Инвариант - Ann Up

– А еще я знаю сотню способов завернуть мясо в тесто, – зевнула я и прижалась к нему поближе.

– Ты мне завтра еще расскажешь про свой мир? – попросил Ян обняв меня покрепче.

– Расскажу конечно, и даже песен спою, – пообещала я.

– Пой сейчас, – потребовал он, – мне срочно нужна колыбельная.

– Так ведь ты перевод потребуешь, – рассмеялась я.

– Конечно, ты просто кладезь всяких разных песен.

– Я фальшивлю.

– Ну и что, мне нравится слушать. Пофальшивь мне немножко, ну, пожалуйста, – шутливо потребовал он.

Я надвинула ему капюшон от спальника на голову и напела:

– И то, что было набело, откроется потом,

Мой рок – н – ролл это не цель, и даже не средство.

Не новое, а заново, один и об одном,

Дорога в мой дом и для любви это не место.

Прольются все слова как дождь,

И там где ты меня не ждёшь.

Ночные ветры принесут тебе прохладу.

На наших лицах без ответа

Лишь только отблески рассвета

Того, где ты меня не ждёшь.

– Это ты так со мной прощаешься? – хрипло спросил Ян.

– Нет, это я так говорю, что люблю тебя, – я поцеловала его в щеку. Слов он, конечно, не понял, может это и к лучшему, но интонации и мое настроение точно уловил. Глаза защипало и я украдкой потерла их ладонью.

Ян приподнял голову и посмотрел на меня. В темноте его глаза фосфорически поблескивали.

– Я тоже об этом думал: о том какая ситуация у нас сейчас, Инь, и хочу тебе сказать, как бы потом не сложилось, я буду тебя любить, – он слегка улыбнулся и поправил мой спальник, – давай отдыхать, любимая, завтра будет долгий день.

Ночью мне снился странный сон: Вокруг меня ходил дикий горг, я конечно, не знала как они выглядят, но во сне точно знала, это дикий горг. Он был рыжим, похожим на чудище из фильма «Чужой» и очень опасен. Длинный хвост, состоящий из черных позвонков, как у рассерженного кота бился об пол. Продолговатая голова с острыми зубами тянулась ко мне. Он очень опасен. Это я тоже точно знала. Потому, что мне было страшно. Я смотрела на него и хотела убежать. Но как иногда бывает во сне, не могла сдвинуться с места. « Убери свои вещи, спрячь под скалу, там их не найдут» – сказал он и махнул когтистой лапой в сторону, и я увидела груду камней висящую в воздухе. «Зачем мне прятать вещи? – удивилась я, – нам идти в горы, как без снаряжения?». Он клацнул зубастой пастью: «Потом вернетесь и возьмете». Отступил в сторону и вдруг превратился в невероятно красивого мужчину с темно – серой кожей. « Не забудь, – сказал он, – спрятать под камни»

Проснулась я с легким ощущением тревоги. Она не улетучилась с наступлением дня, а так и осталась висеть, где-то далеко на втором плане маленькой тревожной грозовой тучкой.

Утром Ян развел костер, отобрав у меня огниво, и время от времени, ходил за хворостом и подкидывал его в костер. Дрова мы решили больше не тратить, их было мало. Ветки были мелкие, прогорали быстро, и подкидывать их в огонь приходилось часто. Я готовила завтрак. Вода в котелке кипела, я бросила туда мелко нарезанное, вяленое до темно – коричневого цвета мясо с белыми прожилками, сильно присыпанное специями, пару ложек крупы и чуть сушеного чеснока. Вместо хлеба у нас были сухари. Во втором котелке уже отставленном в сторону, заваривался душистый отвар.

– Полжизни за кружку крепкого кофе или чая, – вздохнула я и окликнула, – Ян, ты не видел куда я свою футболку задевала? Найти не могу.

– Это та странная кофта с чудовищами? Кстати, что на ней нарисовано? Я рассматривал, но так и не понял.

– Это драконы.

– Это ты меня вот этим называешь?! – возмутился Ян.

– Это китайские драконы, очень древние и мудрые существа, а картинка символизирует мироздание. Два дракона темный и светлый в постоянной борьбе. День – Ночь. Мужчина и женщина. Единство и борьба противоположностей. Дуализм, все такое.

– Тогда ладно, – он горделиво расправил плечи и рассмеялся, – я согласен быть древним и мудрым.

– Топай за дровами, древний и мудрый.

– Эх, только начал становиться древним и мудрым, – картинно – огорченно вздохнул он.

– Инь, – окликнул он меня, в очередной раз прогулявшись за дровами, – закрой глаза.

Я как раз закашлялась от дыма, и потому, глаза закрыла с удовольствием.

Слышно было как Ян чем-то пошуршал, сбросил ветки рядом с костром и подошел ко мне.

– Они пахнут так же как ты, – мне на волосы легло что-то прохладное и пахнущее свежей травой.

Я открыла глаза и осторожно потрогала венок из травы и цветов.

– Ты умеешь плести венки?

Ян смущенно похлопал руками по бокам отряхивая с куртки мелкий сор от веток,

– У меня есть сестра, правда старшая. Сама понимаешь, трудно не научиться, – он сел рядом со мной, – ты была в таком восторге от цветов Рашшата, что я …вот.

Я улыбнулась в ответ.

– Я думала, что это ты мне подарил, и радовалась твоим цветам, а не Рашшата. Хотя нет, вру, я просто радовалась цветам. Они красивые. И посреди зимы цветы редкость.

Я достала из мешка вариацию рахат – лукума: орехи в карамелизированом сахаре.

***

– Пахнет невероятно, что это? – Ян сидел за столом в кухне и смотрел, что я делаю. Суся сидел рядом, тоже наблюдая за моими действиями и щурил свои желтые глазищи. Я в это время раздробив орехи в ступке, и заварив крепкий сахарный сироп с медом и корицей, перемешивала все в большой кастрюльке.

– Осторожно, карамелью очень легко обжечься, – предупредила я высыпая орехи в сироп, – она липкая, и если капля попадет на кожу будет очень больно. Помоги – ка мне еще.

Суся опасливо отодвинулся в сторону. Иногда мне казалось, что маленький скрат прекрасно понимает о чем мы разговариваем.

– Еще накрошить сахар? – оживился Ян.

Сахар тут продавали «сахарными головами» – больщущими конусообразными кусками, весом около пяти килограммов. Судя по коричневатому цвету, подозреваю, что тростникового. От этой «пирамиды» приходилось отбивать куски зубилом, а потом откалывать от них меньшие кусочки с помощью щипцов для колки сахара. Такая ситуация меня не устраивала, и я снова отправила мастеру Дейнери чертежи.

Устройство для размельчения больших кусков сахара в мелкие представляло собой модернизированную механическую кофемолку, большого размера. С корпусом из темного дерева и ручкой для вращения жерновов вверху.

– Нет, тут достаточно уже. Сладкоежка, – поддразнила я его.

– Мне нравится крутить эту ручку, – ничуть не