Оружейных дел мастер (СИ) - Данков Влад

Враг вскоре дал о себе знать: снова появились кабаньи наездники с аркебузами и рассеянным строем двинулись вперед. По меньшей мере четыреста их растянулись на всю ширину поля, почти от леса до леса, километра на полтора, за исключением двухсот метров слева и справа, чтобы эльфы из луков не доставали.

С дистанции в триста метров они открыли беглый огонь, не слезая со своих верховых животных. Войско, выставив впереди длинные щиты, по сути переносные стены, ответило выстрелами из онагров. Гоблины, понеся незначительные потери и практически не причинив своей стрельбой вреда, поспешно отодвинулись назад и остановились на безопасном расстоянии.

— Вот бы стрельнуть по ним! — сказал командир метательных расчетов, обращаясь к

Гаунту и Даниле, — если укоротим сбрасывающие цепочки до предела — добросим!

— Рано, — ответил Данила, — видно же, что они ведут разведку боем, пытаются понять, что у нас есть из тяжелого вооружения. Пусть пока остаются в неведении.

— Знать бы, где их основные силы, — задумчиво протянул Гаунт.

— Должны быть на подходе, если придерживались прежнего темпа.

В ожидании прошел еще час, и тогда кто-то из командиров отдал войску приказ сесть и отдыхать. Гоблины же пока не спешили показывать свою армию, однако эльфы-наблюдатели вскоре сообщили, что вражеских разведчиков стало больше. Затем пришла долгожданная весть: были замечены драконы, числом под двадцать, как и предполагалось, а вместе с ними огромные колонны гоблинов и орков. Вся армия серой чумы, насчитывающая не менее шестидесяти тысяч живой силы, а то и восемьдесят, явилась на битву вместе с обозами.

После короткой паузы на краю поля показались первые отряды. Враг, словно выжидая, остановился за пределами дальнобойности онагров и начал неспешно разворачивать боевые порядки. Затем разведчики сообщили, что видят позади отрядов чумы онагры. Вскоре в лесу раздались первые взрывы.

— Этого следовало ожидать, — мрачно прокомментировал Данила, — даже если они и не имели гранат раньше — то теперь додумались и до них, и до метания онаграми.

Эльфы были вынуждены покинуть свои позиции в лесах и отойти на запасные позиции на флангах армии. «Горный корпус» остался наиболее выдающейся вперед частью, и Разумовский не сомневался, что именно на него обрушится первый удар.

Одновременно с этим пришло сообщение, что гоблины обустраивают опорный пункт на одном из холмов в четырех километрах от поля боя, выстраивая телеги обоза в подобие защитного периметра.

Время шло медленно, тянулось, словно жвачка, а враг пока не спешил атаковать, оставаясь вне пределов досягаемости. Пока что достать противника можно было бы только минометами, но Данила на этот счет дал совершенно недвусмысленные указания: до начала битвы никакой стрельбы. Пока что гоблины не понимают, как и чем они были обстреляны во время уничтожения бомбард, однако преждевременный артобстрел может склонить их отказаться от битвы.

— Чего они ждут? — вопрошал сам себя Гаунт.

— Ночи? — предположил Данила.

— Вряд ли, — возразил один из младших командиров эльфов, присоединившийся к корпусу после отхода его отряда, — гоблины и орки видят в темноте лучше вас, но все равно не очень, а мы — не хуже их, а то и лучше. Не вижу ни малейшего преимущества, которое они могли бы получить ночью.

Однако вопрос очень скоро отпал сам собой: появились драконы, восемнадцать штук. Данила, вглядываясь в очертания вражеских боевых машин, пытался вспомнить, говорили ли очевидцы хоть что-то о странных кубообразных конструкциях у них на крыше корпуса.

— Ты можешь рассмотреть, что это?

Эльф приложил руку козырьком:

— Похоже на помост со щитками. Деревянные, выглядят прочными. На каждом драконе гоблины, по четыре или пять, и я вижу у них эти гремящие трубки.

— Так я и знал… Стрелки.

В этот момент где-то далеко раздалась короткая канонада, выстрелов пять. Над головой засвистели снаряды, всполошив пехоту, один из них зарылся в землю в сорока шагах от переднего края арлансийских порядков. Данила сосчитал до сорока. Ничего.

— Немедленно послать вестника к королю, — распорядился он. — Необходимо срочно разуплотнить строй. У врага пушки.

— И теперь они устроят нам то, что ты устроил им?

— Не все так плохо. Они стреляют ядрами, которые не взрываются. Как ядра онагров, только дальше летят.

— Могут и гранату зарядить…

— Не могут. У них пушки если стоят на том холме — то бомбарда так далеко выстрелить не сможет. А к пушечному ядру надо приложить такую мощную силу, что пустотелая граната просто не выдержит. Если они попытаются стрелять с ближнего расстояния гранатами — у нас есть минометы.

— А нельзя этими… мимометами[18] разбить их укрепление с пушками?

— Не достанем. Они наверняка знают предел нашей дальности, замеряв расстояние от наших позиций в лесу, и сейчас поставили пушки так, чтобы мы не достали.

— Разгромят нас почем зря…

— Не паникуй. Посылай вестника королю.

Через минуту последовал еще один залп, а затем пошла стрельба с перерывами примерно в три и одну минуту. Ядра свистели над головой, многие падали в поле, часть давала перелет либо недолет, падая под углом около сорока пяти градусов: стало быть, стреляют на пределе дальности, четыре километра для дульнозарядной артиллерии на черном порохе и ядрах — по сути, потолок. Первые потери пришли с четвертым залпом: ядро попало в отряд пехоты, убив двоих или троих солдат.

— Я же говорил — паниковать не надо, — назидательно заметил Данила, — пушки смертоносны на ближних дистанциях, когда ядра летят параллельно земле и могут, пролетев сквозь строй, убить десяток солдат.

Насколько можно было судить с расстояния, солдаты весьма стойко приняли факт обстрела, как только стало ясно, что ядра не гранаты и взрываться не могут — волнения улеглись. Пушка — та же катапульта или онагр, только стреляет издали, а ветераны, сражавшиеся с Тархалоном и привычные к обстрелу из осадных машин, имелись почти в каждом подразделении.

Последующие несколько залпов забрали еще пару жизней, и Данила наскоро произвел в уме подсчеты. Две батареи по четыре-пять пушек, стреляя с предельной дистанции, безбожно мажут, пуская ядра практически наугад, перезарядка у пушек –

четыре минуты. Пятнадцать выстрелов в час. До сумерек — часов семь. Итого сто залпов по восемь-десять ядер, из них убивает двух-трех солдат каждое двадцатое-тридцатое. Если взять средние цифры…

— Если пушки продолжат стрелять настолько же неточно, мы до темноты потеряем от семидесяти до ста человек, — вслух сказал инженер.

— Я боялся — хуже будет, — ответил Гаунт.

Очередное ядро просвистело в стороне и с треском влетело в лес. Даниле в голову сразу же пришла новая мысль.

— Среди этих солдат есть какой-нибудь весельчак и балагур?

— Хм… Да, сержант одного из отрядов, из моего родного города…

— Пусть отпускает шуточки в адрес гоблинов, шутит о их криворукости, неискусности в стрельбе и чем угодно еще каждый раз, когда они мажут.

— Зачем?

— Высмеиваемый враг не страшен.

Сержант и правда оказался мастак на едкие остроты, юмор которых от Данилы, как правило, ускользал, и вскоре каждое пролетающее мимо ядро встречал гогот многих глоток. Данила краем уха выхватил одну: как узнать, который из десяти гоблинов командир? Командир умеет думать, не шевеля губами. Вот пролетело еще ядро, и шутник выдал вторую шутку серии: на самом деле, тут возникает сложность, потому что если гоблин не шевелит губами, то неясно, то ли он командир, то ли просто не думает.

Очередной выстрел угодил в скалу, за которой укрывались солдаты, и тут, словно по команде, драконы пришли в движение, медленно, словно нехотя, поползли вперед. Один из них даже немного забуксовал, по команде из толпы орков выбежали несколько громадных уродов и подтолкнули. Как Разумовский и полагал, движки-то слабые.

Дополнительный вес в виде «башенки» для стрелков ухудшил и так никакущую проходимость паровых танков.