На тревожных перекрестках - Записки чекиста - Станислав Ваупшасов

Группа Воробьева быстро нашла в Заславльских лесах Вайдилевича, который успел сформировать там небольшой отряд и уже пустил под откос два вражеских эшелона. Воробьев передал ему мою инструкцию, взрывчатку и собирался возвращаться в отряд, а Вайдилевич со своей боевой группой намеревался укрыться в Налибокской пуще.

Когда во второй половине дня 22 мая в лесу внезапно затрещали автоматы, дозорные сообщили, что с трех сторон показались каратели. Командиры повели партизан через болото в глубь леса. Маневр осуществлялся под огнем противника, замыкавшего кольцо окружения. Вайдилевич был убит. Командование принял Воробьев.

- Вперед! За Родину! - крикнул он.

Партизаны, забрасывая карателей гранатами, прорвали окружение и стали от них уходить. Вслед храбрецам летели разрывные пули, однако в лесу они не причиняли большого урона, потому что разрывались даже от прикосновения к листве.

Партизаны уже оторвались от фашистов на полтораста метров, когда неожиданно упал Воробьев. Разрывная пуля попала ему в бок, ранение было смертельным.

- Вперед! - приказал он.- Уходите! Я вас прикрою, умру, как коммунист.

Партизаны стали отходить.

Лейтенант Любимов видел, как к Воробьеву подбежали два эсэсовца, склонились над ним и тут же взлетели на воздух. Последним движением герой взорвал гранату.

...Как-то в предрассветных сумерках майского дня спецотряд столкнулся в кустарнике с непонятными людьми. Они быстро залегли, защелкали затворами. На чистейшем русском языке раздалась команда:

- Первый взвод! Второй взвод! Пулеметы к бою!

Мы встревожились, приготовились к стычке. Судя по команде, перед нами находилось не менее полуроты хорошо вооруженных солдат. Но почему они говорят по-русски? Опять провокация? Стали перекликаться, выяснять отношения.

Оказалось - свои! Разведчики из партизанского отряда дяди Васи - майора Воронянского. Начальник разведки Владимир Романов с шестью бойцами шел на задание, принял нас за карателей, готовился к отражению атаки и, командуя, сознательно преувеличил силы, чтобы фашисты струсили.

- Не испугался целого отряда? - спросил я.

- Почему же не испугался,- ответил Романов,- война дело жуткое. Но поддаваться страху не имею привычки!

Очень мне понравился этот находчивый, отважный парень.

Посоветовавшись, мы вместе с разведчиками направились в их отряд.

На подходе к лагерю навстречу нам появился среднего роста, широкоплечий мужчина, внимательно осмотрел нас и попросил меня предъявить мандат. Убедившись, что перед ним спецотряд из Москвы, назвался:

- Начальник особого отдела Воронков.

Отряд дяди Васи оказался самым крупным из встреченных нами и даже имел свой особый отдел.

В лагере я познакомился с командиром и комиссаром отряда. Оба они произвели на меня прекрасное впечатление.

Василий Трофимович Воронянский, кадровый командир Красной Армии, попал в окружение и оказался во вражеском тылу. Линия фронта ушла далеко на восток, однако он не упал духом, не растерялся. В сентябре 1941 года он нащупал связи с партизанами и вскоре стал командиром отряда, который рос, укреплялся и к нашей встрече насчитывал уже 150 бойцов.

Один из тех славных сынов Белоруссии, кого партия оставила на оккупированной территории для организации народного сопротивления фашистскому режиму, комиссар отряда Иван Матвеевич Тимчук участвовал в партизанской войне с первых дней вторжения захватчиков. С декабря 1942 по сентябрь 1943 года он одновременно выполнял обязанности секретаря Логойского подпольного райкома КП(б)Б, а затем стал комиссаром Первой антифашистской партизанской бригады. За доблесть, героизм и особые заслуги в развитии партизанского движения И. М. Тимчуку присвоено звание Героя Советского Союза.

Сердцевину отряда Воронянского - Тимчука составляли патриоты, прошедшие суровую школу борьбы в минском подполье.

Иван Матвеевич, еще не старый человек, с большим умным лицом и слегка прищуренными глазами, предоставил командиру возможность ввести нас в детали оперативной обстановки, а сам изредка подавал короткие реплики, вставлял дополнения. Выяснилось, что неподалеку находились партизанские группы Асташенка и Лунина. Я немедленно послал к ним своих связных. Семья боевых друзей росла.

- Как успехи в мае? - спросил Воронянского.

- Работаем помаленьку,- скромно ответил дядя Вася,- бьем, взрываем. Как обычно.

- Отряд дяди Васи - неплохое название,- заметил я.- Симпатичное, я бы сказал, интимное. А если придумать другое, более грозное, наступательное?

- Что вы предлагаете? - встрепенулся Тимчук.

- У Долганова- "Борьба", а у вас "Мститель".

- А что ж, неплохое название,- откликнулся Воро-нянский.

- Подходящее,- согласился Тимчук.

Одобрили его и остальные партизаны. Радисты Лысенко и Глушков отправили в Центр очередную шифровку с информации о новом отряде, с которым мы установили взаимодействие и в лагере которого провели немало дней.

Спустя неделю после прибытия на базу Воронянского ко мне в шалаш вбежал радист Глушков и закричал:

- Москва сообщает... ночью к нам... самолет!

- Тише, друг,- успокоил я его и прочитал радиограмму. Известие действительно было волнующим. Я быстро оделся и вышел из шалаша.

Всходило солнце, на листьях сверкали капли росы, назойливо гудели комары. Партизанский лагерь еще не проснулся.

Я поспешил к палатке Воронянского. Заложив под голову руку, командир "Мстителя" спал. Черные волосы густыми прядями рассыпались по загорелому лбу. Жаль было будить, отдыхать ему приходилось мало и редко, но радиограмма товарища Григория сообщала весьма важные новости. Сколько мы положили сил, готовясь к приему самолетов с Большой земли, и вот - первый рейс! Я потряс Воронянского:

- Василий Трофимович, подъем!

Он вздрогнул, приоткрыл глаза, откинул со лба волосы, вскочил.

- С добрым утром, лесной вояка! - сказал я и протянул сообщение Центра. Воронянский прочитал и обрадовался.

- С добрым утром, Станислав Алексеевич! Помнит о нас Москва!

Мы тотчас сформировали группу партизан и бойцов спецотряда: надо спешить к деревне Крещанке Плещеницкого района, где у нас оборудована приемочная площадка, выставить вокруг нее сильные заслоны, организовать патрулирование окрестностей, чтобы каратели внезапным налетом не смогли бы нам помешать.

Выстроившимся партизанам и бойцам-чекистам я сказал:

- Через полчаса быть готовыми к походу. Взять боеприпасы и продуктов на двое суток.

Люди собрались быстро, вперед выслали разведчиков, с группой в 40 человек из лагеря вышли Воронянский, Луньков, Тимчук и я.

К обеду достигли площадки. После тщательной проверки близлежащих деревень убедились, что неприятеля поблизости нет. Приемочная площадка была выбрана удачно: с трех сторон ее окружали непроходимые болота, с четвертой находился лес. В двух километрах от нее, в направлении вероятного удара, устроили засаду. В соседнюю Крещанку выслали дозор.