Исследование истории. Том II: Цивилизации во времени и пространстве - Арнольд Джозеф Тойнби

«Посмотрите, — писал Климент Римский[429] около 95 г. в своем Первом послании к Коринфянам, — на поведение солдат, которые служат нашим правителям. Подумайте о той пунктуальности, покладистости, покорности, с которыми они выполняют приказы. Не все из них являются легатами, трибунами, центурионами, опционами или офицерами менее высоких рангов. Однако каждый солдат, несущий службу в своем собственном подразделении, выполняет приказы императора и правительства».

Рекомендуя таким образом военную дисциплину в качестве примера своим христианским корреспондентам, Климент пытался установить порядок в Церкви. Послушание, говорил он, требуется от всех христиан не только по отношению к Богу, но также и по отношению к их духовным наставникам. Однако в развитии военной образности христианской Церкви «воином Божьим» первоначально выступал миссионер. Миссионер должен был освободиться от войсковых преимуществ гражданской жизни и в такой же мере претендовал на поддержку своей паствы, в какой солдат — на жалованье, вносимое налогоплательщиком.

Однако что касается церковных институтов, то каким бы сильным ни было влияние римской армии на их развитие, оно было слабее влияния римских государственных служб. Пример армии в основном воздействовал на Церковь в сфере идеалов.

Христианский обряд инициации — крещение — был приравнен св. Киприаном к военной присяге (sacramentum), которая требовалась от новобранца, вступающего в ряды римской армии. Поступив однажды на военную службу, воин Христов должен вести военные действия «в соответствии с уставом». Он должен остерегаться непростительного преступления дезертирства, а также серьезного проступка «нарушения долга». «Плата за проступок — смерть», — эти слова являются переводом Тертуллиана на военный язык выражения из Послания к Римлянам св. апостола Павла, которое в английском переводе Библии издания 1611 г. звучит как «плата за грех» («the wages of sin»)[430]. Обрядовые и нравственные обязанности христианской жизни приравнены Тертуллианом к военному «обмундированию». В его терминологии пост — это караульная служба, а ярмо, которое, по словам Евангелия от Матфея, «легко есть»{97}, — это «легкий багаж Господень». Кроме того, преданная служба воина Христова вознаграждается по выполнении «Божьими наградными». Кроме наградных, воин может ожидать выдачи пайка до тех пор, пока он исполняет свои обязанности. Крест — это военное знамя, а Христос — главнокомандующий (Imperator). Фактически, «Вперед, воины Христовы» Баринг-Гульда[431] и «Армия спасения» генерала Буфа[432] заимствовали слово и провели аналогию, восходящую к первым векам существования Церкви, однако армия, с которой изначально проводилось подобное сравнение, была армией нехристианской, которую Римская империя создала и поддерживала в совершенно иных целях.

Государственные службы

Универсальные государства весьма отличаются между собой и в той степени, в какой они разрабатывают свои государственные службы. На верхнем конце шкалы мы находим оттоманское правительство, которое обеспечивало свои административные потребности, делая все, что только могла придумать человеческая изобретательность и достичь человеческая решимость, чтобы создать государственную службу, представлявшую собой не просто профессиональное содружество, но светский эквивалент религиозного ордена. Эта государственная служба была до такой степени резко обособлена, строго дисциплинирована и сильно «обусловлена», что уже превращалась в сверхчеловеческую (или недочеловеческую) расу, столь же отличную от обычных представителей рода человеческого, сколь выведенные и прирученные лошадь, собака или сокол отличаются от тех диких животных, которые послужили исходным материалом для селекционера и дрессировщика.

Проблема, с которой часто приходится сталкиваться создателям государственных служб в универсальных государствах, это проблема того, как использовать аристократию, которая господствовала в течение предыдущего «смутного времени». В качестве примера можно привести неспособную аристократию в Московии в то время, когда Петр Великий взялся за ее вестернизацию, и в высшей степени квалифицированную аристократию в Римской империи во время основания принципата. И Петр, и Август каждый в своей империи использовали аристократию в качестве материала для создания вселенской административной структуры. Однако мотивы их были различны. Если Петр пытался насильно превратить старомодных дворян в умелых администраторов европейского образца, то Август стал сотрудничать с орденом сенаторов не столько из-за того, что нуждался в их услугах, сколько из-за того, что смотрел на это сотрудничество как на гарантию избежать судьбы своего предшественника Юлия Цезаря, погибшего от рук оскорбленных членов быстро устраненного им от власти правящего класса. Прямо противоположные проблемы, с которыми столкнулись Август и Петр Великий, это два огня, меж которых оказывается архитектор империи, про тивостоящий доимперской аристократии. Если аристократия квалифицированна, то она будет возмущаться службой императору как тем, что является infra dignitatem[433]. Наоборот, если аристократия некомпетентна, диктатор, использующий ее, обнаружит, что безвредность его орудия возмещается тупостью его лезвия.

Доимперская аристократия — не только материал, который требуется строителям империй для пополнения своих государственных служб. Подобные вельможи, взятые сами по себе, составили бы корпус полковников без полков. Потребовался бы средний класс, состоящий из юристов и других профессионалов, в качестве эквивалента полковых офицеров, а также множество рядовых. Иногда строители универсальных государств оказываются в удачном положении, имея возможность воспользоваться услугами класса, который уже возник для удовлетворения собственных внутренних потребностей. Характер и достижения государственной службы в Британской Индии вряд ли можно понять, если не рассмотреть их на фоне предшествующей главы административной истории Соединенного Королевства.

«Учреждение фабричной инспекции по закону 1833 г. было этапом в развитии нового рода государственной службы… Страстное желание Бентама[434] заменить наукой обычай, его взгляд на администрацию как на дело квалифицированных людей имели в данном случае всецело положительные результаты. Воодушевленная им Англия создала штат служащих, который привел ее к образованию и независимости. В отличие от английского мирового судьи, новый государственный служащий обладал знанием. В отличие от французского интенданта, он был не просто ставленником правительства. Английский народ научился использовать образованных людей на условиях, которые сохраняли их независимость и самоуважение… На тот момент основным занятием этого образованного класса было высветить беспорядок в новом [промышленном] мире. Всякому, кто изучает историю поколения, последовавшего за принятием реформы избирательной системы в Англии 1831-1832 гг., не может не броситься в глаза та роль, которую сыграли юристы, врачи, ученые и писатели в разоблачении злоупотреблений и изобретении планов»{98}.

Таково было содружество профессиональных администраторов из среднего класса, приехавших в Индию. Мы еще найдем возможность рассмотреть как их достижения, так и их недостатки в ином контексте в следующей главе.

К достижению Августа в создании новой государственной службы в ответ на потребности опустошенного, дезорганизованного и уставшего мира, за который он взял на себя ответственность, можно приравнять труд Хань Лю Бана, проделанный в древнекитайском мире за 150 лет до того. Если его оценивать с точки зрения прочности, то на самом деле труд этого древнекитайского крестьянина далеко превосходит достижение римского буржуа Октавиана. Августовская система развалилась на седьмом столетии после ее создания, тогда как система Лю Бана непрерывно продолжала существовать, по меньшей мере, до 1911 г.

Недостатком римской государственной службы было то, что она отражала раздоры между старой сенатской аристократией и новой императорской диктатурой. Августовский компромисс уменьшил эти раздоры, но устранить их не смог. Существовали две строго отделенные друг от друга иерархии и два взаимно исключающих рода деятельности, в которых прокладывали свой путь чиновники сенатского и несенатского происхождения. Этому расколу был положен конец в III в. христианской эры, когда представители сенатского ордена были устранены со всех постов с административной ответственностью. Однако к этому времени упадок местного самоуправления настолько увеличил объем работы, что Диоклетиан оказался вынужден неумеренно раздуть постоянный штат государственных служащих. Социальный стандарт, требовавшийся от поступавших на службу, в результате снизился. Контраст с историей государственной службы династии Хань поучителен. Здесь с самого начала были открыты возможности для карьеры талантливых людей, независимо от их положения. В 196 г. до н. э., через шесть лет после восстановления порядка, сам император издал указ, предписывавший провинциальным органам государственной власти отбирать кандидатов на государственную службу на основании их заслуг и посылать их в столицу для их утверждения или отклонения чиновниками центрального правительства.