Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939 – 1953 - Джеффри Робертс

Первая беседа Сталина с Трумэном в Потсдаме произошла 17 июля. Сталин принёс извинения за то, что прибыл на конференцию с опозданием на один день. Он задержался в Москве на переговорах с китайцами, а доктора не разрешили ему лететь в Берлин самолётом. После обмена любезностями Сталин перечислил ряд вопросов, которые он хотел бы обсудить на конференции: раздел немецкого флота, репарации, Польшу, территориальные проблемы, режим Франко в Испании. Трумэн был счастлив пинять участие в обсуждении этих вопросов, но сказал, что Соединённые Штаты имеют свои предложения для обсуждения, хотя он точно их пока не определил.

996

По утверждению Трумэна, это создало трудности и расхождения во взглядах в ходе переговоров. Сталин, в свою очередь, считал, что такие проблемы были неизбежны, но важно было найти общий язык. На вопрос о Черчилле Трумэн ответил, что он виделся с ним вчера утром, и что (стр.274)премьер-министр был уверен в победе на выборах в Британии. Сталин прокомментировал утверждение, что английский народ не забыл победу в войне, сказав, что фактически они думают, что война уже выиграна и расчитывают, что американцы и Советы разгромят Японию за них.

В ответ на это Трумэн указал, что пока британцы активно участвуют в войне на Дальнем Востоке, и он ожидает помощи от СССР. Сталин ответил, что советские силы будут готовы начать своё наступление на японцев в середине августа. Беседа закончилась сталинским подтверждением того, что ялтинский договор о советском вступлении в войну на Дальнем Востоке остаётся в силе, и что он не имеет более других вопросов.

Хотя беседа Сталина с Трумэном была достаточно дружественной, но не достигла того уровня добросердечности, который установился с Рузвельтом в Тегеране и в Ялте. Но Трумэн, будучи новичком в своём деле, выстраивал собственные взаимоотношения со Сталиным, не имея за плечами обширного опыта общения с советским вождём в военное время, в противоположность своему предшественнику.

999

Как можно было ожидать, сталинская послеобеденная беседа с Черчиллем на следующий вечер прошла в более дружественной обстановке и, как обычно, была более глубокой, и широкой. Сталин пожелал Черчиллю победы на выборах и предсказал, что парламентское большинство будет на стороне премьер-министра, оценив его в 80%. Сталин высказал своё восхищение ролью короля Георга в объединении империи, заявив, что "среди друзей Британии нет никого, кто не испытывал бы уважения к монархии".

1000

Черчилль был также экспансивен заявив, что желает "возвращения России на моря, как Великой державы" и, что страна имеет право доступа в Средиземное и Балтийское моря, и в Тихий океан. По восточной Европе Сталин повторил ранее сделанные Черчиллю обещания, что он не увидит советизации, но высказал разочарование требованием запада изменить правительства в Болгарии и Румынии, особенно, когда он воздержался от вмешательства в греческие дела. Черчилль говорил о затруднениях в отношении Югославии, указав на договорённость о 50% разделе влияния, достигнутую со Сталиным в октябре 1944 года.

1001

Но советский лидер возразил, что в Югославии 90% влияния Британии, 10% самой Югославии, а у России – 0%. Сталин заключил, что у Тито "партизанский менталитет и от него можно ожидать чего угодно. Советское правительство часто не имеет представления, как поступит маршал Тито". Позитивный характер беседы был подчёркнут черчиллевской ремаркой в конце обеда, что "три Великих страны, собравшись за круглым столом, являются сильнейшими в мире, но их задача – обустроить мир так, чтобы в нём не было воин".

1002

Первое пленарное заседание в Потсдаме состоялось 17 июля и, по предложению Сталина, Трумэн был избран председателем. Главной темой повестки дня был обмен взглядами на то, что лидеры хотят обсудить на конференции. Сталинские предложения были аналогичны (Стр.275)тем, что он высказал Трумэну на их двухсторонней встрече днём ранее. Снова раздел немецкого военного и гражданского флота был первым пунктом перечня, затем следовали репарации, установление отношений с немецкими сателлитами, и положение режима Франко в Испании.

1003

Сталинский порядок приоритета интересен по многим причинам. Первая, он отражает его постоянное острое желание получить справедливую долю военной добычи, и он подозревал, что особенно британцы постараются обойти Советы, лишив их части немецкого флота. Вторая, Сталин считал, что главной чертой государства, делающей его великим, является наличие большого флота, и он планировал после войны такое строительство советского военно-морского флота. Для этого предназначались трофеи, изъятые из состава немецкого, так же, как и итальянского флотов (о чём уже договорились в Ялте), и предполагалось строительство портов в различных частях мира.

1004

Требование своей доли немецкого флота отражало сталинский взгляд, что сейчас, когда война в Европе закончилась, Советский Союз должен получить справедливое вознаграждение. "Мы хотим не подарка", – говорил Сталин Трумэну и Черчиллю позже на конференции: "но желаем знать принципиально, будут, или нет, выполнены российские требования части немецкого военного флота, считается ли это законным?" Сталин продемонстрировал аналогичное отношение и к некоторым другим вопросам, которые поднял на конференции. Обосновывая советское требование Кёнигсберга, он сказал:

1005

"Мы считаем, что необходимо изъять у Германии один незамерзающий порт на Балтике. Я думаю, что этим портом должен стать Кёнигсберг. Невелика компенсация за пролитую русскими кровь и перенесённый ужас, получить кусок немецкой территории, который даст небольшое удовлетворение от этой войны".

1006

Более серьёзной проблемой для национальной гордости стало беспокойство за советские требования по отношению к Турции. В июне 1945 года Советский Союз потребовал возвратить районы Карса и Ардахана в состав СССР. Это были районы восточной Турции, населённые армянами и грузинами, составлявшие часть царской империи с 1878 до 1921 года, когда советско-турецкий договор передал два этих округа Турции. Эти требования были подсказаны вопросами турецкого посла, как условие заключения договора о союзе между Советским Союзом и Турцией.

1007

Молотов ответил, что перед таким договором нужно заключить пограничное соглашение по Карсу и Ардахану, и затем переходить к переговорам о ревизии конвенции Монтрё, и размещении советских военных баз в Дарданеллах. В Потсдаме СССР изложил требование об установлении совместного с Турцией контроля над черноморскими проливами, включая условие по советским военным базам. На пленарной сессии 23 июля Сталин отстаивал советскую позицию по Карсу и Ардагану, приводя этническое обоснование, а в отношении проливов сказал: (Стр.276)

1008

"Для великого государства, такого, как Россия, вопрос проливов имеет огромное значение. Конференция в Монтрё была направлена против России, это был договор, враждебный России. Туркам дали право не только закрывать проливы для наших перевозок в ходе войны, но и когда существует угроза войны, которую определяют сами турки. Невозможное положение! Турки всегда могут заявить, что такая угроза существует и всегда смогут закрыть проливы. Мы, русские, имеем такие же права в отношении проливов, как и японская империя.

1009

Это смехотворно, но это факт… Вообразите шум, который поднялся бы в Англии, если такой договор был бы заключён по Гибралтару, или в Америке, если такое соглашение было бы заключено по Панамскому каналу… Вы считаете, что морская база в проливе не приемлема. Очень хорошо, тогда дайте мне какую-либо другую базу, где российский флот будет способен производить ремонт и перевооружение, и где, вместе с союзниками, будет иметь возможность защищать российские права".

1010

Сталинский намёк на военно-морскую базу где-нибудь ещё был направлен на другую тему о престиже, поднятую Советами в Потсдаме: требование для России права на участие в администрации на опекаемых территориях, которая должна сменить управление итальянскими колониями в северной Африке. Советское требование базировалось на давнем американском предложении о замене мандатной системы Лиги Наций системой опеки для наблюдения за процессом освобождения колоний.

1011

Из переписки Громыко и Щетиниуса, американского гос. секретаря, на конференции в Сан-Франциско в июне 1945 года видно, что США намеревались поддержать советское участие в предложенной ими системе опеки. Это давало определённые гарантии, и в Потсдаме Советы подняли вопрос о территориях, взятых под опеку под наблюдением Большой Тройки, или отдельных стран, ответственных за эти территории. Сталин и Молотов проталкивали обсуждение этих вопросов, но было согласовано рассмотрение их на первой встрече недавно созданного Совета министров иностранных дел, запланированной на сентябрь в Лондоне.