Сады луны (перевод И. Иванова) - Стивен Эриксон

Паран тоже закрыл глаза. Колдунья подтвердила его предчувствие: гончая Тени!

— У тебя уже были стычки с Хохолком? — вдруг спросила колдунья.

— Были. Пока только словесные.

— Остерегайся его, — сказала Дырявый Парус. — Хохолок безрассуден. Он движется по Пути Хаоса. Это страшный путь. Думаешь, почему я свалилась? Хохолок обрушил на меня силу Хаоса. Понимаешь, его Путь крайне враждебен моему. Учти, капитан: Хохолок — не просто деревяшка. Он жаждет властвовать и от этого теряет рассудок. Хохолок поклялся тебя убить.

Паран подвесил ножны к поясу.

— А какова его причастность ко всей этой заварухе? — спросил он.

— Насчет причастности я полностью уверена, но с какого бока — сказать не могу.

Паран понял, что колдунья либо недоговаривает, либо откровенно врет ему. Пусть. Не хочет говорить — не надо.

Кстати, Хохолок являлся сюда каждую ночь, поглядеть, в каком ты состоянии. Но уже две ночи подряд, как я не видел его деревянной морды.

— И сколько же дней я так провалялась?

— Наверное, шесть. Я совсем перестал ощущать ход времени. — Паран направился к двери. — Но вечно торчать здесь я не могу.

— Постой!

Паран улыбнулся.

— Ну хорошо, стою. Теперь скажи, почему мне нельзя отсюда уйти?

— Потому что ты мне еще нужен, — чуть помедлив, ответила колдунья.

— Зачем?

— Пойми, Хохолок боится вовсе не меня, — с трудом подбирая слова, сказала Дырявый Парус. — Он бы давно расправился со мной. Но ты… твой меч не позволяет ему этого сделать. Он видел, как ты ранил гончую Тени.

Паран мысленно выругался. Малознакомая… нет, совсем чужая женщина своим признанием добралась до таких глубин, куда он боялся заглядывать сам. И теперь оттуда хлынуло сочувствие к этой толстухе. Паран попытался занять оборону. Он твердил себе, что миссия важнее чего бы то ни было. Убеждал себя: он с лихвой вернул колдунье долг, если таковой существовал. Она же так и не сказала, почему его прятали здесь. Значит, не доверяет… Капитан бросал в бой все имевшиеся у него доводы, но они казались ему пустыми, затертыми словами.

— Если ты уйдешь, Хохолок меня убьет, — сказала колдунья.

— А как же охранительные заклинания? — на грани отчаяния спросил Паран. — Хохолок утверждал, что они никого не подпускают к тебе.

Колдунья горестно улыбнулась.

— А ты думал, он придет и скажет: «Я боюсь тебя, Паран»? Заклинания! — Смех ее был таким же горестным, как и улыбка. — Мне едва хватает сил, чтобы сидеть. Попытайся я сейчас открыть свой Путь, он сожжет меня дотла. Хохолку выгодно, чтобы ты ничего не знал.

«Опять полуправда», — подумал капитан.

Но слова колдуньи хотя бы объясняли, почему Хохолок так его возненавидел. Испугался деревянный болванчик. Возможно, они оба с колдуньей врут ему, но ложь Дырявого Паруса менее опасна. Парану хотелось так думать. Почему — трудно сказать. Возможно, потому, что колдунья все-таки была не куском дерева, а живым человеком.

Паран вздохнул, отцепил ножны и вернул их на комод.

— Рано или поздно нам с тобой придется бросить все эти хождения вокруг да около и играть в открытую, — сказал он колдунье. — Опонны или кто-то другой, но у нас есть общий враг.

— Спасибо тебе, капитан Паран, — со вздохом произнесла колдунья.

— За что? — насторожился он.

— Я рада, что встретила тебя.

Паран нахмурился. Опять она за свое!

— Армия в плачевном состоянии, — сказала Лорна.

Они стояли у северных ворот Крепыша. Один из караульных отправился в город разыскивать лошадь, а трое оставшихся сгрудились неподалеку и негромко переговаривались.

— Вы правы, адъюнктесса, — ответил Тук-младший, спрыгивая с лошади. — В очень плачевном. После объединения остатков Второй и Шестой армий перетряхнули всех командиров. Да и солдат перетасовали, вплоть до зеленых новобранцев. Прежние взводы раскололи. А тут еще слухи, что «сжигателей мостов» вообще собираются выгнать из армии.

Вестовой оглянулся на караульных. Те не сводили глаз с него и Лорны.

— Здесь это никому не нравится, — тихо добавил он.

Лорна, продолжавшая сидеть в седле, откинулась назад. За дни путешествия острая боль в плече сменилась тупой и ноющей. Адъюнктесса была рада передышке. Временной, конечно. Пока они добирались сюда, Оное Тулан не показался ни разу, хотя она часто ощущала его присутствие, как будто тлан-имас прятался в пыльном ветре, носящемся над равниной. Тук-младший вел себя сдержанно и говорил лишь тогда, когда она его о чем-то спрашивала. Но в его словах ощущалось недовольство, нараставшее в рядах малазанской армии.

Картина получалась крайне неутешительной. В Крепыше десять тысяч малазанских солдат находились на грани мятежа. Всех шпионов и доносчиков они бесцеремонно уничтожали. Единственной сдерживающей силой был Железный кулак Дуджек. Верховный имперский маг Тайскренн прекрасно знал, каковы настроения в армии, но своими действиями лишь подливал масла в пока еще тлеющий огонь. Все распоряжения, какие Дуджек отдавал офицерам, Тайскренн тут же заменял другими и требовал их выполнения. Но более всего Лорну настораживали туманные сведения о внезапном появлении в городе гончей Тени и ее нападении на боевую колдунью Второй армии. Последнюю из числа тамошних боевых магов, чудом оставшуюся в живых. Эта загадка не давала адъюнктессе покоя. Со всем остальным она более или менее сумеет разобраться, временно взяв руководство в свои руки.

Адъюнктессе не терпелось поскорее встретиться с Тайскренном и этой колдуньей. Какое странное у нее имя — Дырявый Парус. Странное и знакомое. Кажется, Лорна уже слышала это имя в детстве. Сказать с уверенностью она не могла: за эти годы память о детстве ушла глубоко в подсознание. Но почему-то стоило ей мысленно произнести имя колдуньи, из подсознания поднялась ледяная волна страха. Лорне хватало иных забот, и она решила подождать с выводами, пока воочию не увидит колдунью.

Городские ворота распахнулись. Солдат держал под уздцы боевого коня, предназначавшегося для адъюнктессы. Солдат был не один. Тук-младший вытянулся по струнке и молодцевато отдал воинское приветствие. Лорна невольно удивилась такой преданности вестового. Она медленно слезла с лошади, затем кивком поздоровалась с Дуджеком.

Последний раз Лорна видела Железного кулака чуть более года назад, в Генабарисе. За эти месяцы Дуджек постарел лет на десять. Лорна не удержалась от улыбки, представив, как они трое выглядят со стороны: изможденный, морщинистый Железный кулак с его одной рукой; адъюнктесса императрицы, тоже, можно сказать, временно однорукая, и, наконец, Тук-младший — последний «коготь» на всем Генабакисе, одноглазый, с полуобожженным лицом. Вот они, олицетворение трех сил империи на континенте (четвертой были маги). Ни дать ни взять — вестники Клобука!