Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Аларик долго лежал неподвижно. Лишь милостью Императора он сам не умер и не сошел с ума. Он размышлял о том, насколько легко будет сломать его. Для этого понадобится больше времени, чем для совращения художника, создавшего фрески наверху, но насколько больше? Если судить по меркам галактики, наверное, ненамного.

Аларик попытался сесть, но боль внутри, словно горячая красная пика, пронзила нутро. Он задохнулся и упал обратно. Под ним была какая-то твердая поверхность, и Аларику подумалось, уж не помост ли это для тел в соборе Бога Крови и не умер ли он наконец.

Аларик повернул голову. Он лежал на большом деревянном столе, накрытом словно к пиру. Бронзовые тарелки и чаши были сдвинуты на один край, чтобы можно было положить сюда его. Это был один из нескольких столов в великолепном пиршественном зале, мрачном и чересчур пышном, как все, что Аларик видел на Дракаази. Стены были задрапированы шелковыми красно-черными полотнищами, свод поддерживали пилястры из черного мрамора. Пол на первый взгляд тоже казался мраморным, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что он выстлан надгробными плитами, столь разнообразными по стилю, что их, по-видимому, должны были доставить сюда со множества разных миров. Глазам Аларика предстали благочестивые надписи на высоком готике, имена обесчещенных мертвецов.

Алтарь Кхорна стоял в конце зала. Это был огромный обломок камня неправильной формы, весь в черных пятнах и древних зарубках: колода палача. За ним находился символ Кхорна, начертанный на меди и раскрашенный красным лаком. Это было изображение черепа, настолько стилизованное, что напоминало просто перевернутый треугольник с крестом на нижней вершине, тем не менее от него исходило такое ощущение злобы, что становилось больно смотреть. В полу перед колодой были сделаны канавки для стока крови. Плаху все еще использовали по назначению.

Аларик проверил повреждения в своем теле. Это принесло успокоение, поскольку было частью его подготовки. В нем еще осталось достаточно от Серого Рыцаря, чтобы вести себя, как подобает солдату. Он ощутил привычную какофонию боли от множества мелких ран. Хуже всего было с грудью. Затруднено дыхание, и одно из сердец задето. Он мог двигаться и драться, если потребуется, но это было серьезное ранение даже для космодесантника, и на Титане его бы отправили в апотекариум для восстановления. На Дракаази ему придется сражаться так.

Одна из портьер колыхнулась. За ней Аларик мельком разглядел очередное пышное убранство, величественный зал и парадную лестницу, уставленную медными статуями.

В пиршественный зал вошел Хаггард. Он настолько не соответствовал этому месту, растрепанный и грязный, как все рабы, в этом своем покрытом пятнами хирургическом фартуке, что Аларик на мгновение усомнился, есть ли он тут на самом деле.

— Очнулись, — сказал Хаггард.

— Похоже на то.

— Как вы?

— Жив.

— На вас было просто страшно смотреть, — продолжал Хаггард. — Легкое не работает. Одно из сердец тоже задето. Позвоночник цел — это самое главное. В нем засели обломки металла с мой палец длиной. Только волею Императора ни один из них не задел спинной мозг.

— Спасибо, Хаггард, — сказал Аларик. — Я не выжил бы без вашей помощи.

— Не благодарите меня, — возразил Хаггард, — пожалуйста, не благодарите меня. Я не знаю, что будет дальше.

Аларик снова попробовал сесть. На этот раз он победил боль. Часть швов, грубо наложенных Хаггардом, разошлась, и по груди побежала свежая кровь. Он увидел, что на нем все тот же доспех, в котором он сражался в Горгафе, снят только нагрудник. Рана на груди была огромной и страшной. Никто, кроме космодесантника, не выжил бы после такого.

— Что бы ни случилось, Хаггард, я лучше встречу это живым, — сказал Аларик.

— Это я вытащил из вас. — Хаггард протянул ему обломок меча Змеиного Стражника, острие и кромки ярко блеснули в свете свечей. — Вы же на самом деле не думали, что сможете убить Эбондрака, правда?

— Наша встреча была незапланированной, — ответил Аларик. — Сомневаюсь, что вообще кто-либо на этой планете может убить его. — Он взглянул на обломок в руке Хаггарда. — Можете спрятать это среди вашего медицинского барахла?

— Постараюсь, хоть это будет непросто, — заметил Хаггард, опуская обломок в один из карманов грязного фартука, где он держал свои кустарные хирургические инструменты.

— Сохраните его до моего возвращения на «Гекатомбу». Кстати говоря, где я?

— По-прежнему на борту, — пояснил Хаггард. — Это покои Веналитора.

— Здесь? Корабль не настолько велик.

Хаггард пожал плечами:

— Законы физики здесь чудят. Если Веналитор хочет растянуть пространство, чтобы иметь покои, подобающие герцогу, он может это сделать. Послушайте, юстикар, ведь это Веналитор притащил меня сюда, чтобы вы остались живы. Что бы он ни затевал, вы нужны ему для этого живым и в сознании. Он собирается наказать вас.

— Но он не знает, что я пришел в себя.

Хаггард смотрел в пол:

— Знает, юстикар.

Цоканье когтей сцефилидов по полу невозможно было с чем-то спутать, как и тяжелые шаги по мраморной лестнице. Почетный караул из сцефилидов вбежал в зал и утащил Хаггарда. Хаггард не сопротивлялся.

Затем вошел герцог Веналитор. Его окружали надсмотрщики-сцефилиды с шокерами. Взмахом руки он отослал их, и они засеменили прочь. Аларик успел увидеть, как за спиной герцога Хаггарда гонят вниз по ступеням.

— Итак, юстикар, — начал Веналитор.

Он тщательно обустроил свои покои. Мрачное великолепие его залов было под стать его собственному, в этом черно-красном доспехе и со множеством мечей за спиной. Это место, как и сам Веналитор, было воплощением надменности.

Аларик не ответил. Веналитор явно продемонстрировал уверенность, отослав сопровождающих его надсмотрщиков. Аларик был ранен и безоружен. Если они станут сражаться, Веналитор убьет его, и герцог хотел напомнить Аларику об этом.

Веналитор прошел мимо Серого Рыцаря и преклонил колени перед алтарем Кхорна, шепча слова короткой молитвы.

— Бог Крови, — сказал он, обернувшись к Аларику, — слушает. Если ты заслужишь его уважение, как это сделал я, он тебя услышит. Я прошу у него силу, чтобы побеждать, и мне ее даруют. Я прошу армии, и они встают под мои знамена. Тебя называют Алариком Покинутым, ты знаешь, потому что твой Император покинул тебя. Ты просил его избавить тебя от Хаоса, от Дракаази, и он не ответил тебе. Он всего лишь труп, неспособный услышать твои молитвы, Серый Рыцарь. Это высшая степень предательства. Мой господин даст тебе все, что пожелаешь, если только ты заслужишь его внимание.

Аларик слез со стола и встал. Он нетвердо держался на ногах, но делал все возможное, чтобы не показать этого.

Теперь он мог сразиться здесь и умереть. Тогда, по крайней мере, все это закончится. Во всяком случае, ему не придется больше выслушивать богохульные речи Веналитора.

— У тебя есть шанс, Аларик, — продолжал Веналитор.

— Ты предлагаешь мне присоединиться к вам? — Аларик улыбнулся. — Предположить такое можно лишь от полной безнадежности.

— Ты видел отребье из городов Дракаази, — невозмутимо продолжал Веналитор. — Ты общался с еще худшими ничтожествами на «Гекатомбе»: эти убийцы, эти сломленные люди, ужасные отбросы твоего Империума. Такова судьба подавляющего большинства тех, кто попадает сюда. Кхорн презирает их, и они остаются гнить заживо или умирают, чтобы утолить его жажду крови. Те, кому повезет, становятся жертвами, но ты… ты другой. Ты не выше этого сброда. Ты еще даже не понимаешь, кем мог бы стать на Дракаази. Кровавый Бог готов услышать тебя, если только ты захочешь принять его. — Веналитор указал на алтарь. — Это так просто, Серый Рыцарь, и у тебя нет другого выбора. Что бы ты ни делал, как бы ни старался, ты все равно умрешь во имя Бога Крови. Единственный способ избежать этого — склониться однажды перед истинным богом.

— Значит, я умру, — ответил Аларик.

— Несколько капель крови, — настаивал Веналитор, — вот все, что ему от тебя нужно.

— Ему придется выжать их из меня.

Веналитор покачал головой:

— Ты пытаешься оскорбить меня. Ты даже попытался скрестить мечи с лордом Эбондраком. Бог Крови смотрит на такую дерзость и улыбается. Твоя искренняя вера в то, что ты сможешь победить меня, — это показатель душевной силы, необходимой чемпиону Хаоса. То, что ты еще жив, доказывает, что ты сильный боец. Ты мог бы править этой планетой, Аларик. Тогда ты смог бы сделать с Эбондраком все, что тебе угодно. Ты даже смог бы возложить меня на этот алтарь и располосовать с головы до пят, если только это будет ради Кхорна.

— Никогда, — бросил Аларик, — никогда, покуда я жив. Тебе придется просто принести меня в жертву, как и весь свой прочий сброд.