Ола - Андрей Валентинов

XI. В 1482 году в Севилье были сожжены живьем восемьдесят восемь человек, сожжены фигурально сорок четыре и приговорены к другим наказаниям шестьсот двадцать пять, что в итоге за этот год дает цифру семьсот пятьдесят семь человек. Я не говорю о других инквизициях, которые еще не были организованы.

XII. 1483 год представляет подобное же число жертв в Севилье, по скромному расчету, положенному мною в основание. В эту эпоху приступили к отправлению своих обязанностей инквизиционные трибуналы Кордовы, Хаэна и Толедо, учрежденные тогда в Сьюдад-Реале. Согласно принятому предположению мы имеем для каждого из этих трибуналов двести человек сожженных живьем, двести сожженных фигурально и тысячу семьсот подвергшихся публичному покаянию, что доводит число всех осужденных до двух тысяч ста человек. Для трех трибуналов число это будет равняться шести тысячам тремстам. Прибавим сюда число осужденных в Севилье, получим: шестьсот восемьдесят восемь сожженных живьем, шестьсот сорок четыре сожженных фигурально как осужденные заочно или умершие раньше и пять тысяч семьсот двадцать пять понесших другие кары, а всего в общем семь тысяч пятьдесят семь человек, присужденных к различным наказаниям.

XIII. В 1484 году в Севилье все происходило по-прежнему. В Кордове, Хаэне и Толедо мы насчитываем сорок четыре жертвы, сожженные живьем, двадцать две – фигурально и триста двенадцать, подвергшихся другим наказаниям; всего двести двадцать жертв первого разряда, сто десять второго и тысячу пятьсот шестьдесят одну третьего, в итоге: тысячу восемьсот девяносто одну жертву.

XIV. В 1485 году образ действий инквизиторов Севильи, Кордовы, Хаэна и Толедо был одинаков. Трибуналы, учрежденные в этом году в Эстремадуре, Вальядолиде, Калаоре, Мурсии, Куэнсе, Сарагосе и Валенсии, представляют нам каждый двести осужденных первого разряда, двести – второго и тысячу семьсот – третьего, в итоге тысячу шестьсот двадцать – первого разряда, тысячу пятьсот десять – второго и тринадцать тысяч четыреста шестьдесят одного – третьего, всего шестнадцать тысяч пятьсот девяносто одного человека.

XV. Для 1486 года тот же результат получается в Севилье, Кордове, Хаэне и Толедо. Шесть других трибуналов дают нам, из расчета сорока четырех человек первого разряда, двадцати двух – второго и трехсот двенадцати – третьего, итог в пятьсот двадцать восемь человек, сожженных живьем, в двести шестьдесят четыре, сожженных фигурально, и в три тысячи семьсот сорок пять, подвергшихся другим карам; общий итог равняется четырем тысячам пятистам тридцати семи осужденным.

XVI. В 1487 году одиннадцать уже существовавших инквизиций осудили то же количество людей, что и в предыдущем году. Инквизиции Барселоны и Майорки, начавшие свою деятельность в этом году, сожгли живьем двести человек, фигурально – двести и присудили к другим карам одну тысячу семьсот человек. Все тринадцать инквизиций осудили в этот год восемь тысяч семьсот тридцать семь человек, из них к первому разряду принадлежали девятьсот двадцать восемь, ко второму – шестьсот шестьдесят четыре и к третьему – семь тысяч сто пятьдесят пять человек.

XVII. В 1488 году одиннадцать старейших инквизиций действовали по-прежнему; в счет инквизиций Барселоны и Майорки мы ставим сорок четыре жертвы первого разряда, двадцать две – второго и триста двенадцать – третьего. В общем для тринадцати трибуналов мы насчитываем шестьсот шестнадцать жертв первого разряда, триста восемь – второго, четыре тысячи триста шестьдесят девять – третьего, а в итоге пять тысяч двести девяносто три человека.

XVIII. Тот же результат для следующего 1489 года дают тринадцать трибуналов, и здесь кончаются вычисления, которые я счел возможным установить на основании свидетельств Марионы и Бернальдеса.

XIX. С 1490 года мы начинаем пользоваться для продолжения нашего подсчета севильской надписью, помещенной в замке Триана. В этом году в Севилье было сожжено тридцать два человека живьем, шестнадцать фигурально и шестьсот двадцать пять присуждено к различным наказаниям, что в общем равняется шестистам семидесяти трем осужденным. В каждом из двенадцати других городов было осуждено половинное число. Итог тринадцати трибуналов даст нам триста двадцать четыре человека осужденных первого разряда, сто двенадцать – второго и четыре тысячи триста шестьдесят девять – третьего, а всего четыре тысячи восемьсот пять приговоренных.

XX. В 1491 и в последующие годы до 1498 года включительно мы считаем то же число жертв для каждого года и находим в итоге: в первом разряде две тысячи пятьсот девяносто две жертвы, во втором – восемьсот девяносто шесть и в третьем – тридцать четыре тысячи девятьсот пятьдесят две. Все вместе это составляет тридцать восемь тысяч четыреста сорок человек, которые в эти восемь лет были судимы и присуждены инквизицией к сожжению живьем или фигурально или к другим наказаниям, каковы: пожизненное тюремное заключение, конфискация имущества, опозорение и прочее.

XXI. Отсюда следует, что Торквемада за восемнадцать лет, которые продолжалась его инквизиционная служба, десять тысяч двести двадцать жертв сжег живьем, шесть тысяч восемьсот шестьдесят сжег фигурально после их смерти или по случаю их отсутствия и девяносто семь тысяч триста двадцать одного человека подверг опозоренью, конфискации имущества, пожизненному тюремному заключению и исключению из службы на общественных и почетных должностях. Общий итог этих варварских казней доводит число навсегда погибших семейств до ста четырнадцати тысяч четырехсот одного. Сюда не включены те лица, которые по своим связям с осужденными разделяли более или менее их несчастие и горевали, как друзья или родственники, о строгостях, постигших несчастные жертвы.

XXII. Если сделанный мною подсчет покажется преувеличенным, пусть составят новый по числу жертв, отмеченному на некоторых аутодафе толедской инквизиции за

1485, 1486, 1487, 1488, 1490, 1492 и 1494 годы. Увидят, что за это время толедской инквизицией был осужден шесть тысяч триста сорок один человек, кроме тех, число коих не определено в годы, не занесенные в эту серию. В среднем число это представляет семьсот девяносто два человека в год. Пусть умножат это число на тринадцать по количеству инквизиционных трибуналов; тогда получат для каждого года десять тысяч двести девяносто шесть осужденных, то есть за восемнадцать лет – сто восемьдесят пять тысяч триста двадцать восемь жертв.

XXIII. Если бы число жертв в каждом из других инквизиционных трибуналов я сравнял с числом жертв в трибунале Севильи, то получил бы четыреста с лишним тысяч человек, потерпевших кары от святого трибунала за такой короткий срок.

XXIV. Я не принял в расчет лиц, осужденных в Сардинии, чтобы меня не обвинили в преувеличении. Однако известно, что деятельность Торквемады там тоже вызвала немало жертв и что его примеру подражали впоследствии, осуждая бесчисленное множество людей.

XXV. Я не упоминал об инквизиции в Галисии (где инквизиции тогда еще не существовало), о трибуналах на Канарских островах [398] и в Новом Свете, ни даже о трибунале Сицилии, где продолжала существовать прежняя система, несмотря на усилия ввести новую. Это очевидно доказывает, что суровость новой системы внушала опасения и что труднее было от нее найти защиту. Если мы будем считать жертвами Торквемады всех тех, кто был судим после смерти в трибуналах, основанных его преемниками, – кто может счесть их число?

РОМАНСЬЕРО

Читатели справедливо отметили, что стихи в романе, стилизованные под испанские романсьеро, слишком уж «просты» – так, что их не всегда можно даже назвать стихами. Вина в этом не только автора. Настоящие романсьеро, еще не попавшие в руки профессиональных поэтов, были первоначально незамысловатыми песенками с обязательным «жестоким» сюжетом – не только без всякой рифмы, но и с явно «хромающим» размером. Песни эти не столько запоминались, сколько импровизировались заново на знакомый сюжет. Ниже приводится в качестве примера один из таких романсьеро из цикла о Сиде (перевод В. Левика).

Спит король, король дон Санчо,Уложил его Вельидо,Крепким дротиком ударил,Пригвоздил к земле холодной.Плачет рядом с ним священство,Плачут все владыки церкви,Все кастильские дворяне,Все большое войско плачет.Пуще всех скорбит, страдаетНад убитым Сид могучий:«Ах, король, король дон Санчо,Будь он проклят, день недобрый,День, в который мне не внял тыИ повел войска к Саморе.В тот недобрый день свершилосьТвоего отца проклятье».Встал Диего де Ордоньес(Он рыдал у ног дон Санчо),Был он цветом рода Лара,Был он гордостью Кастильи.«Все мы ждем, что выйдет рыцарь,До захода солнца выйдет,Чтоб Саморе вызов бросить,Наказать ее злодейство».Все сказали: «Прав Ордоньес!»Но никто вперед не вышел.Молча смотрят все на Сида,Молча ждут, а вдруг он выйдет.Но поняв без слов их мысли,Твердо Сид им отвечает:«Воевать Самору шел я,Ибо так хотел дон Санчо,Но когда король мой умер,Я клянусь ее не трогать,Ибо я должник инфантыИ не властен долг нарушить».И Диего де ОрдоньесЗлобно прошипел скволь зубы:«Зря поклялся ты, Родриго,В том, в чем клясться бы не должен».

ПРЕКРАСНАЯ МАРГАРЕТ, или Иллюзии Генри Райдера ХАГГАРДА