Ненависть - Иван Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Даже насмерть могут убить, — согласился Зульфат. — Не обо мне думай, Егора спасай.
— А как же страна Тысячи озер, где вода чистый-чистый, елка высокий-высокий, а олень-сааган берет сахар с руки?
— Ты совсем больной? — вся Зулина простота и добродушие разом исчезли, вместе с остатками смешного акцента. — Егор хотел чтобы я играл роль наивного дурака, а потом предложил тебе убежать. Никакой страны Тысячи озер нет, я ее выдумал, а ты уши развесил. Иди. Не донесешь Егора, найду тебя и выпущу внутренности.
Руди оторопело замер.
— Эй, эй, сука, верни индейца, он мне нравился! — всполошился Кот, успевший вооружиться автоматом фельдфебеля и напялить разгрузку с запасными магазинами и огромным ножом.
— Заткнись, — Зуля резко обернулся. — Ты поможешь ему, из кожи вывернешься, но поможешь, иначе я заштопаю тебе не только рот, но все дырки до которых смогу добраться без инструментов. Проваливайте, времени сюсюкаться нет.
— Без тебя? — Руди сжался.
— Я что, твоя мамочка? — ощерился Зуля, поднял винтовку Стрелка и отдернул затвор. — Взрослый мальчик, сам справишься, мы и так достаточно утирали твой носик. Иди и делай, что должен, жалеть о последствиях будешь потом. И не надо мне ничего говорить.
Он подошел к Мамчуру, пихнул тело ногой и похвалил:
— Хороший выстрел.
— Ну так, — выпятил грудь Котяра. — Хочешь преподам пару уроков, если сойдемся в цене.
— Хороший для бездаря, — фыркнул Зульфат. — Жалко тварь умерла так легко, я собирался с ним пообщаться по-свойски.
Руди приблизился. Мамчур лежал раскинув руки, как распятый Христос. Мертвые глаза уставились в небо. Крови почти нет, тоненькая струйка засохла на лбу. Из нагрудного кармана выпал знакомый, серебряный портсигар с орлом, свастикой и вязью затейливых рун. Теперь понятно как исчез Клаус.
— Голову испортил, — сокрушенно вздохнул Кот. — Знатная была голова. Дальше будете слюнями измазываться, или мы можем идти?
— Ни пуха вам. — Зульфат закинул за плечи тяжеленный рюкзак и зашагал в сторону выстрелов. Он больше не обернулся, а Руди стоял и смотрел, чувствуя как кусок жизни отломился и ушел навсегда.
— Пялится будешь? — Кот помахал пятерней перед лицом, привлекая внимание. — Я один Бороду тащить должен, мне больше всех надо?
Руди очнулся и поспешил к впавшему в забытье Стрелку. Егор не пришел в себя, даже когда его взяли под руки и потащили в лес. Одолели метров пятьдесят, прежде чем Кот остановился, воровато огляделся и сказал:
— Так, тут посиди, я быстренько, одна нога здесь, другая там.
Руди и пикнуть не успел, как поганец умчался в обратном направлении. Осталось стоять, поддерживая Стрелка. Тяжело, но если опустишь, потом не поднимешь, а эта сволочь может и не вернуться. Остаться в тайге одному, с раненным на руках, удовольствие ниже среднего. Кот сбежал, или приведет своих поглумиться. Стрельба совсем стихла, местные, видимо, прикончили последних людей Пса. Вряд ли кто-то ушел. На это были способны только Стрелок да Зульфат, остальные жалкое мясо, оказавшееся в лесу первый и последний раз. В отдалении сочно ударил одиночный. Винтовку Стрелка ни с чем не спутаешь. Следом еще один, но уже глуше, дальше. Откликнулась автоматная трель. Донесся приглушенный расстоянием крик. Зульфат уводил опасность подальше.
За кустами мелькнула тень. Дьявол, с раненным даже стрелять невозможно, легкая добыча.
— Это я, не боись! — раздался шепот Кота, и бывший пленник, а теперь не пойми кто, показался из зарослей. Рудольф нервно сглотнул, мог бы и сам догадаться. Котяра тащил откочерыженную голову Мамчура, оставляя кровавый след на траве, и улыбаясь с вдохновением девочки получившй на День Рождения розового слона.
— Ты больной?
— Сам больной, чего бы понимал в искусстве, селюк, — оскорбился психопат. — Ну не смог я уйти, не смог! Венец коллекции, жемчужина в короне Британской империи, шедевр!
Руди отвернулся и промолчал. Спасибо Господи, угораздило остаться с вооруженным маньяком один на один вдали от цивилизации. Чуть расслабишься и все, твоя голова уже коллекционируется.
— Жаль ни времени ни материалов для обработки нет. — посетовал Кот, тщательно упаковывая голову в тряпочку и пряча на дне рюкзака. Рюкзак миленько округлился. Ни дать, ни взять, потрепанный жизнью футболист, спешащий на тренировку. — У тебя котелок есть?
— Ну есть, — отозвался Руди чувствуя скрытый подвох.
— Отлично, ночью одолжишь, кожу сниму, башку выварю сколько успею, потом, долгими, зимними вечерами, смастерю шикарную пепельницу или кубок пиво пить. Будешь еще клянчить и завидовать черной завистью.
— Непременно, — равнодушно отозвался Рудольф. — Может поможешь?
— Ну естественно, обожаю помогать, если день проходит без доброго дела, так заснуть не могу, ворочаюсь и стону. — головорез подхватил раненого с другой стороны. — Ну с Богом! Сейчас утопаем насколько возможно и организуем носилки. Вперед сестры милосердия!
За последующие шесть часов одолели километров пять. Такими темпами до Первоуральска идти месяца три. Стрелок в себя не пришел. Однажды открыл глаза, огляделся, и вновь провалился в тяжелое забытье. Звуки боя давно стихли, на лес опустились первые, робкие сумерки, солнце коснулось горизонта прямо по курсу, окрасив небо кроваво-багровыми отблесками. Ночь все ближе, и соседство с психопатом заставляло нервничать все больше и больше. Надо быть последним придурком, доверяясь ему. Хитрый дьявол, улыбается, шуточки шутит. О человеколюбии и помощи ближнему, пусть девкам в борделе поет. С другой стороны, хотел бы убить, давно бы убил, никто особенно ему не мешал. Какие мысли гнездятся в воспаленном разуме нового друга? А неизвестность страшит больше всего, надо срочно превращать это в известность, опередив маньяка на пару ходов.
Руди сдавленно застонал.
— Ты чего? — забеспокоился Кот.
— Спину свело, — пожаловался Рудольф. — Боль адская.
— Вот неженка. Прикажешь тебя тоже нести?
— Я сам. Давай отдохнем? Ночь скоро.
— Да, прямо сейчас устелю постельку и промурлыкаю колыбельную. День, ночь, не имеет значения, ну разве темнее чутка. Мы тут не в игрушки играем. Будь мужиком.
Рудольф споткнулся и едва не упал, изображай крайнюю степень угнетенности духа и тела.
— Слабак, — фыркнул Кот. — Мы так далеко не уйдем. Я понесу Бороду, но совсем немного, давай.
Руди освободился от ноши и сделал пару шагов назад.
— Тяжелый зараза, — проскрипел Кот.
— А теперь осторожно положи его, — мило улыбнулся Руди, направив винтовку подельнику в грудь. — И без глупостей, руки дрожат.