Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944 - Сидор Ковпак

Я в тот же вечер созвал совещание комсостава до к[оманди]ра отделения включительно, которое показало высокую сплоченность отряда, доверие и уважение [к] своему командиру. Накануне Боров и Ксензов вели себя хвастливо и неправильно. Они кричали, что не хотят больше быть отрядом, а хотят создать немедленно полк, численностью не менее 1000 чел[овек], стоит им только выйти в рейд. Заявили, что они не желают иметь с собой Волкова, так как не хотят, чтобы под их прикрытием он вырастил и укрепил свой отряд и т. д., в том же духе.

Вчера я получил от Гаврилюка и Борова донесение из Городницы, в котором проглядывалась неуверенность в действиях. Получалось, что ж[елезная] дорога и асфальт сильно охраняются, через каждые 100 м дзоты и пулеметы, а за ж[елезной] дорогой на юг — противник чистит леса и села — берет в кольцо… Период хвастовства кончился. Гаврилюку ответил я резко, на что получил вызывающий ответ сегодня: он припугнул меня тем, что намерен блеснуть самостоятельностью действий, о чем просит Москву. Наверное, был пьян и возомнил себя великим деятелем. Это, конечно, меня удивило, он не заявил бы так, если бы я не доверил ему отряд и рацию. Вот — свинья! Как будто и парень — не глупый?

С польским отрядом Вуека произошло неожиданно происшествие: на наши заставы приходят группами бойцы его отряда — с оружием и без оружия и заявляют, что отряд остался без руководства. Сам Вуек со штабом и офицерским составом пропал бесследно, как и сопровожд[ающие] его конники. Отряд остался без офицерского состава. Единства в командовании — нет. Состав отряда, укомплектованный за Бугом, решил двигаться на свою сторону. Местные поляки расходятся здесь по домам. Некоторые высказывают подозрение, что Вуек ушел к немцам, другие полагают, что просто бросил свой отряд. Во всяком случае, отряд развалился и, бросив трех раненых и тифозно больных, разбрелся. Поручил своим людям выяснить причины произошедших событий.

24 декабря [1943 г.]

Брониславка. Прошедшие сутки был занят формированием зимнего обоза, который должен был завтра выступить в далекий путь за вооружением и боеприпасами. 21 декабря [19]43 г. получил из Украинского штаба указание послать подводы за грузами в г. Овруч[244], который освобожден давно Кр[асной] армией. Расстояние ок[оло] 170 км лесами и болотами. Мне известно, что на пути к Овручу нет ни сел, ни фуража, ни продовольствия. Снежный покров незначительный. Поэтому пришлось этот путь рассчитывать на 10 суток в оба конца, как минимум. Решено было послать ок[оло] 100 парных подвод и отряд [им.] Микояна, которому приказал заготовить на 10 суток продовольствия: выпечь хлеб, наварить мяса и заготовить овса и сена на каждую лошадь не менее 3 кг и столько же сена. Фураж пришлось брать с боем — из-под носа у немцев и националистов. Для этой цели проведена пара операций [на] населенные пункты за р. Случь — Холопы и Моквин. Немцы вышли из м[естечка] Березне и пытались отогнать наши отряды. Однако удалось заготовить саней шт[ук] 50, овса, сена и продовольствия, остальную часть саней взяли у местных жителей.

Сегодня погода разочаровала. Вместо ожидаемого снега спустился густой и сырой туман. Последний снег исчезает. На дворе большие лужи воды. Решил срочно восстановить колесный транспорт и посылать за грузами на колесах. Даю сутки сроку на подготовку колесного обозу. Дал задание к 12.00 25 декабря выставить 100 парных лошадей. Вот канитель! Есть возможность получить груз, но нет возможности ехать. В эти дни, наверное, сто лет назад и в последующие годы всегда была зимняя дорога, а теперь нет. Кажется, и природа встала против нас. Надо предвидеть, что на обратном пути будет гололедица или глубокий снег, которые выведут конский состав из строя, если иметь в виду, что почти все кони не кованы и ковать нет времени и некому. Сегодня ездил к Шитову. Они, оказывается, еще 22 декабря послали 180 подвод в Овруч. Оказывается, они мобилизовали большую часть обоза у населения и послали, не снабдив фуражом. Надо думать, что половина конского состава будет брошена при такой поспешной организации дела. Мне думается, что надеяться на получение фуража севернее ж[елезной] дороги Сарны — Олевск невозможно.

В отношении Вуека у Шитова говорят прямо, что это дело рук «Карася». Был у Шитова ок[оло] 2 час[ов] времени. Играл баян, играл кобзарь, играл духовой оркестр. Шитов мне сообщил, что он дал задание духовому оркестру [выучить] встречный марш, чтобы не ударить лицом в грязь при скорой встрече Красной армии… Опять то же: они ждут, когда их освободит Кр[асная] армия. На обеде я не пил, т[ак] к[ак] боюсь этого зуда по всему телу, который теперь меня мучает. Уговорились, что Шитов в воскресение будет у меня. Обратно от Левачи до Брониславка ехал в своих санях по грязи, местами — по земле. О поездках на санях пока думать не приходится.

Одним словом, зима [19]43/44 г. начинается вяло, неудачно, не такая это зима, как в [19]41 и в [19]42 гг. Вообще зима [19]41/42 г. была очень благоприятна для партизан, зима [19]42/43 г. была тоже хороша. Был тогда для нашего брата простор и русские глубокие снега. В те времена от фронта до старых границ было далеко, и это давало возможность широко маневрировать. Теперь: позади нас — области Запад[ной] Украины, наводненные националистическими бандами; на север — нет ни одного целого села, нет продовольствия и фуража, нет квартир; на юге — асфальт, главные ж[елезные] дороги образуют фактически линию фронта к северу. Оно так и есть: от Овруча до асфальта нет сколько-нибудь значительных гарнизонов, а ведь в Овруче — красные части. Южнее асфальта — Каменец-Подольская и Тернопольская области — там главные коммуникационные линии противника, откуда противник идет огромной армией танков и др[угой] техники, на восток от Эмильчино до Коростеня и Житомира — фронт. Вот условия для маневра партизан зимой [19]43/44 г. Эта моя третья партизанская зима ставит меня в тупик. Я молю своего бога о том, чтобы немцы, до моего прибытия, выгнали бы бандеровские банды из Кременецких массивов и вообще с Западной Украины, тогда было бы легче. Моя первая партизанская зима была легче еще тем, что я воевал тогда на севере Сумской области, в глубоких снегах, где немецкая техника беспомощна, тем, что в лесах мы, партизаны, находили изобилие боеприпасов и различное вооружение. Я тогда имел неограниченное число пушек и снарядов — даже имел полковые минометы и орудия. [И] наконец, тем, что в ряды партизан приходили прекрасно обученные военному делу кадровые бойцы и командиры Кр[асной] ар[мии] из окружения.

26 декабря [19]43 г.

Вчера и сегодня был занят формированием обоза. Дело трудное. Нужно было набрать 100 подвод. Выжал из всех отрядов лучший конский состав и упряжь. Самое трудное это сбруя и овес. В отрядах нет овса. Самый лучший обоз и кони были в «Червонном» п[артизанском] о[тряде], но его здесь нет — он ушел на юго-восток, и теперь о нем не слышно. С большими трудностями к 8.00 обоз в количестве 110 подвод был собран и в 9.00 партизан[ский] отряд [им.] Микояна выступил в путь. Таким образом, я отправил самую лучшую свою силу и лучших офицеров — Осипяна, Лобача, Величко. Им вручил заявку на вооружение, где особый упор сделал на артиллерию и минометы. Сегодняшней радиограммой т[ов]. Строкач ориентирует на получение только боеприпасов и тола. Видимо, не удается получить пушки, ПТР и пулеметы, а без них воевать уже трудно. Пока я не имею пушек — райцентры приходится обходить. Будь хотя бы одна 76-мм пушка — ни один райцентр не устоял бы. Пушки пробили бы мне дорогу к боеприпасам, которых в отдаленных райцентрах — очень много. Погода опять неблагоприятная. Сухо. Дорога твердая, оттепель закончилась. Боюсь, что упадет много снега и тогда придется посылать за грузами сани, но лошадей уже больше нет. Надо делать специальную операцию по заготовке лошадей, чтобы быть готовым послать сани вдогонку или на встречу п[артизанскому] о[тряду] [им.] Микояна.