«Барбаросса» по-японски. Почему провалился план «Кантокуэн» - Анатолий Аркадьевич Кошкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В итоге мы имеем в заявлении такую, а не иную формулу… Могут спросить, в обиходе так и говорят – мне это известно, чего, мол, темнить, скажите прямо: отдадим острова или не отдадим…
Я уверен, что могут быть найдены обоюдно приемлемые решения. Но для этого нужна другая обстановка, другой характер отношений, наработка их необратимости, большая взаимозависимость и взаимосвязанность».
Эта уверенность в возможности нахождения «обоюдно приемлемых решений» побудила Горбачева отказаться от принципиальной позиции СССР об отсутствии в советско-японских отношениях навязываемого Японией при поддержке США «территориального вопроса» и перейти к откровенному торгу вокруг Курил. «Ящик Пандоры» был открыт…
«Загогулины» Ельцина
Хотя Горбачёв назвал результаты визита «ничьей», в действительности это была серьёзная уступка, отступление от прежней позиции СССР в территориальном споре с Японией. И это явилось проявлением осознанного решения Горбачёва. Впоследствии, лишившись всех своих постов, он сетовал: «Если бы я остался на своём посту, вопрос о северных территориях, вероятно, уже давно был бы разрешён».
Одной из причин, по которым Горбачёв не смог совершить сделку «Курилы за кредиты», была позиция Б.Н. Ельцина. Последний стремился перехватить инициативу в переговорах с японским правительством, не допустить, чтобы разрешение территориального спора было связано с именем Горбачёва. Речь шла, конечно, не об отстаивании прав России на Курилы, а о том, чтобы японская финансовая помощь была получена не союзным, а российским руководством.
Замыслы Ельцина и его команды в отношении Курил практически не отличались от замыслов Горбачёва и его сторонников. И те и другие намеревались превратить Курильские острова в предмет торга с Японией. Различие состояло лишь в том, что Горбачёв стремился получить японскую помощь как можно скорее для спасения «перестройки», а Ельцин сначала уговаривал японцев, оказывая финансовую поддержку России, подождать с получением островов.
После распада Советского Союза российское правительство стало склоняться к тому, чтобы в расчёте на японскую помощь достичь соглашения с Токио о Курилах как можно скорее. К этому его активно подталкивали сотрудники японского посольства в Москве сразу после фиаско ГКЧП. Они настойчиво предлагали руководителям вновь образованного МИД РФ незамедлительно «разрубить гордиев узел территориальной проблемы путем коротенького заявления Ельцина» о согласии с японскими требованиями. Как писала газета «Известия», российскому президенту предлагалось заявить, что-де в «советско-японских отношениях было много наносного, что уходящий режим многое натворил, но что демократическая Россия, отрекаясь от прошлого, готова открыть совершенно новую страницу…»
Новые «творцы» внешней политики России были готовы к подобным действиям. В недрах сформированного из «демократов» российского МИД была рождена формула «два плюс альфа». Согласно этой формуле Японии безотлагательно передавались острова Малой Курильской гряды – Хабомаи и Шикотан, а по поводу самых крупных островов Курильского архипелага – Кунашира и Итурупа – предлагалось вести переговоры. Эту формулу российский МИД предполагал осуществить в ходе намеченного на сентябрь 1992 г. официального визита президента РФ в Японию. Однако развернувшееся в России широкое движение протеста против ничем не обоснованных территориальных уступок Японии заставило Ельцина отменить этот визит.
Думается, не последнюю роль в принятии такого решения сыграло направленное Ельцину и опубликованное в прессе Открытое письмо российских специалистов по Японии, которые предупреждали, что уступка Курил не приведёт к крупномасштабной японской помощи России. Учёные писали: «Глубоким заблуждением, навязанным руководству нашей страны японской пропагандой, является мысль, будто территориальные уступки или же обещания уступок в будущем… приведут к тому, что на нашу страну прольются обильные «иеновые дожди»: японские банки и предпринимательские фирмы не подчиняются токийским политикам и дипломатам и никогда не пойдут на альтруистические, благотворительные финансовые и экономические операции».
Осложнение экономической и политической ситуации в России в 1993 г. заставляло Ельцина учитывать настроения народа. В июле 1993 г. он вынужден был заявить японским журналистам: «Российскому народу сейчас трудно. Добавить ему ещё территориальную проблему – он не выдержит и взорвётся. Из Японии я уеду под аплодисменты, а в Россию меня не пустят».
Поэтому состоявшийся после трагических событий осени 1993 г. в Москве визит Ельцина в Японию уже не мог привести к каким-либо незамедлительным радикальным решениям территориального спора. В подписанной в Токио российско-японской декларации фиксировалось: «Президент Российской Федерации и Премьер-министр Японии, придерживаясь общего понимания о необходимости преодоления в двусторонних отношениях тяжёлого наследия прошлого, провели серьёзные переговоры по вопросу о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Стороны соглашаются в том, что следует продолжать переговоры с целью скорейшего заключения мирного договора путём решения указанного вопроса, исходя из исторических и юридических фактов и на основе выработанных по договорённости между двумя странами документов, а также принципов законности и справедливости, и таким образом полностью нормализовать двусторонние отношения».
Хотя подобные формулировки были на руку японской дипломатии и свидетельствовали о намерении Ельцина «решать вопрос», в действительности они не выходили за рамки декларативных заявлений. Существенное значение имело и то, что российская сторона вопреки настояниям японцев уклонилась от включения в текст документа подтверждения действенности пункта Советско-японской совместной декларации 1956 г., в которой говорилось о возможности передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан после подписания мирного договора. По существу, в «Токийской декларации» содержалось лишь признание Ельциным факта существования «территориальной проблемы» и заявлялось о намерении сторон искать пути для её решения.
В очередной раз иллюзии и обманчивые надежды были порождены так называемыми «встречами без галстуков» Ельцина и премьер-министра Японии Рютаро Хасимото под Красноярском в ноябре 1997 г. Во время этих встреч Ельцин в форме «экспромта» неожиданно заявил о намерении подписать мирный договор с Японией не позднее 2000 г. Это было воспринято как решение уступить японским требованиям о «возвращении» южнокурильских островов. Однако вскоре в Токио поняли, что данное в неофициальной обстановке обещание российского президента нельзя рассматривать всерьёз. Японская газета «Майнити симбун» писала не без сарказма: «Похоже, в России только один Ельцин верит, что территориальную проблему можно будет решить до 2000 года».
Ниже следует описание происходившего на рыбалке в ходе «встречи без галстуков» на основе свидетельств японской стороны. Во время рыбной ловли с японским гостем без согласования с МИД РФ и ближайшими помощниками Ельцин вдруг заявил премьер-министру Хасимото: «Чтобы заключить мирный договор, мы должны прямо сейчас разрешить территориальную проблему… Я хочу, чтобы сегодняшний день встал в один ряд с датой подписания российско-японского договора 1855 года, по которому граница была определена
