Случай Растиньяка - Наталья Миронова

Остановиться – страшно. Особо об этом не задумываясь, Санька знал, интуитивно чувствовал, что стоит остановиться, задуматься о своей жизни, как тут же станет тошно. Папаню он так любил, а оказался папаня гнидой и падлой. Санька понял это не сейчас, когда папаня сдал его чеченам, а давным-давно, но не хотел признаваться даже самому себе. Нет, легче играть по мобиле в бесконечную игру. Так, что тут у нас? Кто поет «Не виноватая я»: «Фабрика» или «Би2»? Первый вариант – единица, второй – двойка. Дерьмо вопрос.

Но за каждый ответ с его мобильника списывалась энная сумма, счет то и дело приходилось пополнять, вот он и полез в бабушкину жестянку из-под конфет…

Бабушка сделала вид, что не заметила, ничего ему не сказала, но он точно знал, что заметила. В следующий раз, когда попытался взять из денег на хозяйство, оказалось, что они куда-то перепрятаны. А все остальное бабушка хранила на книжке, не подобраться. Тогда Санька попросил на ремонт в школе, а бабушка сказала: «Я вашу квартиру оплачиваю, хватит с вас. Нужны деньги – попроси у отца». И он окончательно понял, что она хватилась сережек и цепочки с колечком.

А потом увидел на ней и то, и другое. Значит, нашла она тот ломбард и выкупила. Да чего искать-то? Их как грязи, а этот – первый по дороге к продуктовому, куда она за жратвой ходит. Выкупила и нарочно надела – дала понять, что все знает.

Саньке стало стыдно, но ненадолго. Он сделал вид, будто это так и надо. Будто бабушка каждый день в своих цацках выпиливает. Он и видел-то на ней эти цацки всего раз или два… Когда только в школу пошел, ну и когда в театр она его водила с мамой вместе.

Интересно, бабушка маме сказала? Скорее всего, нет. Раз уж она ему ничего не сказала, то маме – тем более. А может, и сказала… Ничего, мама все равно за ним придет, мама его не бросит. Знать бы только – когда. Санька уже отморозил себе все, что можно и нельзя, он тут сдохнет в этом гараже… Нет, надо держаться. Он попросит у мамы прощения, и она простит. А куда ж она денется?… Стоп. Привет от папани. Нет, Санька больше никогда не будет думать так о маме. Он попросит прощения, признается в краже, пообещает, что больше никогда не будет играть… Но она должна, должна прийти!

Прозвонил мобильник, Герман выслушал и пошел открывать, а Катя подошла к Алику. Он спал, натуральным образом спал. Если и был обморок, то давно уже перешел в глубокий сон. Катя побоялась сама его будить.

Герман вернулся с приятного вида крепышом среднего роста. Тот поздоровался, сбросил широкий плащ и предъявил компактный серебристый чемоданчик с блестящим браслетом на цепочке.

–  Ну что ж, – удовлетворенно кивнул Герман, – пора будить спящую красавицу.

–  Что ты с ним сделал? – снова спросила Катя.

–  На сонную артерию нажал. Она ж недаром сонной называется. – Герман растолкал Алика. – Вставай, своячок! Ты ж хотел лимон? Вот твой лимон.

Алик, хлопая глазами, сел на диване и вдруг заметил чемоданчик. Больше его ничего не интересовало. В его глазах вновь появилось уже знакомое Кате алчное выражение. Герман кивнул своему другу Жеке, тот щелкнул замками и предъявил нутро чемоданчика, забитое аккуратно уложенными пачками серовато-зеленых гравюр с портретом столь уважаемого Голощаповым Бенджамина Франклина. Катя поняла, что для Алика операция закончена. Мысленно он уже тратил миллион.

Но Герман ему помешал. Подошел, захлопнул чемоданчик и отставил его в сторону.

–  А теперь, голубь, ты нам скажешь, где они держат мальца.

–  Я не знаю.

–  Врешь. – Одним движением Герман схватил Алика одновременно за нос и за верхнюю губу и что-то такое сделал, Катя не поняла что. Алик взвыл от боли. – Повторяю вопрос: где Санька?

Алик хлюпал носом, скулил, подвывал…

–  Ну, не тяни кота за гениталии. Сказать все равно придется.

–  Ва-ва-ва… В гараже. В гаражном кооперативе…

–  Точно! – подтвердила Катя. – Санька сказал «Я в каком-то га…», и тут связь прервали. Я понять не могла… Он имел в виду гараж!

–  И где этот кооператив? – хладнокровно продолжал Герман.

–  На Лихоборских Буграх.

Герман впервые слышал о Лихоборских Буграх, название показалось ему каким-то сказочным, вроде харчевни Трех Пескарей, но Катя опять вмешалась:

–  Я знаю, где это. Нам там когда-то гараж предлагали. Мы с ним жили на Минусинской улице, Лихоборские Бугры от нас слишком далеко. Но мы ездили смотреть, могу на карте показать.

–  Сейчас посмотрим… – Герман сел за компьютер и нашел на карте Москвы улицу Лихоборские Бугры. – Подходящее название, – пробормотал он себе под нос и увеличил масштаб. – Жека, иди сюда.

Синицын сел на стул, на котором недавно сидела Катя.

–  Вот теперь в полет отправляется Журавель, – продолжал Герман, – а также Синицын. Созвонись с Лехой, проверьте пути подхода. Увидишь засаду, обесточь, но не сразу, по моей команде. Тихо и без крови. Вероятность – вот здесь и здесь. Разделите задание. Допустим, ты здесь, а Леха вот тут. Да, тут, у дома, если засечешь, не трогай. Может, никого и нет, даже скорее всего, а может, есть. Может, кто-то должен просигналить, что мы едем. Встречаемся тут. – Герман включил принтер, распечатал карту в двух экземплярах и один из них протянул Синицыну: – Держим связь. Уходи тем же путем, каким пришел. Дверь оставь как есть. Я потом сам запру. Задание понятно?

–  Так точно, – ответил Синицын. – Оружие?

–  Думаю, да. Бронежилет возьми на всякий случай. И наручники захвати.

–  Есть.

–  С богом.

Когда Синицын ушел, Герман позвонил Никите и дал команду отправлять деньги, а сам выключил компьютер и подошел к Алику, задумчиво постукивая по ладони его мобильником.

–  Ну вот, свояк, теперь твой выход. Четыре лимона мы отправили, наличка тут. Что ты должен сказать?

–  Что все г-готово. Что деньги в банке и м-мой лимон…

–  Дальше? – спросил Герман. – Я ведь слушать буду, так что не ври.

–  Д-дальше вы должны ехать. Туда, на Лихоборы…

–  Мы? А ты?

–  Я должен получить свои деньги и…

–  Врешь. Причем врешь очень неумно. Да что нам помешает милицию туда послать, раз мы адрес знаем? Не-е-ет, ты должен нас туда доставить, и чтоб о пункте назначения мы узнали по прибытии, не раньше. А ты соскочить хочешь. Денежки огреб – и в кусты.

–  Но вы же все уже знаете… Зачем я вам нужен?

–  Затем. Затем, что в дверь гаража постучишь ты, и только тебе они откроют без стрельбы. Я вот смотрю и удивляюсь: неужто тебе сына совсем не жалко?

–  Они ему ничего не сделают, – упрямился Алик. – Им нужны только деньги.

–  Ну, если только деньги, зачем было его в гараж тащить? Сидел бы он дома…

–  Для достоверности. Чтобы Катя поверила.