«Барбаросса» по-японски. Почему провалился план «Кантокуэн» - Анатолий Аркадьевич Кошкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следует отметить, что занятая Путиным, а вернее навязанная дипломатами еще из ельцинского окружения, позиция содержала в себе явное противоречие. С одной стороны, в совместном заявлении объектами «спора» вновь назывались все южнокурильские острова, на которые претендует Япония, а с другой – намечалась линия на возвращение к условиям Совместной декларации 1956 г., где речь идет лишь об островах Хабомаи и Шикотан.
При этом в Москве искали пути расширения торгово-экономических связей с Японии, которые были весьма скромны. Однако для японцев главной оставалась проблема «северных территорий». Первый японский премьер, с которым Путин провел переговоры, был Ёсиро Мори. Последний убеждал Путина согласиться с предложением бывшего премьер-министра Японии Рютаро Хасимото, не откладывая, просто перенести границу между двумя странами к северу, с тем чтобы острова Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи оказались бы в пределах японской территории. При этом Мори и его советники именовали якобы новый вариант не «возвращением островов», а «демаркацией границы». Российский президент, по сути, дезавуировав обещание Ельцина рассмотреть этот «вариант», со всей определенностью отверг его.
Однако уже на следующей встрече с японским премьером в Иркутске в конфиденциальном порядке Путин согласился обсуждать вариант передачи Японии Малой Курильской гряды. Если верить Мори, Путин заявил, что в случае переизбрания президентом на второй срок готов вести переговоры по поводу Шикотана и Хабомаи. По утверждению бывшего японского премьера, дословно было сказано следующее: «Передачу Японии Хабомаи и Шикотана сейчас трудно реализовать. А вот если меня переизберут на второй срок, я приложу все силы для возвращения Японии этих островов». Впоследствии МИД РФ отказался подтвердить это высказывание.
Если Путин действительно допустил подобное высказывание, то это был весьма опрометчивый с точки зрения дипломатии шаг. Новый российский лидер, до этого имея опыт взаимоотношений в основном с европейцами, видимо, недооценил особенности японской политической культуры или недостаточно хорошо их знал. А подсказать было некому, ибо в МИД РФ оставались клевреты бывшего министра А. Козырева, которые желали сдачи Курил и делали для этого все возможное. Не знал, похоже, Путин и о том, что для японцев предложение компромисса – это проявление слабости переговорщика, его стремления не останавливаться перед уступками для достижения цели. Склонность Путина к облеченным в форму «разумного компромисса» уступкам вселила у японцев немалые ожидания.
Во время же иркутских переговоров, услышав из уст президента обещание «вернуть Шикотан и Хабомаи», Мори принялся «ковать железо, пока горячо». Он всячески убеждал собеседника согласиться на «возвращение» всех южнокурильских островов, заявляя о готовности Японии получить желаемое не одновременно, а как бы в рассрочку – сначала Хабомаи и Шикотан, а затем, через некоторое время, – Кунашир и Итуруп. При этом японская позиция подавалась как якобы проявление нового, более гибкого подхода к решению «территориальной проблемы».
Путин не мог согласиться с таким «расширительным» толкованием своего согласия на продолжение переговоров о двух островах, о чем и было прямо сказано японскому премьеру. Более того, президент счел необходимым указать на существующие разночтения записанного в Совместной декларации, заявив, что статья 9 «нуждается в дополнительной работе экспертов для выработки единообразного понимания» ее положений». Суть же «разночтений» состоит в том, что японская сторона почему-то считает, что текст 9-й статьи якобы предполагает передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан вне зависимости от подписания мирного договора. Договор же, по японской версии, может быть заключен лишь после разрешения в пользу Японии вопроса о принадлежности островов Кунашир и Итуруп.
В Иркутске президент Путин вежливо отверг предложение японской стороны о начале так называемых «переговоров по двум колеям», а именно по Хабомаи и Шикотану и отдельно по Кунаширу и Итурупу. Но он подписал согласованный российскими и японскими дипломатами документ, в котором повторялись и даже расширялись выгодные Японии формулировки ельцинского периода. Тем самым как бы повисало в воздухе предложение президента рассмотреть возможность возвращения к компромиссу 1956 г.
В тексте Иркутского заявления констатировалось, что стороны:
«– договорились вести дальнейшие переговоры о заключении мирного договора на основе принятых до настоящего времени документов, включая Совместную декларацию СССР и Японии 1956 года, Совместное советско-японское заявление 1991 года, Токийскую декларацию о российско-японских отношениях 1993 года, Московскую декларацию об установлении созидательного партнерства между Россией и Японией 1998 года, Заявление Президента Российской Федерации и Премьер-министра Японии по проблеме мирного договора 2000 года и настоящее Заявление;
– подтвердили, что Совместная декларация СССР и Японии 1956 года представляет собой базовый юридический документ, положивший начало процессу переговоров о заключении мирного договора после восстановления дипломатических отношений между двумя странами;
– исходя из этого, согласились ускорить дальнейшие переговоры с целью заключения мирного договора путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи и таким образом достичь полной нормализации двусторонних отношений на основе Токийской декларации о российско-японских отношениях 1993 года;
– договорились активизировать переговоры с целью достижения взаимоприемлемого решения и в ближайшее возможное время определить конкретное направление движения к заключению мирного договора;
– подтвердили, что будут продолжать сотрудничество, связанное с островами Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи, направленное на создание благоприятных условий для скорейшего заключения мирного договора».
Однако замысел втянуть Москву в конкретные переговоры о передаче островов Хабомаи и Шикотан на условиях согласия с последующим обсуждением вопроса о принадлежности Кунашира и Итурупа осуществить не удалось. Кремлю было дано понять, что при любом развитии хода переговоров японское правительство не пойдет на отказ от притязаний на Кунашир и Итуруп.
Одна из ведущих газет Японии «Асахи симбун» отмечала после иркутской встречи: «…Россия все еще утверждает, будто бы согласно Декларации территориальные переговоры завершаются с возвращением Японии лишь двух островов. Но если это так и Россия не готова идти дальше возврата Японии двух островов, то это чревато не чем иным, как провалом переговоров. В то же время если предположить, что Япония, требующая четыре острова, согласилась бы сейчас на получение лишь двух островов, то это все равно приведет в дальнейшем к переговорам о возврате ей двух других оставшихся островов. А поэтому на нынешней встрече руководителей двух стран подобные расхождения в их позициях остались абсолютно не преодоленными».
Тем не менее итоги иркутской встречи внесли новый акцент в российско-японский диалог по проблеме заключения мирного
