Владычица озера - Анджей Сапковский

– Знаю, – кивнула Йеннифэр. – И что потом?

– Потом... Потом он отпустил меня, повернулся и ушел. Приказал всем уйти. И все ушли. Проходили мимо меня совершенно равнодушно, топая сапогами и бренча латами и кольчугами так, что эхо шло по коридору. Сели на лошадей и уехали, я слышала ржание и топот. Никогда в жизни не пойму этого. Потому что, если задуматься...

– Цири...

– Что?

– Не задумывайся.

***

– Замок Стигга, – повторила Филиппа Эйльхарт, глядя сквозь ресницы на Фрингилью Виго. Фрингилья не покраснела. За прошедшие три месяца ей удалось составить магический крем, сужающий кровеносные сосуды. Благодаря этому румянец не выступал на лице, даже если ей было невыразимо стыдно.

– Укрытие Вильгефорца было в замке Стигга, – подтвердила Ассирэ вар Анагыд, – в Эббинге, над горным озером, название которого мой информатор, простой солдат, не в состоянии был запомнить.

– Вы сказали "было", – обратила внимание Францеска Финдабаир.

– Было, – подхватила Филиппа. – Потому что Вильгефорц мертв, дорогие коллеги. Он и его сообщники, вся их шайка уже грызет землю. Эту услугу оказал нам не кто иной, как наш хороший знакомый, ведьмак Геральт из Ривии. Которого мы недооценили. Ни одна из нас. В отношении которого ошибались. Все мы.

Чародейки, как по команде, взглянули на Фрингилью, но крем и верно действовал безотказно. Ассирэ вар Анагыд вздохнула. Филиппа хлопнула ладонью о стол.

– Хоть нас и оправдывает, – сказала она сухо, – завал занятий, связанных с войной и подготовкой мирных переговоров, все же следует считать поражением Ложи тот факт, что в деле Вильгефорца нас опередили и выручили. Больше такое не должно с нами случаться, милые дамы.

Ложа – за исключением бледной как смерть Фрингильи Виго – согласно кивнула головами.

– В данный момент, – заговорила Филиппа, – ведьмак Геральт находится где-то в Эббинге. Вместе с Йеннифэр и Цири, которых освободил. Надо будет подумать, как их отыскать...

– А замок? – прервала Сабрина Глевиссиг. – Ты ни о чем не забыла, Филиппа?

– Нет, не забыла. Легенда, если таковая возникнет, должна иметь одну правильную версию. Я хотела просить об этом именно тебя, Сабрина. Возьми с собой Кейру и Трисс. Покончите с этим так, чтобы и следа не осталось.

***

Гул взрыва был слышен даже в Мехте. Свет – поскольку все происходило ночью – виден даже в Метинне и Гесо. Серия вызванных взрывом тектонических колебаний была ощутима еще дальше. На действительно далеких краях света.

ГЛАВА 10

КОНГРЕВ, Эстелла, она же Стелла, дочь барона Оттона де Конгрева, выданная замуж за престарелого графа Лиддерталя, после кончины оного по-деловому распорядилась имуществом и средствами, приведя имение в благосостояние немалое. Пребывая в большой милости у императоры Эмгыра вар Эмрейса (см.), весьма значительною особою при дворе была. И хотя должностей не имела никаких, ведомо было, что голос и мнение ее император с почтением и уважительностью воспринимать изволил. Благодаря сочувствию и расположению великому к юной императрице Цирилле Фионе (см.), кою ровно дочь собственную любила, была шуточно "матушкою-императрицею" именована. Пережив обоих, как императора, так и императрицу, преставилась в 1331 годе, а преогромное ее володение в дальшем наследовании досталось родственникам по побочной линии Лиддерталей, Белыми именуемым, оно же, людьми малосерьезными и шалопайными будучи, до доски последней оное порастратили.

Эффенбах и Тальбот. Encyclopaedia Maxima Mundi. Том III

Подкравшийся к бивуаку человек, надо отдать ему должное, был ловок и по-лисьему хитер. Менял место быстро, а двигался так скрытно и тихо, что любой дал бы застать себя врасплох. Любой – но не Бореас Мун. Бореас Мун обладал солидным опытом по вопросам "расплохов".

– Вылезай, человек! – крикнул он, стараясь придать голосу уверенность и грубость. – Впустую все твои фокусы! Я тебя вижу. Вон ты где.

Один из больших камней, которыми был усыпан склон холма, дрогнул на фоне звездного темно-синего неба. Пошевелился и принял форму человека.

Бореас покрутил вертел с жарившимся на нем мясом, потому что запахло горелым. Делая вид, будто небрежно опирается на локоть, положил руку на держало лука.

– Невелик мой скарб. – В нарочито спокойный тон он вплел шершавую металлическую нить предостережения. – Не так уж много у меня пожитков. Но я к ним привязан. И буду защищать не на жизнь, а на смерть.

– Я не бандит, – глубоким голосом сказал мужчина, который подкрадывался, маскируясь под менгир. – Я пилигрим.

Пилигрим был высок и крепко сколочен, роста не меньше семи футов, а если б его взвесить, то Бореас пошел бы на спор, что в качестве противовеса понадобилось бы не меньше десяти пудов. Пилигримский посох – дубина толщиной с оглоблю – в его руке казался тросточкой. Бореаса Муна искренне удивило, каким таким чудом этот огромный бычок ухитрился так ловко подкрадываться. И немного обеспокоило. Его лук – композитная семидесятифунтовка, из которой он за полсотни шагов мог уложить лося, – показался ему вдруг маленькой и хрупкой детской игрушкой.

– Я пилигрим, – повторил могучий мужчина. – У меня нет дурных...

– А второй, – быстро прервал Бореас, – тоже пусть выйдет.

– Какой вто... – начал было пилигрим и осекся, видя, как из мрака с противоположной стороны бесшелестно, словно тень, возникла стройная фигура. На этот раз Бореас Мун ничуть не удивился. Второй мужчина – то, как он двигался, выдало опытному следопыту мгновенно, – был эльфом. А дать застать себя врасплох эльфу – не позорно.

– Прошу прощения, – сказал эльф странно неэльфьим, слегка хрипловатым голосом. – Я прятался от вас не с дурными намерениями, а от страха. Я, пожалуй, повернул бы вертел.

– И верно, – сказал пилигрим, опираясь на посох и громко сопя. – Мясо на этой стороне уже вполне...

Бореас повернул вертел, вздохнул, кашлянул. Снова вздохнул.

– Соблаговолите присесть, – решился он наконец. – И подождать. Скотина того и гляди допечется. Да, полагаю, плох тот, кто поскупится покормить странников на тракте.

Жир с шипением потек в огонь, огонь взвился, стало светлее.

На пилигриме был фетровый колпак с широкими полями, тень которого довольно успешно прикрывала лицо. Эльфу головной убор заменяла чалма из цветного материала, лица не скрывавшая. Увидев его при свете костра, оба вздрогнули. И Бореас, и пилигрим. Но даже тихого вздоха не издали, когда увидели, что лицо это, некогда, вероятно, по-эльфьему красивое, было обезображено чудовищным шрамом, пересекающим лоб, бровь, нос и щеку до самого подбородка.

Бореас Мун кашлянул, снова повернул вертел.

– Этот запашок, – отметил, а не спросил он, – привел господ к моему бивуаку? Или нет?

– Верно. – Пилигрим покачал полями шляпы, а голос у него немного изменился. – Я унюхал жаркое издали. Однако соблюл осторожность. На костре, к которому я неосмотрительно приблизился два дня тому, поджаривали женщину.

– Это правда, – подтвердил эльф. – Я побывал там на следующее утро, видел человеческие кости в пепле.

– На следующее утро, – протяжно повторил его слова пилигрим, а Бореас мог бы поспорить, что на его скрытом тенью лице мелькнула неприятная усмешка. – И давно ты скрытно идешь по этому следу, уважаемый эльф?

– Давно.

– И что не позволяло тебе показаться?

– Рассудок.

– Перевал Эльскердег, – Бореас Мун повернул вертел и прервал неловкую тишину, – место, действительно пользующееся не самой лучшей славой. Я тоже видел кости в кострах, скелеты на кольях. Повешенных на деревьях. Здесь полным-полно диких жестоких культов. И существ, которые только и ждут, как бы тебя сожрать. Кажется.

– Не кажется, – поправил эльф, – а наверняка. И чем дальше в горы, тем хуже будет.

– Вашим милостям тоже на восток дорога? За Эльскердег? В Зерриканию? А может, еще дальше, в Хакланд?

Ни пилигрим, ни эльф не ответили. Да Бореас в общем-то и не ждал ответа. Во-первых, вопрос был бестактным. Во-вторых, глупым. С того места, где они находились, идти можно было только на восток. Через Эльскердег. Туда, куда направлялся и он.

– Жаркое готово. – Бореас легким и не лишенным театральности движением раскрыл свой складной нож. – Прошу, господа. Не смущайтесь.

У пилигрима был охотничий нож, а у эльфа – кинжал, на вид отнюдь не кухонный. Но все три служившие явно для более серьезных дел лезвия сегодня пошли в ход для вполне мирных действий – разделки мяса. Некоторое время слышны были только работа челюстей и шипение отбрасываемых в уголья обглоданных костей.

Пилигрим удовлетворенно отрыгнул.

– Чудная зверушка, – сказал он, рассматривая лопатку, которую обглодал и облизал до такой степени, что теперь она выглядела так, будто три дня пролежала в муравейнике. – На вкус – козел, но мягкое, как крольчатина. Не припоминаю, чтобы когда-нибудь ел подобное.