Письма. Том II (1933–1935) - Николай Константинович Рерих

буквы, но существом своим должны встать, должны возмутиться такою очевидностью злонамеренности. Не Вы напали, на Вас нападают. Торопятся напасть, точно бы спешат, чтобы темное задуманное дело скорее совершилось под шум новогодний. Вы все, мы все желали добра. Свидетельствуем это наше общее желание всеми нашими трудами, жертвами, мыслями и устремлениями. Тысячи людей знают об этом. Неужели же такое ярое позорное нападение может найти себе оправдание в ком-либо? Нас даже и не спрашивают, просто заочно исключают и распоряжаются нашим именем и достоянием. Пользуются отсутствием, пользуются Бог весть какими подтасовками, чтобы омрачить правду и нанести всем наибольший вред. Но правду омрачить все же нельзя. Если сегодня кто-то будет пытаться прикрыть правду темным покровом, то ведь завтра же Свет правды через все опять просияет.

Вот смотрим на Ваши телеграммы, видим, что нечто делается именно так, как в телеграммах написано, но сердце-то не может допустить такую злонамеренность братоубийственного на Вас нападения. Боже мой, какой ужасный пример для юношества подают злоумышленники! Они пытаются доказать молодому поколению, что зло сильнее добра, что неправда может победить правду. В этом заключается величайшее государственное преступление. Не верю, не могу допустить, чтобы можно было бездоказанно, без преступления выбросить, изгнать членов Совета культурных учреждений. Даже не в том дело, что этим сатанинским поступком разрушается просветительное учреждение. Гораздо хуже, таким злоумышлением соблазняются множества молодых сердец. Ведь кто-то где-то подумает, что золото правит миром, «Сатана там правит бал!» Не может этого быть. Культурных воителей много. Они повелительно скажут: «Руки прочь!» И та страна, которая первая скажет этот светлый приказ, будет первою в строительстве Новой Эпохи. Да пошлет Вам Господь силы противостоять всем неслыханным мерзким злоумышлениям! Победа суждена, победа за правдой.

Духом с Вами,

Р[ерих]

169

Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману

18 декабря 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 18

Родные З[ина], Фр[ансис] и М[орис], только что отправили Вам письмо, как являются соображения, которые нужно записать.

1. Мы совершенно не понимаем, почему Амр[ида] и Флорент[ина] должны терять деньги, данные Музею? Мы убеждены, что «Кемикал Банк» отлично получает свои проценты. Так же точно, наверное, не потерял своих денег и «Вестингауз». Кстати, о «Вестингаузе» немедленно спросите Беннетта, и он моментально Вам узнает, остается ли в силе этот долг, платится ли он или существует какой-либо договор об этом. Также сомневаемся мы, чтобы наследники Лойэнстина согласились бы на потерю денег. Также весьма показательно и Циммерману уже после реорганизации были уплачены должные ему деньги. Таким образом, и Амр[ида], и Флорент[ина] находятся совершенно в том же ряду, и потому вовсе не должны складывать оружия и позволять ограблять себя. Все эти соображения неотлагательно нужно выяснить. И Беннетт как друг, наверное, поможет достать точные и немедленные сведения.

2. Мы настолько бодры, что даже из самых худших возможных комбинаций видим продолжение строительства. Не забудьте, что Леви всегда говорил, что «каждый, кто уходил выгнанный им из Учреждений, немедленно расцветал». Действительно, к тому множество примеров. Припомним хотя бы несколько: миссис Атвотер изгнали, и она немедленно вышла замуж за Ерскина со всеми его деньгами. Одна из наших изгнанных секретарш вышла замуж за Алприста. Припомните судьбу и еще некоторых наших секретарш. Академия Завадских расцвела. Гребенщиков пробился и существует. Ученики Кеттнера сгруппировались и сняли дом, мы только что читали о существовании «Биософического Вестника». Словом, примеров немало, даже сторож Грин[баум] получил прекрасное место. Теперь на минуту возьмем как бы самое худое. Леви овладел домом и думает, что тем он всех нас уничтожил. Но не забудьте, что соседний дом по существу принадлежит Амр[иде][476], и вдруг и Школа, и Издательство, и Общество — все начинается снова, очистившись от всего ужаса злонамеренности и предателей. При каждом действии, зная о победе, нужно допускать и лучшее решение, даже на тот случай, если бы что-то совершилось временно по злой воле предателей. Для них было бы величайшим ударом ощутить, что не только никто не погиб, но даже не огорчился, а просто, отряхнув смрадную пыль, вновь начал то же культурное дело. И общественное мнение было бы другом такой веры в само дело. Когда-то мы с вами начинали дело в одной комнате, а теперь мы начали бы в целом доме, и такой горчичник был бы несносен для мрачных предателей. Во всяком случае, нельзя ли адвокатам отстоять этот дом для Амр[иды]? Посудите сами, повсюду Общества и Группы развиваются. Париж и Бельгия действуют. В Загребе новая организация, во главе которой сенаторы и члены Академии. Здесь друзья множатся, в Риге не только Общество, но и кооператив, и новые группы в разных других городах процветают. Ведь все это представляет из себя огромный духовный капитал. Не скрою, что и в главной линии нарастания притекают. Хотя злоумышленники и пытаются загнать нас в катакомбы, но, как Вы знаете из моей статьи того же названия, именно из катакомб раздались наиболее мощные зовы, потрясшие мир. Наибольшие усилия сил сатанинских могут лишь нечто отсрочить, но они не могут изменить предначертанное. Мне кажется, что и Флорент[ина], которая проявляет сейчас такое сильное и справедливое негодование, тоже оценит эту жизнеспособность. Ведь и молодежь будет с нами, и все порядочные достойные люди, как Стокс, Сторк, Косгр[эв], Форман, Зейдель, Гребенщ[иков], и вся наша молодая группа будут с нами. Во имя добра, во имя созидания умножаются силы. Зло вызывает справедливое отвращение и негодование, и, таким образом, получается благодатная обновленность. Среди обновленных духом, среди молодых сердцем, среди желающих добра будущим поколениям всегда процветет древо, полезность которого неоспорима. Можно предвидеть, в каких отвратительных корчах слышали бы предатели о том, что мы не только не унываем и не только живы, но в каждом обороте колеса жизни усматриваем истинные здоровые возможности. Столько прекрасных идей оставалось не выполненными из-за мертвящей руки Леви. Форман мечтал о журнале, Флорент[ина] думала и о мире, и о слепых, и о всякой прекрасной помощи человечеству. И Стокс полон прекрасных мыслей, и Сторк благородно проявился. Ведь сразу образуется целый новый Комитет, освобожденный от предателей. Итак, пусть будет светло будущее. По заключении отчета Юрий начинает писать «Историю Азии»[477]; что бы ни происходило, но благие задания возрастают. И там, где дух крепок, там люди несломимы. Новые друзья хотят издать письма Е. И.[478] и готовы печатать новые части Живой Этики. Именно на Этике, именно на живой и благодатной строится все новое и