнице. На втором этаже он открыл дверь, они вошли в комнату, и он зажег лампу. Комната была простой, но чистой, с оштукатуренными стенами и занавеской на окне. Он подошел к круглой железной печке, присел и открыл дверцу топки.

- Но, Роберт, мы же не заплатили за эту комнату.

- Ничего. Я подойду к Сэму утром, или когда он вернется.

Она стояла в нерешительности около открытой двери. Он поднялся и обернулся.

- Я должен пойти за дровами. В передней стоит бачок с водой, если только она не замерзла. Он, должно быть, сейчас уже почти пустой, так что ты сможешь его поднести к печке, хорошо, Адди? Я скоро вернусь.

Она спустила с рук Рулера, который прежде всего обследовал комнату. Через несколько минут пришел Роберт с охапкой дров, набил топку и разжег печку. Закрыв дверцу и поправив решетку, он поднялся и вытер руки.

- Когда ты помоешься, постучи в стенку. Тогда мы поговорим, если захочешь.

- Спасибо, Роберт.

Он улыбнулся.

- Я принесу тебе ночную рубашку, подожди минутку. Она прислушалась к его шагам. Вскоре он вернулся и подал ей сложенную ночную рубашку из фланели в голубую и белую полоску. Глаза ее наполнились слезами, сквозь которые прямые полоски на рубашке казались изогнутыми.

- Спасибо, Роберт.

Он подошел к ней и приподнял подбородок костяшками пальцев, глядя в ее глаза.

- Постучи, - прошептал он и вышел, закрыв за собой дверь.

В комнате стояло кресло-качалка. Адди опустилась на него, нагнулась и спрятала лицо в мягкой фланели рубашки. Она долго сидела неподвижно, думая о том, каковы могут быть намерения Роберта. Вода зашипела, и она встала, охваченная странным желанием помешать ее пальцем. Единственным сосудом для мытья был большой таз под умывальником. Она обошлась им и вскоре, аккуратно развесив полотенца, встала рядом с раскаленной печкой, греясь и чувствуя, как страх покидает ее душу и тело. Она надела ночную рубашку, и ей показалось, что она заняла место Роберта, где все было нормально и надежно, где жизнь имела свою цель. Она причесалась и вспомнила, что ему не нравились ее волосы, покрашенные в черный цвет. Тогда она сняла сырое полотенце и закрутила его на голове наподобие тюрбана. Потом постучала в стенку.

Она услышала звук открываемой и закрываемой двери, затем приближающиеся шаги. Дверь ее комнаты открылась, и он сказал:

- У тебя теплее, чем у меня. Можно войти?