Демоны Грааля - Константин Мзареулов

Реальность выглядела абсолютно безжизненной — ни капли воды, ни травинки. Однако в полуверсте возвышалась скала, у подножия которой, резко дисгармонируя с желтым однообразием пустыни, шевелилось бесформенное синее пятно.

— Кинжал стремится именно к этому, — заметила Геката. — Знать бы только, что оно такое.

— Подойдем и разберемся, — сказал Кул.

Даже вблизи они не сразу поняли, кто перед ними. Тварь была размером с хорошего слона или дракона. Синеватую шкуру покрывали многочисленные гнойники, из которых сочилась густая голубоватая кровь, застывавшая вздутиями фиолетовой корки. Странное порождение было прибито к скале громадными серебряными гвоздями.

Услыхав шаги, существо зашевелилось, повернув лысую голову с тяжелым, изогнутым, как у тукана, клювом. Воспаленные глаза бессмысленно скользнули по нежданным гостям, и голова снова упала, уткнув клюв в грудь.

Нирванцы застыли в недоумении — в слишком уж жалком положении оказалось это существо, хранившее в себе столь могучие силы Высшей Магии. Внезапно Гекату осенило, и царица благоговейно прошептала:

— Мальчики, это Птица! Мы нашли Прародительницу!

В дороге Птица не произнесла ни слова. Не похоже было, что она вообще заметила, как ее освободили и как переправляли в Эльсинор. Помогая себе энергетическими щупальцами Амулетов, нирванцы опустили Олицетворение Судьбы в Озеро.

Ждали чего-то необычного, но Птица просто стояла по горло в жидкой Мощи, словно принимала ванну. Потом осторожно погрузила клюв и, кажется, сделала несколько глотков. Встряхнула головой и вдруг присела, скрывшись в Озере с головой. Жидкость в Озере Мощи разволновалась еще сильнее.

— Не утонет? — забеспокоился Вервольф.

— Там даже ты не утонешь, — шикнул на него Мефисто. — Между прочим, предки, с чего вы решили, будто такое купание пойдет пташке на пользу?

— Мы на это надеемся, — сказал отец.

Нирванцы подождали еще немного. Наконец Прародительница вынырнула, громко и весело каркнула, забила крыльями, поднимая волны.

Когда Птица выкарабкалась на берег, Фауст обнаружил, что кожа ее приобрела мягкий сиреневый цвет, а болячки исчезли. Больше того, кое-где проблескивали серебристые колючки — снова начали расти перья. От общения с Птицей возникло странное ощущение, в котором он не смог разобраться, — были здесь и боль, и сила, и беспокойство, и злоба.

Птица оглядела потомков и раздраженно бросила:

— Не любите вы крылатый облик… — Затем, нацелив глаза на Фау, прокаркала: — Ты, кажется, должен камушком заниматься? Ну, так ступай. Все — вон!

Пятясь, царская семья отступила. Птица негромко сказала вслед:

— Спасибо, что выручили. — Потом подозвала Фауста и, показав на Озеро, приказала: — Ныряй. Тебе сегодня каждый глоток Мощи пригодится.

В ожидании нирванских гостей амбериты устроили пикник Застольные беседы неизменно возвращались к недавним битвам.

На фронтах наступила пауза. Противник был выбит из Беохока и Серпентина, однако Лунные Всадники продолжали удерживать Ганеш, Кунем, Хеллимбоу и владения некоторых Дворов Хаоса. Армия Мерлина была потрепана, надолго потеряв боеспособность, нирванцы же увели две трети своих войск, поэтому Бенедикт не спешил штурмовать Ганеш.

— Наши дорогие союзники проявили беспрецедентную активность, — заметил Блейз. — Захватили дюжину каких-то унылых Отражений.

Корвин хохотнул:

— Ставлю корону Амбера против пары драных кроссовок — эти Тени им зачем-то очень нужны.

— Просто три брата, вернув родителей, решили хватать все, что можно взять без сопротивления, — отмахнулся Бен.

— Не скажи. — Серебристо-черный качнул головой. — Я побывал в одном из таких Отражений. Там имеются очень любопытные вещицы.

Он рассказал о картинах и зеркалах, предсказывающих будущее. У сестричек-колдуний сразу загорелись глазки. Фиона мечтательно мяукнула:

— Хоть пальчиком бы до них дотронуться.

— Поговори с Фау, — язвительно посоветовала Лью. — Глядишь, ваша старая взаимная симпатия поможет.

Фиона огрызнулась:

— Сама попробуй его обольстить. Иногда тебе это удается.

Если братья-амбериты могли драться на мечах и кулаках по три дня без перерыва, то сестры умели обмениваться ядовитыми шпильками на протяжении веков. Причем не уставали, а находили в этом занятии массу удовольствия. У Корвина не было желания слушать нескончаемую перебранку Лью и Фи, поэтому он взял стакан и отправился бродить по окрестностям Узора.

Свернув за скалу, Корвин наткнулся на уединившихся Корал и Мерля, которые о чем-то беседовали, потягивая коктейли. Смутившись, серебристо-черный сделал шаг назад, пробормотав:

— Простите, ребята. Не хотел вам мешать.

Впрочем, он быстро понял, что его сын вовсе не собирается раскладывать на камушках любимую тетушку. Неподалеку висел на небольшой высоте Колесный Призрак, а в присутствии пацана они вряд ли стали бы заниматься любовью.

— Па, это не то, о чем ты подумал, — совсем по-голливудски смутился Мерттин. — Присоединяйся.

— Привет, братец, — хмурясь, сказала Корал. — Этот знахарь, твой приятель, еще не появился?

— Ждем. — Корвин развел руками. — Обещал быть с минуты на минуту, но ты же знаешь, как медленно идет время в Нирване. Их минута — наш час.

— Скорее бы, — жалобно всхлипнула Корал. — Знал бы кто, как мне худо.

— Болит? — сочувственно спросил Мерль.

— Это не боль… — Она застонала, не разжимая губ.-Для этого слов не придумано.

Внезапно за скалой стал громче шум голосов, в котором Корвин расслышал знакомый баритон Фау и бас Мефа.

— Кажется, доктор приехал, — весело сообщил он сестре. — Пошли.

Кул и Геката беседовали с Рэндомом и Виолой. Колесный Призрак, обладавший исключительно острым слухом, сообщил предкам: мол, обсуждаются торговое соглашение, обмен посольствами и договор о военном союзе.

Отделившись от остальных, Фауст и Лью гуляли вдоль периметра Узора. Вид у обоих был озабоченный. Корвин решил, что происходит очередное примирение, каких за последнюю тысячу амберских лет случилось немало — ровно столько же, сколько было разрывов.

Ближе всех стоял Мефисто, окруженный плотной толпой амберитов. Демон Судьбы, одетый в белую чоху с красными газырями, перепоясанную красным ремнем, красные сапоги и папаху из белого каракуля, отдаленно напоминал Сайта-Клауса. Он что-то говорил — судя по ухмылке, рассказывал анекдоты.

— Хватит им веселиться, — проскулила Корал. — Сил нет терпеть.

Машинально погладив сестру по плечу, Корвин окликнул Фауста. Лекарь быстро сказал что-то Лью-вилле, та кивнула в ответ, и Фауст поспешил к пациентке. На ходу поздоровавшись, он взял Корал за подбородок, развернул лицом к солнцу и долго всматривался в рубиновый глаз. Потом произнес не слишком обеспокоенно: