Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

— Проекции утверждают, что на прорыв орбитальной защиты у врага уйдет от четырех до девяти дней, — из-за другого края стола произнес один из полковников Стального легиона по имени Арг. — Так что у нас есть время, чтобы предоставить им отсрочку, которую они просят.

Теперь уже никто из нас не сидел за столом. Завывание сирен чуть приглушили, и неусовершенствованные офицеры-люди вновь смогли нормально разговаривать.

— Я отправляюсь на обзорную башню, — сообщил я присутствующим. — Хочу взглянуть на все своими глазами. Модератус-примус все еще в улье?

— Да, реклюзиарх.

— Передайте ему, чтобы встретился со мной там. — Я молча пересек комнату и оглянулся через плечо. — Будьте вежливы, но не просите. Прикажите ему.

ГЛАВА IV

Инвигилата

Модератус-примус Валиан Кансомир потер щеку. Отросшая щетина, уже посеребренная сединой, затемняла нижнюю часть лица. У него было мало времени, и он ясно дал это понять.

— Вы не одиноки в своем положении, — указал Гримальд.

Кансомир мрачно улыбнулся, хотя и не без сочувствия.

— Разница заключается в том, реклюзиарх, что я не намерен умирать здесь. Мой принцепс-майорис все еще сомневается, вести ли Инвигилату в Хельсрич.

Рыцарь подошел к перилам, сочленения брони мягко гудели при движении. Обзорная площадка была небольшим пространством на крыше центрального шпиля штабной крепости, и каждую ночь Гримальд проводил здесь, наблюдая за подготовкой улья к войне.

В бесцветной дали, за городскими стенами, его генетически улучшенные глаза различали скелетоподобные очертания титанов на горизонте. Там, в пустошах, машины Инвигилаты уже были готовы. Толстобрюхие шаттлы возвращались на орбиту, что было завершающей частью развертывания имперских сил на планете. Совсем скоро, всего через пару-тройку дней, не останется ни малейшей надежды доставить сюда хоть что-то.

— Это самый большой портовый город Армагеддона. Нам грозит крупнейшее вторжение зеленокожих ксеносов, с которым когда-либо сталкивался Империум Человека. — Не поворачиваясь к пилоту титана, Храмовник смотрел на гигантские военные машины, чей далекий образ размывался песчаными бурями. — Нам нужны титаны, Кансомир.

Офицер выступил вперед и оказался рядом с Астартес. Его бионические глаза — линзы, напоминающие многогранный нефрит в бронзовой оправе, — вращаясь, издавали щелкающие звуки. Он проследил за взглядом рыцаря.

— Я осведомлен о ваших нуждах.

— Моих нуждах? Это нужды улья. Нужды Армагеддона.

— Как вы сами сказали, это нужды улья. Но я не принцепс-майорис. Я лишь докладываю ей об обороне, а решения принимает она. Инвигилата получила убедительные прошения из других городов и от других сил.

Гримальд закрыл глаза, раздумывая. Немигающие линзы шлема все так же взирали на далеких титанов.

— Я должен с ней поговорить.

— Я ее глаза, уши и голос, реклюзиарх. То, что знаю я, знает она; то, что я говорю, велит мне говорить она. Я, возможно, смогу организовать разговор по вокс-связи.

Несколько секунд Гримальд молчал.

— Я ценю это. Но скажите мне, модератус, дозволительно ли поговорить с вашим принцепсом лично?

— Нет, реклюзиарх. Это будет нарушением традиций Инвигилаты.

Гримальд еще раз открыл карие глаза, всматриваясь в мельчайшие детали военных машин на горизонте.

— Ваше возражение принято во внимание, — промолвил рыцарь. — И полностью проигнорировано.

— Что? — переспросил пилот титанов, не веря своим ушам.

Гримальд не ответил. Он уже говорил по воксу:

— Артарион, подготовь «Лендрейдер». Мы отправляемся в пустоши.

Четыре часа спустя Гримальд и его братья стояли в отбрасываемой гигантами тени.

Песчаная буря умеренной силы царапала песчинками их доспехи, но они игнорировали это так же легко, как Гримальд проигнорировал протест Кансомира против их миссии.

Команды сервиторов трудились на земле. Они не испытывали физического дискомфорта, в то время как жадный песок пустошей обдирал их незащищенную кожу и царапал механические части.

Сами титаны несли бдительную стражу, созерцая пустоши, — девятнадцать гигантов разных классов, от небольших, с командой в двенадцать человек «Псов войны» до громадных «Разбойников» и «Владык войны». Подобные богам, неподвластные капризам природы, громадные титаны были облеплены техноадептами и дронами, проводившими ритуалы пробуждения.

Несмотря на дремоту, они были какими угодно, но только не тихими и безмолвными. Оглушительное завывание плазменных реакторов, пытавшихся запуститься, было звуком первобытного кошмара, вырвавшегося из тех миров, где люди боялись гигантских хищных ящериц и их рева, сотрясавшего землю.

Когда Гримальд с братьями шел в тени, отбрасываемой «Владыкой войны», безжалостное скрежетание металла стало полногласным раскатом грома, который ударом разорвал воздух. Раскаленный пар вырвался из оболочки титана, и тысячи людей вокруг немедленно преклонили колени, повернувшись к пробудившемуся исполину.

Крик пробудившегося гиганта заглушил даже завывающие сирены. Это было нечто среднее между чистым механическим звуком и животным ликованием; звук такой же громкий, как работающие на полную мощь мануфакториумы, и ужасный, словно гнев новорожденного бога.

Гигант двинулся. Но не быстро, а хромая, неуверенными шагами человека, который за много месяцев отвык пользоваться своими мускулами. Одна из ног, достаточно большая, чтобы сокрушить «Лендрейдер», оторвалась на несколько метров от земли. Через мгновение она обрушилась вниз, во все стороны полетела пыль.

— Священный просыпается! — раздался возглас сотен голосов по вокс-связи. — Священный идет!

На почтительные крики внизу титан ответил новым ревом.

Зрелище было впечатляющим, но Гримальд не ради этого привел сюда своих людей. Их цель возвышалась даже над могучими «Владыками войны».

Его назвали «Герольдом Шторма».

Титаны линейного класса были орудийными платформами, способными сровнять с землей целые кварталы улья. «Герольд Шторма» был ходячей крепостью. Его орудия могли сровнять с землей целый город. Ноги, способные выдержать вес этой колоссальной шестидесятиметровой военной машины, были бастионами с орудийными башнями и арочными окнами для стрельбы по врагу. На своей сгорбленной спине «Герольд Шторма» нес зубчатые стены с бойницами и семь шпилей священного бронированного собора, посвященного Императору в Его ипостаси Бога-Машины. Горгульи лепились к резким граням здания, вокруг башенок и витражных окон. Их омерзительные пасти были открыты, словно они безмолвно выли на врага из своего священного замка.

Знамена свисали с рук-пушек и зубцов, перечисляя имена поверженных боевых машин врага за прошедшее с его рождения тысячелетие. Когда крик рождения Священного утих, рыцари услышали звуки молитв в крепости-соборе на исполинских плечах «Герольда Шторма», где набожные души призывали своего повелителя благословить очередное пробуждение громадной богоподобной машины.

К когтеобразной стопе титана была прикреплена лестница, ведшая в защищенные отсеки в нижней части ноги. Пока гигант не двигался, Гримальд проложил себе путь через дюжины суетившихся техножрецов и сервиторов. Когда его обутая в броню нога с грохотом ступила на первую ступеньку лестницы, сопротивление, которое он предполагал, наконец проявило себя.

— Подождите, — бросил он братьям.

Отряд людей с закрытыми лицами высыпал из арок во внутреннее помещение титана. Попытка рыцаря войти была пресечена слугами Механикус.

Солдаты, встретившие их, назывались скитариями. То были элитные части пехотных сил Адептус Механикус — сплав всевозможных оружейных протезов и человеческой плоти. Гримальд, как и другие Астартес, за безыскусные манипуляции с плотью и грубое хирургическое вживление оружия вместо конечностей относился к ним не лучше, чем к разукрашенным и ничтожным сервиторам.

Двенадцать созданий с бионическими имплантатами направили гудящие плазменные орудия на пятерых рыцарей.

— Я Гримальд, реклюзиарх Черных Хра…

— Ваша личность нам известна, — проговорили они одновременно. Единства в этом хоре голосов было мало. Одни звучали неестественно низко, другие вовсе были нечеловеческими и механическими, а третьи оставались такими же, как у людей.

— В следующий раз, когда вы меня перебьете, — предостерег рыцарь, — я убью одного из вас.

— Мы не те, кому можно угрожать, — ответили двенадцать созданий, снова не в унисон, хором разномастных голосов.

— И вы не те, к кому нужно обращаться. Вы ничто; рабы, все вы, едва ли выше сервиторов. А теперь в сторону. У меня дело к вашей госпоже.