Практическая фейрилогия (СИ) - Грин Агата

— Да ну? Был заключен Договор. Вы были в холмах гостьей, а не дарой для утех, так что вы остаетесь собственностью Вегрии. Ваша беременность является, строго говоря, нарушением Договора. Не надо было спать с сидхе, милочка.

— А я и не спала.

Ренг уничижительно фыркнул, уверенный, что я лгу, и добавил:

— Вы собственность Вегрии и точка. Если будет надо, мы вашего ребенка не только продадим, мы его убьем, и вы ничего с этим не сможете поделать. Кем вы себя возомнили? Слава голову вскружила? Вы всего лишь женщина, политический нуль. Уясните это хорошенечко и не раздражайте меня больше своими дурацкими заявлениями.

Политический нуль? Всего лишь женщина?

Тебя ждет о-о-о-очень неприятный сюрприз, Ренг…

— Мне нехорошо, — слабо и зло сказала я, откинувшись на спинку дивана. — Вы меня напугали до чертиков, обожгли, и снова напугали. Если у меня случится выкидыш, ответите за это перед Общиной.

— Такого не случится. Бриндон, что ты стоишь? Иди сходи за водой для рини, а лучше попроси у секретаря директора заварить крепкого чаю. И язык не распускай! Позже я сам поговорю с рином Пале.

Молоденький монах кивнул и ушел выполнять поручение. Это было мне только на руку. Холодная ярость овладела мной, но в уме уже строились логические цепочки и составлялся план, как сбежать и добраться до волшебной страны.

— Пале… — повторила я, и прикрыла глаза, чтобы, во-первых, не видеть красивое, но все равно неприятное лицо Ренга, а во-вторых, чтобы собраться с силами. — Пале — уважаемый член Ордена Сопротивления, директор этого интерната и ваш друг. Он вам дает монахов в услужение, а вы ему друидов? Обмениваетесь игрушками? Община знает об этом?

— Запомните, рини Кинберг: связи — это все. Ваш дядя куда старше и опытнее меня, а прозябает в посредственном бюро, потому что у него нет ни связей, ни ценнейшего таланта их заводить. Поэтому я — друид высшей категории, а он всего лишь распорядитель ритуалов.

— Подождите, и узнаете, на что способен распорядитель ритуалов…

— Вы что, сердитесь на меня, рини? — с деланым удивлением спросил друид. — Разве я сделал что-то противозаконное или аморальное? Разве обидел вас, оскорбил?

— Нет, дражайший рин, — сказала я и открыла глаза. — Я сержусь на вас просто так. Беременные женщины та-а-а-акие обидчивые!

…Хаос, призванный яростью, бурно хлынул из меня, его невидимые потоки отбросили меня на спинку дивана и заставили ошеломленно выдохнуть.

Максимус даже не успел осознать происходящее, не говоря уже о том, чтобы защититься. Его губы слиплись, как пластилиновые, руки прилипли к туловищу, ноги соединились, и друид рухнул на пол, забился на нем как рыба, выброшенная на берег. Ах, как уязвима магия Порядка! Она мощная и всегда бьет в цель… если ей дать направление и форму — жестом или заклинанием. Я же лишила Ренга этой возможности.

Сделав несколько быстрых вдохов-выдохов, и удивляясь необычайному потоку силы, я поднялась с дивана и прошла к двери, не заботясь о том, что будет с Ренгом. Его расколдуют, вернут нормальную форму, когда найдут.

Хаос все еще тек из меня, заполняя пространство. Я на мгновение замерла перед панно с символом веры. Стоит ли бояться монахов? Вряд ли. Мой Хаос ввергнул в смятение даже богов-сидхе…

Я уверенно пошла к двери, и та распахнулась передо мной. Хаос вырвался в коридор, заполнил его, как невидимая река, и бурным потоком спустился ниже по лестнице, прочищая для меня путь. Я не останавливала поток силы, наоборот, мысленно расширяла его. У меня нет ни времени, ни умения на то, чтобы разбираться с каждым встречным монахом.

Пусть все уберутся с моего пути.

Я должна выйти.

…Я не успела раствориться в Хаосе полностью, хотя была к этому очень близка. Где-то на краю меня поймал чей-то голос.

— Ты навредишь сама себе! Хаос нескончаем и безграничен, он тебя убьет! Останови его сейчас, или будет поздно!

Я едва осознавала значение слова; сила захватила и увлекла меня, и мне хотелось только раствориться в ней, забыть обо всем-всем… Раствориться в Хаосе, отдаться ему, стать им… Я помнила, каково это, и трепетала. Теки, теки, сила, заполни весь мир, завладей им!

— Остановись, или убьешь своего ребенка, Магари!

Сердце кольнуло, и я выплыла из потока бессознательного. Несколько мгновений потребовались мне на то, чтобы осознать значение произнесенных слов. Хаос воспротивился задержке, ударил в меня изнутри; тело изогнулось, и меня швырнуло на пол.

Чьи-то руки подняли меня.

Я сфокусировала на взгляд на белом пятнем: им оказалось бледное лицо. Знакомое лицо.

— Бриндон?

— Он самый, — кивнул парень и, взяв мое лицо в ладони, сказал уверенно, с нажимом: — Остановитесь, пока можете, закройте силе выход.

— Ни в коем случае. Отойди.

— Магари, Хаос тебя погубит. Его нельзя подчинить до конца, он тебя разорвет — тебя и твоего ребенка.

— А что вы сделаете с моим ребенком, когда он родится? — прошипела я. — Продадите, если Ириан захочет его купить? Убьете, если он покажется опасным? А что вы сделаете со мной, с хаосницей? Что бы ты ни сказал, монашек, я тебе не поверю. Вы все враги для меня. Если я вас пощажу, вы меня не пощадите. Отойди!

— Нет.

— Тогда ты умрешь…

Он вздохнул:

— Я не боюсь смерти. Но я знаю, что Хаос тебя убьет, если ты его не остановишь. Магари?

Мысли стали путаться и теряться. Лицо Бриндона вдруг пропало, и весь мир пропал. Мышление упростилось до импульсов: опасность, страх, ребенок, дом… Хаос накатывал на меня, как волны на берег, и стремился унести за собой, к себе…

— Услышь меня, Магари! Заклинаю тебе силой священного огня!

Лицо парня появилось снова, я вынырнула из серой мути безумия.

— Знаю, ты просто хочешь спасти себя и ребенка, но Хаос не спасет, — заговорил быстро Бриндон. — Но в конечном счете, у магии Хаоса только одна цель — Хаос, бесконтрольный и безжалостный. Останови его.

Каким-то образом голос монаха помогал держаться на плаву, не окунаться в безумие влекущей силы.

— Помоги… Спаси нас…

— Помогу, клянусь, помогу! Только останови Хаос!

Если я остановлюсь, то останусь заложницей Вегрии, и мой ребенок станет товаром.

Но он будет жив. Тогда как Хаос нас убьет.

— Ударь меня по голове, Бриндон. Сильно, чтобы я потеряла сознание. Только так меня можно остановить. Давай же! — подбодрила я, и получила спасительный удар.

Глава 37

Как надоела эта тошнота! Эта мучительная, не прекращающаяся, мерзкая тошнота! Я толком не успела прийти в себя, а меня уже вырвало. Кто-то вздохнул, придержал мою голову, волосы.

Отплевавшись, я откинулась на спину и проговорила:

— Ну что, монашек, доволен? Укротил хаосницу?

— Что? — прозвучал удивленный голос.

Я присмотрелась. Надо мной склонился не Бриндон, а… Льют. Светловолосый, кудрявый, тщедушный Брендон Льют. Счастливчик, оставшийся в волшебной стране.

Настала моя очередь удивляться.

— Рин Льют! — выдохнула я.

— Брендон, — поправил он, и подложил мне под голову еще одну пухлую подушку. — В холмах у меня более нет фамилии.

— Да, конечно, простите…

— И обращение на «вы» считается здесь оскорбительным.

— Я знаю, знаю, просто меня страшно мутит и голова болит, и потому я плохо соображаю…

— Я принесу воды, которая это исправит.

Брендон встал и пошел куда-то вглубь комнаты. Я же посмотрела на цветастые простыни, на которых должны были остаться неприглядные следствия моей тошноты. Следов не осталось.

Молодой человек вернулся со стаканом воды и дал мне выпить. Я послушно сделала несколько глотков, и мне сразу стало легче: стихла головная боль, пропали рези в желудке, и треклятая тошнота улеглась. Усевшись на кровати поудобнее, я вытерла рот тыльной стороной ладони и спросила:

— Я в волшебной стране?

— Да.

— Как?

— Я был дома, когда услышал крики. Одевшись, я вышел наружу и пошел на крики. Издали я увидел зыбь незарегистрированного портала, а около него двоих мужчин в черном; у одного из них на руках была ты. Заметив меня, мужчина опустил тебя на снег и вместе с другим гостем зашел в портал. Все это произошло очень быстро, я не успел ничего сделать.