Баронство Комес - Вадим Крабов

Возглавлял ход высокий аскетичный служитель в грязно-серой хламиде, в которой с трудом угадывался обычный балахон служителя. Его глаза не были пустыми, было гораздо хуже: они просто светились фанатизмом, абсолютной верой, решимостью, жертвенностью. Губы служителя непрерывно шевелились, читая молитву. Изучив толпу внимательней, я заметил еще несколько похожих служителей. Они равномерно распределялись среди людей.

А люди — пели! В такт шагам тянули торжественную мелодию. Слов, как всегда свободным сознанием, разобрать было невозможно.

С этим "Шествием Спасителя" было далеко не просто! Ауры людей частично сливались в единую "ауру толпы" и она была пронизана сложной ярко-фиолетовой сетью. Явно не "новодел", но и на древнее плетение непохоже. Сверху толпу, словно вытянутым колпаком, прикрывала тусклая серая пленка благодати Спасителя. Очень серьезно. Откроют наши стражники ворота, как миленькие! И нас будут гонять. С удовольствием.

Идти им осталось… до рассвета — самое скорое. Надо что-то решать. Как неохота бросать все нажитое! Непосильным трудом, так сказать. Думай, Игорек, думай! С этой оптимистичной мыслью я вернулся.

— Агнар, Рон, — сказал в разговорник, — и остальные, посмотрели на шествие? Какие мысли.

Ответили не сразу.

— Бежать, — грустно произнес Агнар.

— Как обидно, столько трудов! — воскликнул Витар, — давайте подумаем! Плетение мы видим, может, удастся развеять?

— Когда и где будешь тренироваться? Подъедешь и скопируешь? Уверен, что тебе это позволят? Это не тупой монстр в руинах, — остудил его пыл Агнар, — и видел же, как заклинание в ауры вплетено, его и скопировать проблематично. Нет у нас времени на эксперименты.

— Ну, мужчины, придумайте что-нибудь! — воскликнула Лиза.

Повисло длительное молчание.

— Да, забыл добавить, — сказал я, — вся толпа благодатью закрыта.

Снова молчание, разочарованное.

— Егор, я сейчас к тебе поднимусь, — вступила в разговор Лиона, — надо кое-что обсудить.

— Неужели разгоним! — с надеждой воскликнула Лиза.

— Совсем не уверена. Начинайте собирать вещи, а мы с Егором потрепыхаемся.

— Вещи, вещи, — возмутился Витар, — раздать стражникам наши "демонские" амулеты, там защита разума 3-го уровня — не пробьют. Постоят возле ворот и разойдутся.

— Во-первых, не пробьют ли? Во-вторых, сколько будут стоять? Вдруг месяц? И что тогда? Обвинения в демонопоклонничестве подтвердятся, — остудил друга Рон, — послушаем Лиону. Попробуйте потрепыхаться, а нет — найдем место.

Летняя ночь светла. На востоке давно горела алая полоса, до восхода оставалось менее часа. Я стоял прямо на тракте и ждал подхода шествия, оно вот-вот должно появиться из-за поворота. Конь, привязанный к ближайшему кусту, спокойно щипал сочную травку. Узел был заранее ослаблен для быстрого развязывания, седло подтянуто. До замка отсюда километров пять. Я был в безразмерном белом балахоне служителя.

Как переживал Хуго! Получить долгожданное епископство и тут же его лишиться! Как только шествие войдет в замок, Комес, как самостоятельное владение, перестанет существовать. У меня нет наследников и баронство автоматически отойдет Хрому. Быть епископом без владения — нельзя, и епископского благословения лишить нельзя. Невозможно стать простым служителем после епископства. Дорога одна — в монастырь. А неохота! Обратного пути оттуда не будет. Лучше подставиться под удар шествия, не дай Спаситель! Поэтому он с готовностью вцепился за такую ненадежную ниточку и с удовольствием отдал мне один из своих балахонов.

— Да пребудет с вами благодать спасителя, господин барон! Я буду молиться за вас! Нет, эта какая-то чудовищная ошибка! — снова затянул он надоевшую мне волынку. Я и не стал слушать.

Из-за поворота показалось шествие. В сумерках отдельные фигуры в колонне не различались, за исключением Аскета, так я стал называть главного служителя. В предутренней полутьме он выделялся лихорадочным блеском глаз. Казалось, они светятся изнутри. А может, не казалось. От ритмичного топота ног тряслась земля, в ушах звенела песня о славе Спасителя, о каре еретикам и т. д. Она звучала торжественно и протяженно на одной ноте, очень нудно и громко. Долго послушаешь — действительно отупеешь.

Я опустился на одно колено и запел басом, подражая православным клирикам:

— Славному Спасителю по-мо-о-лим-ся-я!

Наскоро сляпанное заклинание усиления на основе воздуха сработало более, чем идеально. Я чуть не оглох от низкого громового рыка. Стало не по себе от обилия инфразвуковых обертонов. Так и было задумано. Голуба неплохо разобралась с волнами, резонансами, потоками, давлением и с прочей физикой.

По толпе прошло колыхание от "ударной волны" и шествие замедлило шаг. Губы Аскета перестали шевелиться, а песня звучала все медленней и тише.

— Славному Спасителю по-мо-о-лим-ся-я!

Колонна остановилась метрах в десяти от меня. Взгляд Аскета по-прежнему светился и по-прежнему выражал те же самые чувства крайнего фанатизма. Нет, пожалуй, добавилось немного удивления.

— Присоединяйся к нам, брат, — произнес он мелодичным тенором, резко контрастирующим с "истощенной" внешностью.

Одновременно со словами от ауры Аскета отделился фиолетовый "щуп" из того же плетения, что и над всеми и бессильно стек с моей защиты. Этого никто кроме меня не заметил.

Глаза главного служителя расширились:

— Ты!? — выкрикнул он истерично — злобно.

Вместо ответа я запел молитву:

Славься Спаситель в садах священных

Вспомни о нас — почитателях верных

Не дай совершить безумье воителям

На радость еретикам, на горе служителям

И так далее и тому подобное. Текст составляли мы с Лионой. Хуго тоже пытался помогать, когда переставал твердить о чудовищной ошибке.

На службах использовались в основном канонические тексты, но допускались и собственные, посвященные конкретному случаю или ситуации, причем не обязательно в стихах. Этим мы и воспользовались. Такие кривые рифмы понадобились исключительно для удобства пения.

Громкое басовое звучание с нижайшими обертонами производило непередаваемое впечатление: народ стоял не шелохнувшись, а некоторые служки рефлекторно упали на колени. Аскет же с большинством служителей продолжали стоять, но и у них волосы встали дыбом.

Закончил молитву традиционно:

— Да пребудет с нами благодать спасителя! — и поднял вверх руку. Чуть не добавил "аминь".

Неожиданно для меня самого с ладони сорвался тусклый белый сгусток и, превратившись в тонкую пелену, растянулся и накрыл всех… "Старая" благодать растворилась в новой. А фиолетовое плетение распалось на нити и быстро развеялось. Такого я не предполагал даже в самых смелых вариантах.