Чувства навыворот - Людмила Сладкова

— Извольте, но нет! Не понимаю!

— Можно Вас на пару слов?

Мужчина отвел профессора в сторонку и принялся активно в чем-то убеждать. И чем больше он говорил, тем сильнее вытягивалось лицо женщины.

В итоге Тарасова, горделиво расправив плечи, дрожащим от волнения голосом обратилась к аудитории:

— На первый раз обойдемся простым предупреждением! Искренне надеюсь, что подобные недоразумения на моих лекциях более не повторятся! На сегодня занятие окончено!

Глава 44

Остаток учебного дня прошел без происшествий. Если не считать таковыми попытки вымолить прощение (за сокрытие столь важной информации о своей личной жизни) у обиженной, насупившейся Ленки. Пришлось поунижаться, как следует, но в конечном итоге они помирились. Подруга вошла в положение. И даже пообещала хранить их со Славиком тайну от Александры Николаевны до тех самых пор, пока Ирина не представит Красницкого матери в качестве своего парня. Однако прекрасно зная противоречивую натуру и репутацию бывшего одноклассника, она все же уточнила заговорщицким шепотом:

— Он точно не держит в заложниках твоих родных? Ты с ним по своей воле?

Не сдержавшись, Ира прыснула со смеху от подобного предположения.

Зато Белова относительно успокоилась. Расслабилась. И грустно улыбнулась.

— Пообещай, что мне не придется драться с ним за твое внимание!

— Не придется, конечно! — успокоила, крепко обнимая.

— Пообещай! — настаивала на словесном подтверждении упрямица.

— Обещаю!

— Хорошо, — Ленка задумчиво намотала на палец прядь ее рыжих волос и призналась: — Знаешь, если честно, я тебе немного завидую. Не в прямом смысле слова… просто тоже хотела бы… вот так же!

— Так же?

— Угу! По-настоящему!

Синицыной ничего не оставалось, кроме как смущенно улыбнуться в ответ.

Домой девушка вернулась уже вечером и от усталости едва ворочала языком. С непривычки шесть пар подряд показались ей сущим Адом.

Едва шагнув за порог, Ирина сразу почувствовала божественный пряный аромат фирменной маминой запеканки, распространившийся на всю квартиру. Пустой желудок призывно заурчал, а рот тут же наполнился слюной. Торопливо сбросив обувь и небрежно швырнув сумочку на комод, она направилась прямиком на кухню. Мама активно занималась ужином (вернее, мыла посуду, перепачканную в процессе его приготовления), но выглядела так, словно проснулась совсем недавно. Вскоре догадки подтвердились.

Обняв и поцеловав дочь, она призналась:

— Сегодня выдалась очень тяжелая смена! Я отсыпалась весь день и с трудом заставила себя подняться буквально полчаса назад! Надеюсь, ты не слишком голодна, милая? Придется подождать немного…

— Не страшно, мам, — Ира обессиленно прильнула к родительской груди, — тебе помочь?

— Ну, что ты? Все почти готово! Остальное за нас сделает духовка!

— Здорово! Тогда я в душ.

— Беги!

Нежась под горячими струями воды и хорошенько растирая себя мочалкой, Ирина невольно прокручивала в памяти сегодняшний день.

Внутри все обмирало от волнения. От трепета.

Перед глазами стояло его волевое лицо. Кожа хранила его запах.

А в ушах неугомонным набатом звучал его голос.

Требовательный. Хриплый. Страстный.

«А может, я тебя люблю?»

«А может, я тебя тоже?»

«Тоже!»

«Тоже…»

Не выдержав напряжения, девушка медленно осела на дно душевой кабины и крепко зажмурилась, притянув колени к груди. Сердце барабанило, точно сумасшедшее. Странное возбуждение не покидало ее ни на миг.

«Господи! Это же значит, мы…»

Раздался настойчивый стук в дверь, и послышался голос матери:

— Ириша, поторопись! У тебя телефон разрывается!

— Ой!

Наспех обернув волосы полотенцем и укутавшись в халат, она со всех ног помчалась в прихожую, где так неосмотрительно оставила свою сумку.

Достав из бокового кармашка мобильник (который уже перестал трезвонить), Ира взглянула на экран и ужаснулась. Восемь пропущенных от Красницкого.

«Черт! Он же меня придушит!»

В целях конспирации она вышла на балкон и лишь когда убедилась, что родительница ее точно не услышит, набрала номер молодого человека.

— Похоже, — протянул он лениво, едва принял вызов, — я нашел новое применение своему ремню!

— Серьезно? — скептически хмыкнула в ответ.

— Угу!

— Неужели научился затягивать его на шее?

— Научился пороть им непослушные задницы! Что за игнор, пучеглазая?

— Не слышала…

— Так прочисть свои у…

— Я в душе была, умник!

— М-м-м, — довольное урчание, — с кем?

— Одна!

— Одна? Печально!

— Что значит печально?

— Мыться в гордом одиночестве… очень скучно, знаешь ли!

— Хочешь сказать, — прошипела Синицына, теряя терпение, — что обычно ты моешься не один, а в компании… с кем-то?

— Именно!

— Совсем охренел? — рявкнула она, буквально задыхаясь от ревности. — А-ну, признавайся, гад, с кем ты там в водичке плещешься?

— С тобой!

— …????????

— А что тебя так сильно удивляет? — невозмутимый смешок в ответ на ее изумленное красноречивое молчание. — Я частенько представляю тебя рядом, когда принимаю душ! Поверь, мое воображение безгранично!

— Вот ты… придурок, Славик!

Громкий хохот парня, раздавшийся в трубке, едва не оглушил.

Зато облегчение накрыло лавиной. И улыбка намертво приклеилась к лицу.

— Знаю, малышка! — нежно, сипло. — Знаю!

Возникла неловкая пауза, нарушить которую поспешил сам Вячеслав:

— У меня вечером тренировка. Могу перенести или отменить.

— Нет, не нужно! Я хочу сегодня побыть с мамой, если ты не против!

— Ладно! Но на завтра ничего не планируй!

— Почему?

— Родители устраивают у