Прости… - Галина Сергеевна Перун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Антон торопился в общежитие, он специально ушёл с последней пары, чтобы попасть в мастерскую и воплотить своё желание в реальность. Желание — сейчас, сию минуту, написать образ Даши. Написать, так, чтобы освободить себя, вылить, выплеснуть свои эмоции на полотно. Подобно лаве в проснувшемся вулкане. Вот, ещё миг и она прольётся бурным потоком, сметающим всё на своём пути. Ему хотелось побыть одному, только он и образ Даши! Ещё никогда у него не было такого прилива сил и вдохновения. Он бежал, просто летел по оживлённой улице, не замечая встречных прохожих. Не терпелось остаться наедине с собой, а кругом люди, десятки, сотни разных людей — приятных и не очень, близких и далёких. И так часто на этом концентрируешь своё внимание. Из этой толпы Антон часто выхватывал образы, смешные и жалкие, добрые и злые. Образы, которые помогали передавать чувства. Шаржи у него выходили на «ура». Среди знакомых был даже свой круг ценителей. Антону это нравилось. Собрать с десяток новых работ и посмеяться вволю. Его шаржи не были злыми, Нет. Они хоть и преувеличивали достоинства объекта, скорее несли в себе лёгкий юмор. А юмор, если он настоящий, первосортный, не может нести в себе грязи. Он «породист», как щенок со славной родословной.
Сегодня в душе Антона творилось нечто невообразимое. Ему хотелось писать настоящий портрет. Образ Даши не давал мыслям разбегаться в разные сферы человеческих ситуаций, чувств, эмоций. Он каким-то чудесным образом заставил все его чувства звучать в унисон. Настроил мысли на минорный лад. Но в то же время к этой тонкой грусти, примешивалось чувство ликования и радости. Радости, от того, что он нашёл способ выдохнуть всё!
Мастерская была не больших размеров, и вечером здесь собирались студенты. Сессия заставляла их проводить больше времени за мольбертом. Всё пропиталось маслом, но эти запахи были родными, они будоражили воображение, поднимали настроение, веяли мечтами и заставляли брать в руки кисти. Здесь всегда царила совсем иная атмосфера. Не было суеты и шума.
Антону очень повезло, он был один. Редкость, но такое бывает. Время его подгоняло, нужно было тратить его не напрасно. Он весь горел идеей, долгожданный момент истины настал. Он волнуется, руки дрожат. Антон провёл рукой по листу бумаги. Так, будто прикоснулся к образу ещё не созданному им. Даша! Он закрыл глаза. Её длинные вьющиеся волосы, милая улыбка, нежный взгляд, опущенные ресницы. Он мысленно заглянул в её глаза. Большие, выразительные, полны грусти.
Карандаши тонко заточены. Хотя нет, сегодня они не нужны. Несколько кусочков сангины. Рука сама сделала набросок. Несколько штрихов. Набросок. И дальше в упоении, в неописуемом состоянии эйфории, он двигался от уголка рта к краешкам глаз. Он ласкал её волосы. Прикасался к её щекам, он наслаждался линией, творившей его возлюбленную. Три часа пролетели так не заметно! Он ни разу не прикоснулся к ластику. Портрет жил. Он дышал. Глаза искрились светом, манили, притягивали его. Он поймал себя на мысли, что боится в них заглянуть. Невообразимое его желание, сотворило чудеса! На него смотрела Даша и чуточку улыбалась. Три часа в нём буйствовала энергия и он сделал не возможное. То, что должно писаться месяцами, получило жизнь в считанные часы.
Антон спрятал картину от посторонних глаз. Несколько дней он тайно любовался Дашей. Она смотрела на него как живая и чуть-чуть улыбалась. Ещё изначально он решил подарить картину девушке. Может быть, поэтому у него и появилось столько вдохновения и сил, чтобы сделать любимой подарок. Теперь ему даже немного было жаль расставаться с этюдом. Этих больших грустных глаз ему будет не хватать.
Густой мокрый снег не спеша покрывал землю. Ветки деревьев согнулись под тяжестью белого покрывала и замерли в причудливой форме. Крупные снежинки медленно кружились в воздухе и налипали на стекло и подоконник. Даша смотрела в окно и не могла оторвать глаз. Удивительно быстро преобразился двор. Ещё вчера шёл дождь и у подъезда стояли серые лужи. А сегодня, в преддверии Нового года, природа решила сделать подарок.
Пользуясь моментом, местная ребятня, лепила у подъезда снеговика. Почти вся площадка, была вытоптана детскими ногами. Снежная баба получилась однобокой и неуклюжей, из снежных комьев торчали сухие листья. Мальчишки постарше бегали рядом и пытались её разрушить, малышня стойко держала оборону. На мгновение, Даша даже почувствовала их азарт. Сдвинутые на бок шапки, красные от холода уши и обледенелые варежки…. Это всё так напоминало родной детский дом. С каких пор он стал родным? Почему сейчас она с грустью вспоминает о тех днях. Обида, горечь, чувство одиночества, беззвучные слёзы в подушку — всё это было совсем ещё недавно. И прошло не так много времени, чтобы она уже могла это забыть. Когда Даша покидала ненавистные стены школы, она и мысли не допускала, что придёт время, и захочется вернуться. Вернуться, чтобы вновь окунуться в атмосферу тех дней, вспомнить людей, которые ей стали родными и близкими. Именно там они познакомились с Ритой. Рита…. Внезапно как ураган, она ворвалась в её жизнь и так же внезапно исчезла. Будто и не было никогда это человека, только боль воспоминаний осталась в сердце.
Без четверти девять, а Виктора до сих пор нет. Что могло случиться? Почему он задерживается? Ведь сегодня тридцать первое декабря. День рождения и Новый год — двойной праздник. Стол накрыт уже давно, в духовке своего часа ждёт утка с яблоками. Даша чувствует, как волнуется вместе с ней малыш, мелкие точки приводят в движение складку на платье. Обычно в это время ребёнок становится самым активным. Она пытается рукой поймать шалунишку, но бугорок тут же час исчезает. Дышать становится труднее, нужно походить.
В прихожей хлопнула дверь, Виктор заглянул в комнату:
— Иди скорее сюда! Посмотри, что я принёс!
Ух, ты! — восклицает Даша, увидев в коридоре ёлку. Свежий лесной аромат наполнил комнату.
— Тебе нравится? — спрашивает Виктор, заглядывая в глаза. После улицы его щёки горят красным румянцем.
— Очень! Теперь нужно её поставить в воду. Витя, ты просто молодец! Я даже не
