Виршевая поэзия (первая половина XVII века) - Коллектив авторов

И сынове его века в злобе пребывают боле.

Люте же паче всего от еретик погубляют благочестия веру,

Онеи же истязани будут крепце за таковую меру.

Символ православия бе великий Рим[330],

Тою богомерзскою ересию падеся зрим.

Иже бо днесь все отступники в нем пребывают,

Всячески же на свои прелестные басни уповают.

Богоборное ли суть жидовское племя,

Умолчати кто имат тех нечестия семя.

Древле во идолослужении и кумирстве бывше,

И кров завета Христова с славою и чюдесы того поправше.

Разумна ли бе таковых бышя злочестия,

Ариянскою ересйю огторгъшеся от благочестия.

Бога познав и творца, всех владыку,

Отступити от правоверия потом народу толику.

Море мысленое тех соблазн оттуду разлился в весь

Сих душепагубных Мартина Лютора и Калвина учения[331] и доднесь.

В Германских странах крепце содержащих,

О них же суеумне мняв благочестия быти состоящих.

И имеяй ум да разумевает верне таковая,

Молюся вам, благочестия рачители, ведети суть каковая.

Глагол внимати испытно божественнаго писания,

О нем же кто упражняется добре от многаго снискания

Сих любезне всяк в вас да поощряется,

Поелику же дух святыи свыше дарова сим умудряется.

О благочестии противу хищник и волков стати вооружаемся,

Дерзостне о бозе обличати тех всячески понужаемся.

Иже не породився водою и духом како наречется верен,

Аще и паче всех добродетели творит и той несть благоверен.

Елика же лукавнаго врага писания сказуют во святем его,

Разсея паче многобожие повсюду идолослужители сего.

Единоначалия правыя веры и закона християнска не познавше,

Тщетою же мнози и бога познав благочестие поправше.

И повсюду в правоверных велия воздвигоша ратоборства,

Царей бо самых и владык возхити дух иконоборства.

И того ради от божия державныя десницы люте поражени быша,

Даже и царства велиции за нечестие мнози под солнцем погибоша.

Аще и всячески от бога наказани бывают преступницы в своей особе,

Паче же гордостию и высокоумием подтвержаются быти в злобе.

Онеи бо издавна извыкли ересию подтицати всюду,

Суеумцы суть еретицы простираются паче на нечестие повсюду.

Раб есть греху аще и тмами на главе венца имат,

А пребываяй в благочестии и творяи волю божию сего боле что имат.

Мира християнска благоверен с нечестивым никогда не сочетается,

Яко да православие сим николи не повержается.

Твердостию ума вещается всяк глагол благочинен,

Сонмищу же нечестивых приобщался несть кто доброчинен.

Явная надежда всех предлежит благочестие

И сего ради искореняется повсюду пагубное нечестие.

Истинна бо всегда пред лицем льсти стати не устыдится,

Своя же тамо глаголати и действовати всяко не усрамится.

Кто от благочестивых не произносит благаго славою подобнейшею,

О поправших же веры и закона не поболит душею.

Рачително внимайте сему и разумно, либимицы,

Еже добраго пастыря овчята и двора его питомицы.

Не дати волком и хищником входа во ограду,

Яко да улучает всяк сим свою отраду,

Твердо тех словом божиим яко оружии острыми прободаем,

Самыя еретическия полки сим усердно прогоняем.

Яже и до конца всех ратовати их Спас нам повелевает,

Да един пастырь и едино стадо выну пребывает.

Предисловие двоестиховно или двоестрочно

сочинено

любящих ради божественная писания проходити

и в них удобне разумевати, скораго ради познания

существа многопретелныя сия и благословныя

книги:

великаго светилника Григория епископа

Амиритскаго

стязателства с законоучителем июдейским Ерваном

Проповеди благочестия конца вселенныя обтекают

и слухи благих вещаний вся страны изтекают.

Несть ничто же тайно еже не разумеется

и многими времены аще что обветшало не проповедается.

Помрачается ли убо благочестие долговременствы,

паки изъясняется от писаний многолетствы.

Содеянная благая како где не проповесться

и на кровех повсюду истинными богочетцы не исповесться.

Тма ли когда таковых обияет,

иже в свете кто выну обитает.

Ритор ли и философ пребывая в нечестии всяко,

сии погибают присно люте тако.

Верованием добре просвещаются душею,

живущий же в злобе промрачаются суть душею.

Труба уготовляет воя на ополчение бранное,

поборатели же по благочестии имеют дерзновение невозбранное.

Како забвению предати возможется таковая,

в прениих зловерия противу благочестия каковая.

Во Амиритстем граде попремногу бывшаго

и никто с православными тако стязания не имевшаго,

яко же сей многоведящий от законных писаний,

июдеянин самый Ерван от противных своих сказаний.

Аще не бы такова премудра светилника,

противу сего дарова Христос апостольскаго сопрестолника.

Не бы тако Ерван уверитися от прочих мог,

не разрешив пророчеств и самого владыки показати не возмог.

В твердости бо велицей аки столпа того имяху,

июдейския непокоривыя народы сим бяху.

Уповая же всяко тщетно надежи своей погрешают,

точию вящши всех злобою своею согрешают.

Негодованием же Ервану о Сионе и Ерусалиме люте пребыти,

яко слыша от архиепископа на небесех сим быти.

А неземных точию славою бог почитается,

но вышняя митрополия то Ион[332] и Ерусалим читается.

Прочая же нижние области различно суть изглаголаше,

и недостоинством всячески тех огласоваше.

И думею глаголя в погибели стран иноплеменных,

не бывших чады крещением пороженных.

И Египет в потребление всякого греха суща,

тако от пророчеств разрешение имуща.

Во християнех же самех верно сказуя Сиона и Ерусалима,

яже и точию сих быти во единых вселима.

Аще же и многословесен бе и коварен Ерван,

и нырищами своими во ответех угнеждашеся аки вран.

Недоумеваяся той множицею в глаголех богословных,

и познав правая не хотяше умолчати от своих суесловных.

Мерзость бо запустения того совесть утвержаше,

и всячески в злобе неверия быти подтвержаше.

Но истинна самая силне того к благочестию привлече,

и веру и крещение с прочими Ерван на ся навлече[333].

И сокровенная от века в бозе да явится в сих сказаниих,

иже не бе тако повсюду обрящется в писаниях.

Обременена ли бысть сия книга в прении многоречием,

да к