Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

— Я думал, что найду вас здесь, — произнес Бриджстоун, остановившись напротив Страйка. — Мы получили известия от лорда Драйго и Серых Рыцарей. Вечером должна состояться какая-то церемония перед тем, как они покинут планету. Присутствие обязательно. Вы думаете, они собираются воздать нам почести?

Несколько месяцев назад Страйк, как и любой другой имперский гвардеец, понятия не имел о существовании Серых Рыцарей, но теперь они стали предметом слухов, имевших место в каждом полку, расквартированном на Пифосе. Некоторые из этих слухов были слишком мрачными, якобы Серые Рыцари убивали каждого, кто узнавал об их существовании, даже десантников из других Орденов. Тех, кто сражался с ними, превращали в сервиторов, миры, на которых они появлялись, также подлежали уничтожению. Страйк не верил ни в один из них, если Серые Рыцари собираются их убить, сейчас — самое подходящее время. Полковник на время отмел все подозрения, понимая, что все равно все узнает до рассвета.

— Я думаю да, но по-своему, — печально произнес он.

Он передал Бриджстоуну ножи и достал еще одну партию из рюкзака.

— А пока давай помянем павших, пока можем.

Страйк оглядел поле, усеянное ножами с намотанными на них банданами. В небе парило крыло «Громов» Имперского Флота, девять истребителей сформировали “V”-образный строй. Подлетев к мемориалу Имперской Гвардии, восемь из них исполнили полубочку, а затем снова присоединились к командиру крыла. Обычно только один истребитель исполнял салют, но из-за огромного количества потерь сразу восемь истребителей отдали дань уважения павшим. К тому же, новым командиром третьего крыла истребителей Пифоса был человек, не привыкший действовать в традиционном ключе. Новые эполеты пилота блестели на солнце, Шира Хаген сидела в кабине пилота «Грома», поддерживая курс рычагами управления. Изменился не только ее ранг и истребитель. Как только она покинула госпиталь, ковыляя на костылях, пилоту понадобились несколько вещей. Найти кисти было легко, танкисты любили наносить боевые отметины на корпусах своих машин. Краску было найти тяжелее, но, убедив квартирмейстера-кадианца сыграть с ней в кости, она ушла именно с той краской, которая была ей нужна. В вокс-канале нового, перекрашенного шлема раздалось потрескивание.

— Командир крыла Хаген. Хельдрейк обнаружен на Олимпаксе. Второе крыло вступило в бой, требуется помощь.

— «Порванное Крыло»? — с надеждой произнесла она.

Ее злоключения, связанные с демонической машиной, вместе с рекомендациями планетарного губернатора помогли ей получить повышения, и вместе с ее повышением на Флоте стали ходить легенды о «Порванном Крыле».

— Подтверждаю, командир крыла, — послышался ответ.

— Третьему крылу — всем вернуться в строй, — произнесла Шира, переключаясь на открытый канал.

Она посмотрела в окошко кабины, чтобы убедиться, что ее восемь пилотов заняли свое место в строю. Нарисованные на броне корабля, огромные глаза рептилии располагались прямо над зубастой пастью, нарисованной на носу. По бокам корабля, там, где раньше были нарисованы серые крылья, красовалась зеленая чешуя.

— Мы должны убить дракона.

Существо передвигалось на всех своих четырех лапах, перескакивая через трупы, которые еще не успели убрать с поля боя, и обломки танков и транспортников. Неожиданно оно остановилось и стало внимательно осматривать брошенные единицы бронетехники, иногда нанося на них странные символы, иногда снимая те или иные комплектующие с машины и аккуратно кладя их в мешок за спиной. По большей части оно игнорировало их, желая починить то, что было скрыто под грудой обломков. Нечеловеческие глаза существа прекрасно видели в темноте, но на его голове все равно был закреплена импровизированная лампа из пифосианского кристалла. Со стороны оно было похоже на шахтера, заблудившегося в туннелях, но глаза мертвых были пусты, и никто не сможет доложить о пришельце. Красный луч света преломлялся сквозь призму изумруда на стене, освещая палату странным, тусклым светом. Обнаружив то, что оно давно искало, существо издало торжествующий рев и запрыгало по обломкам, не беспокоясь о собственной безопасности.

Взобравшись на корпус сверхтяжелого танка, ксенос осмотрел его, чтобы убедиться, что это именно то, что он искал. Спрыгнув вниз, он подбежал к задней части корпуса и своей волосатой лапой стал стирать с поверхности грязь и остатки демонов. Посветив лампой, он обнаружил два слова, написанных на Высоком Готике: «Бич Предателей». Издав радостный крик, К’сии достал разводной ключ из своего рюкзака и принялся за работу.

Тяжелая дверь в камеру медленно открылась, вынудив двух узников разбежаться по углам. Еще двое сделали бы то же самое, если бы могли, но у них не было шансов высвободиться из оков, выкованных в варпе. Абаддон вошел в камеру, ксенос с янтарными глазами испуганно уставился на предводителя Черного Легиона. Женщина-обнулитель, в другом конце камеры, голая и грязная, ощерилась как загнанный зверь. Магистр войны проигнорировал их, сфокусировавших на пленнике, висевшем в центре помещения. Мощные руки Эпиметия были связаны в районе запястьев, ноги свисали в метре над каменным полом подземелья. Его кожа была покрыта шрамами, а черный панцирь извлечен еще до его помещения в эту камеру, его глаза и рот были зашиты волокнами из сухожилий демонов. Во рту, там, где должен был находиться язык, зияла пустота, Абаддон сдержал свое обещание, на шее, в месте, где раньше находились прогеноиды, был виден след от аккуратного хирургического надреза. Цена за клятвы и преданность Фабия Байла и его паствы. Когда Абаддон начнет новый Черный Крестовый поход на Империум, безумный апотекарий уже подготовит новых, более сильных воинов. И, возможно, Магистр войны сможет воплотить свои мечты в жизнь… Нет, не «возможно», а «точно». Все прежние безуспешные попытки останутся в прошлом. На этот раз все будет иначе. Почувствовав присутствие лорда Хаоса, Эпиметий попытался высвободиться из оков, его улучшенная физиология все еще позволяла ему хотя бы пытаться это сделать, несмотря на то количество времени, которое он уже провисел здесь. Пока десантник дергался, пытаясь сбросить оковы, Абаддон почувствовал истинную природу кошмаров Эпиметия и улыбнулся. Его сняли с цепей, третий обнулитель встал за спиной Серого Рыцаря, подстраховка на случай, если Эпиметий попытается сбежать. Десантник прибывал в изнуренном состоянии, утомленные глаза были полуоткрыты, а по трубкам, торчащим из дыр, проделанных в его торсе, бежали черные жидкости, поддерживающие его адское существование. Абаддон придвинулся поближе к Эпиметию, заставив того и обнулителя, стоявшего рядом с ним, вздрогнуть. Будучи лишенным возможности четко видеть и говорить, Серый Рыцарь все же чувствовал, что Магистр Войны находится рядом с ним. Наклонившись к уху Эпиметия, Абаддон прошептал:

— Скоро, Эпиметий, скоро.

Дыхание Эпиметия усилилось, и он попытался разорвать связь с обнулителем, который тут же принялся бормотать заклинания успокоения. Убедившись, что пленник никогда не выберется отсюда, Магистр Войны покинул камеру. Абаддон ждал десять тысяч лет, чтобы скинуть труп Императора и самому занять Трон Терры. Чтобы сломать одного из основателей Серых Рыцарей, заставить его преклонить колено и поклясться в верности, Магистр готов был ждать вечно.

Энди Смайли

В конце резни

Пустыня была завалена мертвецами от горизонта до горизонта. Завывал ветер, вдали возвышались колыхающиеся дюны из тел и разбитых машин. Безжизненные, застывшие глаза предателей и верных воинов одинаково уставились на небо, красное, словно свежепролитая кровь. Если бы в их разорванных и выпотрошенных телах осталось достаточно сил, то мёртвые и умирающие взмолились бы к небесам, умоляя своих богов не бросать их под светом безжалостных звёзд, которые высушат их плоть и выжгут кости.

Амит усмехнулся. Свирепая, полная злости и презрения улыбка растянула его окровавленные щёки. Боги не слушали их. Бойня не принесла кровожадным Пожирателям Миров ничего. Рёв их покровителя подобно грому прогремел в небе и стих, сменившись отчаянным шёпотом. Даже свет Императора не освещал этот далёкий, всеми забытый мир. Солдаты 225-го Потонийского Стрелкового умерли во имя Его, но Он об этом не узнал. Их смерть была страшной и мучительной, а предсмертные крики заглушил рёв цепных мечей и лающий рык демонов.

Великий магистр помедлил, взглянув на хлещущий по ветру полковой флаг — рваный, потрёпанный, такой похожий на знаменосца, чьи выпущенные кишки вывалились, словно зловещие вымпела. Прикоснувшись рукой к пробоине в закрывавшей живот пластине брони, Амит направился дальше. Война оставила от этого мира безжизненный труп. Воющий ветер стал похоронным гимном, одой погибшим. Никто её не слышал. Никто, кроме него. Погибли все…