На тревожных перекрестках - Записки чекиста - Станислав Ваупшасов

В деревне мы быстро подкрепились и отправились дальше, на встречу с партизанским отрядом лейтенанта Долганова.

В этот день, 8 апреля 1942 года, мы сняли белые маскхалаты, они были уже ни к чему, снег сошел, и остались в привычном защитного цвета красноармейском обмундировании с красными звездочками на шапках и с полевыми петлицами на воротниках курток.

...База долгановского отряда не отличалась удобствами. Грубые землянки, примитивные костры. Но маскировка соблюдалась, охрана и дозорная служба были налажены.

Сам Сергей Долганов оказался стройным молодым человеком с резкими чертами лица. Он был из окруженцев, не мог смириться с бездействием, сколотил небольшой отряд - десятка полтора человек, проводил мелкие диверсионные и боевые операции. У него была хорошая командирская подготовка, и он успешно осваивал специфику партизанской войны.

Долганов познакомил нас с очень интересным и нужным нам человеком, находившимся в его лагере,- бывшим секретарем Смолевичского райкома КП(б)Б Иваном Иосифовичем Ясиновичем, худощавым светловолосым белорусом. Летом прошлого года по заданию ЦК Компартии Белоруссии он пробрался через линию фронта во вражеский тыл и развернул работу по организации подпольных и партизанских групп. Ясинович хорошо знал обстановку в Бегомльском районе и сообщил нам, что здесь существует семь партизанских групп. Но беда состоит в их разобщенности и малочисленности - в каждой от пяти до пятнадцати бойцов.

- Получается вот что,- сказал он и вытянул руку с растопыренными пальцами,- нет крепкого кулака.

- Ясно,- ответил я.- Давайте их объединять. У вас, Иван Иосифович, партийные полномочия, вы и начинайте. А мы поможем, у нас ведь тоже есть задание - создавать новые боеспособные отряды.

- Правильная мысль,- одобрил Ясинович.- Но надо вначале убедить людей, объяснить им преимущества крупных отрядов. Ведь многие командиры уверены, что действия небольшими группами и есть самая удобная форма народной войны. Дескать, легче уходить от преследования, скрываться.

- Наверное, настала пора совершить перелом в тактических воззрениях партизанских вожаков,- сказал я.- От оборонительных маневров надо все решительнее переходить к наступательным операциям. А для этого нужны увесистые кулаки.

Сошлись на том, что надо созвать все мелкие партизанские группы и провести с ними собрание. Долганов разослал в разные концы района связных, и на третьи сутки в лагерь пришло несколько десятков партизан - все, обитавшие в Бегомльских лесах.

Перед ними выступил Ясинович и, как уполномоченный Минского подпольного обкома партии, предложил покончить с кустарничеством, разобщенностью и малой эффективностью действий, создать единый партизанский отряд. Эта мысль не всем пришлась по душе. Некоторые командиры долго упрямились, отстаивая прежние организационные формы и старую тактику борьбы.

- Наши удары по врагу должны стать сильнее, ощутимее, а этого не добиться без объединения,- сказал я в своем выступлении.

Этот аргумент произвел впечатление на всех присутствующих, потому что все пылали ярой ненавистью к захватчикам и стремились нанести им наибольший урон. Собрание проголосовало за создание объединенного отряда.

Название ему было придумано короткое и грозное: "Борьба". Командиром стал Долганов, комиссаром Ясинович. В отряд влилось 80 партизан - все семь прежних групп, и он стал крепким, боеспособным подразделением.

Я поздравил партизан с объединением, пожелал боевых успехов. Затем попросил радиста Михаила Глушкова связаться с Центром и передал сообщение о создании отряда "Борьба". Москва поздравила партизан, пожелала активных действий, удачных операций. Когда я прочитал вслух расшифрованную телеграмму товарища Григория, Долганов, Ясинович и все их бойцы были сильно взволнованы. Голос Москвы придал им уверенность в своих силах, помог ощутить себя частицей всего борющегося народа, преодолеть невольное чувство оторванности от Большой земли.

В отряде "Борьба" мы пробыли несколько суток, посвятив их обучению партизан. Капитан Луньков взял шефство над вновь образованными диверсионными группами: объяснял и показывал, как пользоваться толом и взрывателями. Потом он вывел несколько человек к железной дороге, где они замаскировались и при первой же возможности подорвали фашистский эшелон. Я делился с командирами своим опытом борьбы в тылу врага, давал советы, как вести разведку, обманывать противника, планировать и осуществлять боевые операции, уходить от преследования, заметать следы, подбирать кадры из новичков, организовывать базы и стоянки.

Расстались мы с отрядом Долганова и Ясиновича добрыми друзьями, решив поддерживать связь и координировать действия.

Немногим раньше в селе Лукашеве Лепельского района мы встретили вышедшего из окружения, но не сумевшего пробиться к своим батальонного комиссара Трофима Григорьевича Ширякова. У него было страстное желание воевать с фашистами, однако реальных путей к достижению своей цели он не видел. Мы помогли ему сколотить группу патриотов, снабдили оружием и проинструктировали о методах партизанской войны.

Но организация новых отрядов не всегда проходила гладко. В том же Бегомльском районе, где был образован отряд "Борьба", мы познакомились с восьмой группой партизан, которую возглавлял человек, именовавший себя политруком Ивановым. Кем он был на самом деле, установить не удалось, поскольку документов при нем не было и людей, служивших с ним в одной воинской части, также не имелось. Одет он был неряшливо, заросший, немытый, расхлябанный. Трудно было поверить, что он служил в регулярной Красной Армии. Вместе с ним в группе насчитывалось пять партизан. Еще до знакомства с "политруком Ивановым" к нам поступили жалобы местных жителей, что он и его парни ведут себя отвратительно:

- Какие они партизаны! Грабители они, по сундукам шарят.

Надо было проверить эти данные и вообще разобраться в судьбе группы, состоявшей из окруженцев. При встрече "политрук Иванов" на предложение войти в отряд "Борьба" сказал мне резко, непримиримо:

- Не хотим объединяться!

- Но почему? Объединение в интересах партизанского движения. Есть партийные директивы на этот счет. Разве партия тебе не указ, ты же называешь себя политруком!

- Здесь, в лесу, я сам себе хозяин,- ответил Иванов и стал доказывать, что мелкой группой легче прожить.

По всем признакам "политрук" был анархиствующим атаманом с бандитскими наклонностями. Местные партизаны уже дважды приговаривали его к расстрелу за грабежи, но захватить его не могли, он был хитер и увертлив. Напомнив ему все прежние печальные факты, я заверил его, что с приходом нашего спецотряда всякой вольнице в партизанской войне кладется конец и что на этот раз ему придется или подчиниться дисциплине, или же ответить по всей строгости закона.