Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР - Дмитрий Верхотуров

Когда началась эпоха монтажа конструкций и оборудования, в работе появились новые, до сих пор рабочим неизвестные проблемы. Строительным работам: рытью котлована, кладке стен, сооружению опалубок и бетонированию фундамента можно быстро научить любого взрослого человека, даже никогда не видевшего кладку кирпича или замес бетона. Здесь ничего сложного нет. Многие рабочие приходили на стройку с уже приобретенными хорошими навыками, как, например, приходили деревенские плотники, печники, маляры, кузнецы. Но монтажные работы – это уже нечто новое, требующее более высоких знаний и совершенно других навыков.

Во-первых, монтаж – это работа с подъемными механизмами, с кранами. Подъем грузов требует от рабочих-строителей особых навыков и более строгого соблюдения техники безопасности, хотя бы на уровне «Не стой под стрелой», «Надежнее закрепляй груз», «Опасайся поворота крана».

Во-вторых, монтаж – это работа на большой высоте. Высота конструкций обычного цеха завода может достигать десяти-двадцати метров. Монтаж оборудования доменных печей вовсе проводился на сорокаметровой высоте. Работа на такой высоте требует уже специальной подготовки, хороших навыков, дисциплины и осторожности.

В-третьих, монтаж – это работа с многотонными грузами.

Обученных монтажников в Советском Союзе в первой пятилетке было немного. С самого начала было ясно, что их хватит на все строительства только в самый-самый обрез, для того чтобы бросить их на самые важные и ответственные работы. Монтажников для работ попроще, подсобных рабочих-монтажников придется готовить из тех, кто придет на стройку. Здесь и начинались основные трудности. Как бы новых рабочих-монтажников ни готовили, все равно культуры в работе им явно недоставало. Вчерашний крестьянин, никогда не поднимавший ничего тяжелее бревна и никогда не пользовавшийся кранами, не мог понять, что с грузом, подвешенным на тросах, нужно обращаться осторожно, что под ним ни в коем случае нельзя ходить. Итог этого непонимания – множество несчастных случаев. Люди, раздавленные упавшими конструкциями и деталями, во множестве пополняли больницы строек.

Еще сложнее было с работами на высоте. Бывший крестьянин практически незнаком с особенностями большой высоты. Для него ее предел – это крыша самого высокого в деревне дома. Если упасть с нее, будет больно и неприятно, но обойдется в большинстве случаев переломами. Но падение с сорокаметровой высоты точно кончится мгновенной смертью. То, что на высоте нужно быть осмотрительным и осторожным, до вчерашних крестьян доходило с большим трудом. Я понимаю, что говорю прописные истины, но тем не менее из-за нарушения этих самых прописных истин на стройках были многочисленные жертвы.

А еще причиной жертв и увечий было озорство. Для городского жителя, и особенно для индустриального рабочего эта вещь совершенно непонятна. Горожанина долго муштровали в детстве, потом в школе, потом в училище, а потом и на заводе. Порядок и дисциплина, в своих пределах, конечно, вещь для горожанина совершенно обычная, вроде умывания по утрам. А вот у вчерашнего крестьянина, выросшего на воле, посреди полей и лесов, где некому одернуть, где нет постоянного надзора воспитателей и контролеров, ни порядка, ни дисциплины нет и не скоро они появятся.

Новообученный рабочий из крестьян, вроде бы взрослый и все понимающий человек, вдруг начинает делать не то, что надо, а то, что ему в данный момент захотелось. Например, показать, что он не боится высоты, и пройтись туда-сюда по узкой балке. Или подшутить над товарищем. Или сделать еще что-нибудь такое, что выходит за всякие рамки техники безопасности. Для этого у человека фантазия богатая.

Когда озорство начинается в массовом порядке, то оно превращается для руководства стройки в стихийное бедствие. Оно совершенно неискоренимо обычными дисциплинарными мерами. Нарушителю-озорнику невозможно ничего объяснить и доказать, потому что понятия о дисциплине труда у него еще не появилось. Озорство можно выжечь только самыми жестокими респрессиями. Каждый руководитель боролся с озорством как умел. Проблема стояла настолько остро, что однажды вопрос об озорстве на производстве обсуждался в Политбюро ЦК ВКП(б) и по нему принималось специальное постановление.

О том, как это все разворачивалось в действительности, есть необычное свидетельство американского рабочего Джона Скотта, который в 1932 году приехал на строительство Магнитогорского комбината. Позднее он написал книгу воспоминаний об этой стройке. Скотт пишет о том, как обстояло дело с техникой безопасности на зимних монтажных работах:

«Мостки были покрыты слоем льда, как и все вокруг доменных печей… Но помимо того, что было скользко, мостки и сами по себе были очень ненадежны, потому что висели на тросах и раскачивались. Когда я ходил по ним, то они шатались и тряслись.

Не успел я приступить к сварке, как услышал чей-то крик и что-то со свистом пролетело вниз мимо меня. Это был монтажник, работавший на самом верху.

Он, как мячик, стукнулся об отводную трубу, которая, вероятно, спасла ему жизнь. Вместо того чтобы упасть прямо на землю с огромной высоты, он приземлился на основной платформе, футах в пятнадцати подо мной. К тому моменту, когда я до него добрался, у него изо рта шла кровь. Он пробовал привстать, но не мог»[368].

«Причин (имеются в виду несчастные случаи. – Авт.) было три: во-первых, недоставало опыта у рабочих, которые, как дети, не понимали, что такое опасность; во-вторых, не хватало строительных материалов, чтобы делать по всем правилам мостки и леса, поручни на лестницах и т. д.; и, в-третьих, было мало электрических лампочек, из-за этого рабочим, находившимся на высоте, внутри и снаружи труб или на лесах, приходилось рано утром или поздно вечером работать в темноте. Во всех трех случаях организация обеспечения безопасности работ была бессильна что-либо сделать»[369].

От таких элементарных вещей, как нехватка опыта, как отсутствие лампочек или поручней на мостках, зависели жизни рабочих. Например, тот же Скотт в другом месте пишет о том, как в сильный мороз один монтажник замерз внутри трубы каупера домны. Он работал вечером, и в темноте его не нашли и не хватились. Обнаружили труп только на следующий день рабочие другой смены. Отсутствие очень простого оборудования места работ, потому что или выпуск был еще не налажен, как, например, электроламп, или материалов остро недоставало, как, например, пиломатериалов для сооружения мостков и лесов, плюс элементарная неосторожность самих рабочих, приводили к увечьям и жертвам.

Скотт, как очевидец, как свидетель, пишет о том, что, несмотря на все трудности, был большой энтузиазм, что рабочие самоотверженно брали штурмом трудные работы и что роль парторганизаций в строительстве трудно переоценить. В самое короткое время переделать крестьян в квалифицированных индустриальных рабочих – это уже само по себе было грандиозным делом. На то, чтобы изжить крестьянскую психологию, в западных странах были истрачены века, наполненные еще более жестоким и систематическим террором, чем во времена Сталина. То, что в Англии длилось больше двухсот лет, у нас свершилось всего за двадцать лет, с гораздо меньшими потерями и жертвами. Это огромное достижение достойно самого высокого уважения.

Днепрострой

Монтаж оборудования на Днепрострое начался еще до того, как были закончены все бетонные работы на плотине. К концу марта были завершены строительные работы на площадке машинного зала первой очереди станции и уже можно было приступать к установке самого главного, что есть на любой гидростанции, – турбин и генераторов.

Предстояло установить шесть генераторов по 48 тысяч кВт мощности каждый, из них пять импортных, фирмы «Дженерал электрик», а один советский, выпущенный на ленинградском заводе «Электросила». Но он должен был прибыть на стройку только летом 1932 года. Пока же приходили только американские генераторы. По сравнению со строительными работами монтажные работы шли гораздо спокойнее. Пуск станции был назначен на 7 ноября 1932 года, и время для монтажа имелось в достатке. Сказывалась дальновидность Винтера, правильно спланировавшего ход строительных работ. Однако монтажники взяли на себя встречное обязательство пустить станцию раньше срока.

По сравнению с проведенными работами, монтаж оборудования выглядел важным, но очень незначительным делом. Только вот и здесь не обошлось без трудностей, которые часто возникали по причине непредусмотрительности самих рабочих и инженеров. На монтаже самого первого генератора в апреле 1932 года произошло очень серьезное происшествие. Когда устанавливали и закрепляли генератор, то обнаружили, что один крепежный болт упал в колодец под генератором. Заметили совершенно случайно. Наблюдавший за монтажом мастер обратил внимание на пустое гнездо последнего крепежного болта. Монтаж пришлось срочно прекратить и заняться поисками упавшего болта. Нельзя было его там бросить, потому что когда пойдет мощный поток воды, этот болт разобьет лопатки турбины, и генератор выйдет из строя.