Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939 – 1953 - Джеффри Робертс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1060
28 июня Сталин издал приказ Забайкальскому и 1-му Дальневосточному фронтам быть готовыми перейти в наступление 25-го июля, и 2-му Дальневосточному фронту быть готовым к 1-му августа. Главный план кампании ставил задачу разгрома японской Квантунской армии в Манчжурии, с нанесением главных ударов Забайкальским фронтом. В поддержку выделялись 1-й и 2-й Дальневосточные фронты так же, как и советский Тихоокеанский флот, которые должны были действовать таким образом, чтобы расколоть и изолировать японские силы в Манчжурии. (См. карту N'18 на стр.296)
1061
Параллельно проведению приготовлений были предусмотрены дипломатические акции по обеспечению благоприятных условий для советского вступления в дальневосточную войну. Если сказать коротко, то наиболее важной задачей было убедить японцев, что им нечего опасаться Советского Союза после того, как Москва объявила, что советско-японский пакт о нейтралитете после истечения его пятилетнего срока действий не будет продлён.
1062
Часть японского руководства думала, что СССР нанесёт удар в ближайшем будущем, часть считала, что Советы выступят с предложением о начале переговоров по завершению тихоокеанской войны. Как указывал Дэвид Хэллоуэй: "Советский Союз не дал повода (Стр.287)для японского наступления, но и не выказывал ни малейшей склонности к началу переговоров о мирном соглашении Японии и США, ни интереса к японским предложениям вернуть России великое влияние в Азии при невступлении в войну… Сталин последовательно поддерживал цель безоговорочной капитуляции… на жёстких условиях".
1063
Другой задачей советской дипломатии в это время было ведение переговоров о заключении союза с Китаем, что ранее согласовывалось в Ялте. Сталин, однако, вступил в переговоры с китайцами с неохотой, так как не доверял их способности сохранить секретность и опасался, что они выболтают информацию о вероятном советском нападении на Японию. Переговоры не начинались до конца июня, после чего Сталин активизировал их.
1064
Между 30 июня и 12 июля Сталин встречался с китайским представителем Т.В. Сунгом шесть раз. Китайцы были счастливы подписать договор с СССР и горели желанием увидеть наступление Красной Армии на японцев, но они весьма неохотно признали независимость Внешней Моноголии, как и советский контроль Дальнего, и Порт-Артура. Сталин покинул Потсдамскую конференцию в середине июля, договор не был заключён по этой причине.
1065
Сталинские переговоры с Сунгом были трудными, утомительными и очень расстроили советского вождя. Как Сталин пожаловался Гарриману после одной из встречь, он "не мог понять, что предлагает Сунг. Сунг говорил много, бессмысленно и долго, но они не смогли понять, что Сунг предлагает. Они попросили его написать предложения, но он не смог сделать этого… Они выдвигали собственные предложения письменно и по-русски, и по-английски. От Сунга получили только болтовню".
1066
Тем не менее, переговоры Сталина с Сунгом продемонстрировали глобальное мышление советского диктатора в конце второй мировой войны. Главной темой Сталина было проведение параллелей между японской угрозой и той, что исходила от немцев. 2 июля он сказал Сунгу:
1067
"Япония не погибнет, даже если капитулирует безусловно. История показывает, что японцы – великая нация. После версальского договора все думали, что Германия не возродиться снова. Но после 15-17 лет сила возвратилась. Если Японию силой поставить на колени, она тоже будет в состоянии повторить то, что сделала Германия".
1068
Сталин старался объяснить Сунгу, что его главная цель в подписанном в Ялте договоре по Дальнему Востоку – укрепить стратегическое положение для сражений в будущей войне с Японией. 7 июля Сталин сказал Сунгу, что "Советский Союз думает о будущем, о далёком будущем, не о шести месяцах, или годе. Япония возродится через 20 лет после её разгрома. (Стр.288)Советское правительство хочет установить китайско-советские взаимоотношения не только для настоящего, но и для будущего, на долгий срок".
1069
11 июля Сталин вернулся к аналогиям с Германией, указав Сунгу, что если немецкая тяжёлая индустрия не будет ликвидирована, для страны будет легко вооружиться. В отношении Японии его пугало, что британцы и американцы "забудут о страданиях, причинённых настоящей войной, и начнут давать Японии различные привилегии, как случилось с Германией после 1-й мировой войны… В Америке и Англии найдутся люди, которые помогут японии. Сунг не знает, как тяжело советским представителям пришлось сражаться в Тегеране и Ялте для принятия предложения по безоговорочной капитуляции Германии… Они (британцы и американцы) хотели сохранить Германию для политической игры, для балансирования. Без сомнения найдутся люди в США и Англии, которые будут помогать Японии".
1070
Как заявил Хэллоуэй:
"Сталинское вИдение послевоенного мира сложилось под воздействием возрождения немецкого государства после первой мировой войны и двойной угрозы для советского государства в 30-х годах от Германии на западе, и Японии на востоке. Он предвидел неизбежность возрождения японского и немецкого государств после второй мировой войны, желая отсрочить его настолько, насколько возможно.
1071
Он боялся, что Британия и США постараются восстановить силу этих стран для создания противовеса Советскому Союзу. Это обусловило важность обеспечения безопасного положения, при котором можно было бы предотвратить, или отсрочить восстановление немецкого и японского государств, или противопоставить этому превосходство Советов в Европе, и Азии".
1072
В Европе двойственность ситуации с немецким государством и опасение Сталина возможностью измены западных союзников принудили его попытаться создать долгосрочный союз славянских государств. На Дальнем Востоке он решил заключить союз с Китаем. При этом китайские коммунисты должны были сыграть роль, аналогичную европейским. В Китае, как и в Европе, коммунисты были сориентированы Сталиным на создание национального фронта против общего врага, в данном случае Японии, и принятие в перспективе послевоенного демократического прогрессивного режима.
1073
Для Мао и китайской коммунистической партии было трудновато проглотить эту пилюлю, поскольку они были вовлечены в перманентную гражданскую войну с националистическим правительством Чан Кай-Ши в течении двух десятилетий. Но очевидно, что Мао признал если не все сталинские тактические советы, то его стратегическое направление и, подобно коммунистам Восточной Европы, видел от этого определённые выгоды, возрастающие при вступлении Советов в войну против Японии.
1074
Естественно, эта перспектива тревожила Чана (Кай-Ши), но он был успокоен сталинским обещанием признать его (Стр.289)режим, как единственное легитимное правительство Китая. В одной из бесед с Гарриманом, Сталин шутливо назвал Мао и его товарищей "маргариновыми коммунистами", то есть не настоящими коммунистами, но патриотами, для которых главным являются национальные интересы их страны. В Азии, как и в Европе Сталин чётко дал понять своим западным союзникам, что советизация надолго снята с политической повестки дня коммунистов.
1075
В Потсдаме Сталин сказал Трумэну, что он будет готов напасть на Японию в середине августа. Это понравилось Трумэну. "Я получил, чего хотел", – сообщил он своей жене 18 июля. "Сталин вступает в войну 15 августа безусловно… Я могу сказать, что мы покончим с войной в этом году, и я думаю, что нам больше не придётся терять наших парней. Это очень важно". Согласно британским записям беседы Сталина с Черчиллем от 18 июля: "Очевидно, что Россия нападёт на Японию вскоре после 8 августа. Маршал (т. е. Сталин) считает, что это произойдёт двумя неделями позже".
1076
В беседе с американским и британским начальниками штабов 24 июля Антонов отметил, что советские силы будут "готовы начать операции во второй половине августа". Это совпадало с обещаниями Советов, данными в Ялте, вступить в войну через два, или три месяца после поражения Германии, всвязи с советскими планами и подготовкой на Дальнем Востоке, и всвязи с практикой Сталина, и Антонова озвучивать для своих западных союзников только весьма осторожные оценки выбора времени наступательных действий Красной армии, по причинам секретности, и возможности возникновения непредсказуемых обстоятельств, таких, как погода.
1077
В то время, как Антонов в Потсдаме весьма подробно обсуждал с западными партнёрами советское участие в дальневосточной войне, политические переговоры на конференции проходили весьма тяжело. Сталин говорил мало, политические дела и планирование наступательных операций утомили его. Возможно, он хотел обсудить проблемы плслевоенной оккупации Японии, но очевидно, американцы не поддержали выделение Советам зоны оккупации, как стимула к участию в войне. В Потсдаме Сталин и Антонов придерживались линии, что советское вступление в войну было обусловлено альянсом с Китаем, что предписывалось Ялтинским соглашением, но это, в сущности, не было предварительным условием.