Нарком Берия. Злодей развития - Алекс Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский преданы суду по обвинению в измене Родине, совершении террористических актов и участии в контрреволюционной изменнической заговорщической группе, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного кодекса РСФСР.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР дело по обвинению Берия, Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимирского подлежит рассмотрению Специального судебного присутствия Верховного суда СССР в порядке, установленном Законом от 1 декабря 1934 года.
«Правда», 17 декабря 1953 г.».
23 декабря дело Берии и прочих было рассмотрено Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР под председательством маршала И. С. Конева. Все обвиняемые были приговорены к смертной казни и немедленно расстреляны. По официальной версии, Берию расстреляли первым, произошло это в бункере штаба Московского военного округа. Присутствовал при казни прокурор Руденко, а стрелял — генерал-полковник Батицкий. Тело было кремировано, а прах, по разным версиям, то ли захоронен на Донском кладбище, то ли развеян над Москвой-рекой.
Насколько суд над Берией был юридически безупречным? Заместитель генерального прокурора Александр Звягинцев дает такую трактовку[37] этому процессу: «Включение в состав Специального присутствия генерала армии Москаленко, который не только арестовывал Берию, но и принимал непосредственное участие в следственных действиях, является грубейшим нарушением уголовно-процессуального законодательства и ничем не было оправдано. Почему Руденко не протестовал против этого — непонятно. Ведь если бы поручили эту функцию любому иному военачальнику — ничего не изменилось бы в судьбе Берии и его соучастников.
Видимо, это была прихоть Хрущева или кого-то другого из высших партийных бонз. Более того, после суда Москаленко принимал участие в расстреле Берии…
Чтобы один и тот же человек арестовывал, вел следствие, судил и приводил приговор в исполнение, — такого не случалось даже во времена «скорострельной юстиции» при Сталине!»
20 января 1954 года генеральный прокурор СССР Руденко доложил Хрущеву об обнаружении в архивных документах сведений о двойнике недавно расстрелянного Лаврентия Берии, а точнее, его тезки и однофамильца. Речь шла о том, что в официальной биографии наркома внутренних дел был эпизод с его арестом в 1919 году в Сухуми за революционную деятельность и последующим освобождением из тюрьмы в Кутаиси после ноты, предъявленной послом РСФСР в Грузии Кировым. Руденко нашел в архивах старое следственное дело, из которого выходило, что арестованный революционер, солдат 2-го пехотного полка, хоть и звался Лаврентием Берией, но отчество имел другое — Игнатьевич. Далее прокурор утверждал, что этот эпизод был включен в книгу «Верный сын партии Ленина — Сталина», изданную в 1940 году в Тбилиси, по инициативе самого наркома.
«Секретно
товарищу Хрущеву Н. С.
21 октября 1919 года в Сухуми были арестованы и преданы военно-полевому суду за участие в вооруженном восстании солдаты 2-го пехотного полка Н. Тодуа, Г. Чубинидзе, Б. Цомая, Н. Нозадзе и Л. Берия.
9 июля 1920 года полномочный представитель РСФСР в Грузии С. М. Киров обратился с нотой к министру иностранных дел грузинского меньшевистского правительства и на основании ст. 10 договора между Россией и Грузией потребовал освобождения из Кутаисской тюрьмы Николая Нозадзе, Ноя Тодуа, Георгия Чубинидзе, Баграта Цомая и Лаврентия Берия, осужденных военно-полевым судом к каторжным работам за участие в вооруженном выступлении в октябре 1919 года.
Используя этот документ, Меркулов в книге «Верный сын партии Ленина — Сталина», изданной в 1940 году в Тбилиси, безусловно с ведома Берия, фальсифицировал исторические факты и ложно утверждал, что С. М. Киров принимал деятельные меры к освобождению Л. П. Берия из Кутаисской тюрьмы.
В настоящее время документально установлено, что в ноте С. М. Кирова от 9 июля 1920 года за № 327 упоминается не Л. П. Берия, а Лаврентий Игнатьевич Берия — солдат второго пехотного полка, который подвергался аресту вместе с солдатами этой же части Н. Тодуа, Г. Чубинидзе, Б. Цомая и Н. Нозадзе.
Следственные документы на солдат Л. И. Берия и других хранятся в делах 421 и 424 фонда 142 Центрального государственного архива Октябрьской революции ГССР. Эти данные нами получены после осуждения Берия.
[п.п.] Р. Руденко
20 января 1954 г.».
Но для Лаврентия Павловича это уже не имело значения… 4 июня 1956 года Госдепартаментом Соединенных Штатов был опубликован полный текст доклада «О культе личности и его последствиях», который советский лидер Никита Хрущев прочитал на XX съезде КПСС. Этот съезд прошел в середине февраля 1956 года, и доклад о культе личности был его главной сенсацией. Но Хрущев выступил с ним на закрытом заседании. Публикации текста не предполагалось, хотя слух о том, как Хрущев разгромил покойного Сталина, немедленно распространился по всем городам и весям огромной страны. В своем докладе Никита Сергеевич говорил не только о мнительно подозрительном Сталине, возвысившем себя до положения бога, но и о «банде Берия» и других антигероях эпохи репрессий.
После публикации доклада в США его текст был зачитан в эфире радиостанции «Свободная Европа».
Новая реальностьПроблема реконструкции подлинной истории заключается в том, что для этого необходимы как ранее не использованные исторические документы (а не отрывки из них), так и «неотредактированные» воспоминания. С самого начала арест и суд над Берией стали орудием и способом борьбы за власть, в результате чего историческая поляна оказалась изрядно вычищена и превращена в благоустроенный сквер с насаженными историями-клумбами, подрезанными и подобранными по цвету и сорту. Появившиеся спустя десятилетия документы и свидетельства вызвали множество вопросов, при этом не давая возможности построить другую полноценную картину событий, поскольку они де-факто еще в то время были созданы самой заинтересованной стороной.
А попытки создать принципиально иную историческую картину плавно переходят в раздел альтернативной истории, поскольку в основном основаны на предположениях (даже выглядящих вполне достоверно), но не имеют под собой четких обоснований и не вызывающих сомнения исторических документов. Поэтому гипотезы о личной разведке Сталина и других суперзасекреченных спецслужбах, которые продолжали бороться с высокопоставленными злодеями уже после смерти Берии, наиболее ярко проявляются в романах. В качестве примера можно назвать вышедший в серии «Остросюжет» роман Елены Прудниковой «Последний бой Лаврентия Берии».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});