Следователь (СИ) - Александр Александров

Дипломат даже не представлял, насколько это близко к истине.

Последний закатный луч скользнул по шпилю Часовой башни и погас.

Рич обернулся.

По площади шла девушка.

Ледяной ветер развевал ее угольно-черные волосы, резко контрастирующие с белизной легкого платьица, а семь белых лисьих хвостов стелились позади пушистой фатой. Босые ноги, казалось, едва касались сугробов и там, где она проходила, из-под снега поднимались цветы.

Девушка, улыбаясь, шла прямо к Ричу.

Инквизиторы отреагировали мгновенно: одновременный резкий взмах четырех рук и перед лисой вспыхнула стена желтого света, словно сотканная из застывших солнечных лучей. «Золотой Бастион», высшая школа сопромага.

Другая приблизилась к стене и прошла сквозь нее, не замедляя шага.

Колдовские пасы. Скрежет насилуемого эфира. Вой, резкий запах озона. Инквизиторы собрали все свои силы, совместными усилиями придали им форму и влили в одно сверхмощное заклинание. «Молот Тора», один из самых сильных известных кинетиков.

Снег перед лисой с жутким хлопком взвился вверх, на глазах спрессовываясь в блестящую стеклоподобную массу – молекулярная структура воды не выдержала такого надругательства. Невидимый пресс ударил Другую и... разлетелся вдребезги. Эфир, ворчливо шипя, возвращался в исходное состояние покоя.

Инквизиторы в отчаянии переглянулись, выхватили из ножен палаши и ринулись в атаку.

Лиса усмехнулась и махнула в их сторону рукой. Сноп золотых искр ударил инквизиторам прямо в лица, и те повалились в снег.

«Спеклись», – отрешенно подумал Рич, но тут же понял, что ошибся: горе-вояки уже поднимались на ноги. Их руки, все еще сжимавшие оружие, безвольно повисли, на лицах сияли обалделые улыбки, а в глазах не было ничего, кроме полного, абсолютного, ничем не замутненного счастья.

Краем глаза он заметил, как в двадцати шагах за спиной Па-Фу открылся блиц-портал и из него на снег шагнули двое мужчин: коренастый франт во всем сером и низенький толстячок с безразмерным саквояжем в руке. Но времени уже не оставалось: лиса была совсем рядом.

Он крепче сжал рукоять сабли и приготовился умереть с достоинством.

***

...Логос рванулся к лисе, но Фигаро успел схватить его за рукав и резко дернул назад.

- Даже не вздумайте!

- Но...

- Просто смотрите.

- Но она же...

- Это личное, Логос. Это личное.

***

«Франклин Рич, торговец, дипломат и убийца. Ты знаешь, зачем я пришла к тебе?»

Шепот, шорох. Нежное прикосновение весеннего ветра к коже. Влажный бархат ночного неба.

«Нет»

Улыбка. Зелень глаз, в которых смешалось все: смех, слезы, обещание запредельного счастья и прямая, безыскусная детская мудрость.

«Ты знаешь кто я, Франклин Рич?»

«Я... Да. Ты – Другая. Па-Фу. Возмездие»

Запах. Запах молодой девичьей кожи, запах утренней росы на полевых травах, запах радуг и глубоких синих озер.

«Возможно. Но раньше ты знал меня под другим именем»

Свет. Нестерпимый свет. Лицо девочки, лицо Другой, лицо девочки, и опять и опять и так по кругу, до бесконечности.

«Это... Этого не может быть! Ты...»

Она рассмеялась – легко и беззаботно. Так могли бы смеяться дети, не постигай они так рано всей несправедливости жизни. Так могли бы смеяться ангелы, если бы они существовали.

Так смеялась Другая/девочка по имени Ли/Па-Фу, Клинок Возмездия.

«Франклин Рич, готов ли ты узнать свой приговор?»

- Хватит, – выдохнул Рич. На его перекошенном лице блестели крупные капли пота, рука сжимавшая саблю дрожала. – Хватит. Я готов. Иди сюда, и покончим с этим. Твое последнее слово?

«Франклин Рич, я люблю тебя»

***

Фигаро увидел, как это случилось.

Другая протянула к Ричу руки, а в следующий миг с дипломатом что-то случилось. Его лицо как будто треснуло, открывая такие глубины души, о существовании которых Рич, наверное, даже не подозревал.

«Забыл, – подумал следователь. – Господи, да он же забыл самого себя. Забыл давным-давно»

Свет. Чистый свет, ничего больше. Лиса – да какая, к черту, лиса! – вспыхнула как факел и этот яростный свет в одно мгновение дотла выжег всю темноту, робко взглянувшую на него из глаз королевского дипломата.

Свет был как крик, как удар. Рич зашатался и упал на колени; сабля выпала из его руки и исчезла в снегу.

Тонкая девичья рука легко коснулась его лица.

***

«Я люблю тебя, Франклин Рич, дипломат и убийца»

«Я тоже люблю тебя... Ли. Больше всего на свете. И всегда буду любить»

А потом свет погас.

- Нет! Нет, пожалуйста, нет! Не-е-е-ет!!

Другая исчезала. Она таяла, испарялась, превращалась в дым, в ничто, в легкое облачко гаснувших на ветру искр. И исчезая Другая Ли Нобу смотрела на Рича, прямо ему в глаза. Но этот последний взгляд следователь уже не видел.

Он отвернулся.

- Что это?! Что происходит?! – Логос, дико вращая глазами, вцепился Фигаро в плечо. – Что все это значит?!

- Все в порядке, – прошептал следователь. – Вы помните, я Вам говорил: исполнив приговор Па-Фу возвращается на свой план.

- Вы хотите сказать...

- Все кончено, Логос. Она возвращается домой.

Два часа спустя, на том же месте

- Гос-с-споди, да откуда же их столько, – поморщился Фигаро. – Это не шатб комитета по кризисным ситуациям, а проходной двор! Логос! Где мой кофе, задери Вас вампир?!

- Я его выпил, – презиратор виновато потупился. – Сейчас закажу еще... Эй! Эй! Господа! Прошу всех, кто не имеет отношения к Ордену Строго Призрения немедленно покинуть помещение! Это уже переходит всякие границы!... Что?! Да плевал я на права прессы! Сейчас как жахну «Снежком»! И мне за это ничего не будет!

- Полегче, полегче! Тут еще инквизиторы с бумагами...

- Хватит! – простонал презиратор. – С меня довольно! Пусть этим занимаются мои секретари, а завтра я подпишу все, что нужно. Фигаро, пойдем в подсобку, хоть перекусим спокойно!

- Дельная мысль, – кивнул следователь. – Перекусить не помешает. Только что значит, «перекусить»? Я хочу полноценной жрачки и стакан виски. По-моему, я это заслужил.

- Идем, идем. Будет Вам жрачка.

Они сидели в здании городской почты, которое с легкой руки Логоса было временно переименовано в штаб комитета по кризисным ситуациям. Собственно кризис уже миновал, но, как совершенно справедливо заметил презиратор, «чем громче король чихнет, тем резвее стража зачешется». Бумажной работы предстояло столько, что по сравнению с этими бюрократическими раскопками возвращение спешно эвакуированных жителей города обратно в свои дома казалось просто детской забавой.

- А что с Ричем?

Вместо ответа Логос кивнул в дальний угол приемной, где укрывшись за стойкой сидел королевский дипломат. В руках Рич сжимал чашку с горячим чаем; голова «виновника торжества» была низко опущена, а из закрытых глаз ручьями текли слезы.

- Фигаро, Вы думаете, с ним все будет в порядке?

- Откуда я знаю? – следователь развел руками. – Я плохой советчик в сердечных делах. Но, думаю, с ним все будет в порядке. Возможно даже лучше чем раньше.

 - Не понимаю. – Логос задумчиво потер подбородок. – Она что, каким-то образом... внедрила в него любовь к себе?

- Нет. Просто убрала все, что стояло на пути этой любви.

- Все равно не понимаю. Я метафизик, а не лирик, – лицо Логоса посветлело. – Но, все-таки, здорово, что все закончилось хорошо. Город цел, Рич жив, обошлось без массовых смертоубийств и разрушений. Недовольны только военные.

- Ну еще бы!

- Но недовольны они весьма абстрактно. Я бы сказал, облически. Никаких официальных требований рубить головы, рвать и карать – только устное замечание... Я вот думаю: может, это тоже подарок от лисы?

- Все может быть, – следователь, улыбнувшись, кивнул.

- И все равно не могу понять, что ей двигало. Если это возмездие, то какое-то странное.

- Любовь, Логос. Только любовь. Ничего больше.

Время: 23:15, или «На следующие сутки»

Фигаро внимательно следил, как темно-коричневая струя ароматного чая плещет ему в чашку, закручивая в ее фарфоровом бутоне маленький пенный водоворот. Чай пах медом и сушеными розовыми лепестками.

Следователь покосился на стол, где на подносе высилась огромная гора пирожков с мясом – только что из духовки. Нет, не было и не будет в мире вещи более вкусной, чем горячие пирожки с мясом и луком – если, конечно, они только что из духовки, а не вульгарным образом разогреты на паровой бане.

Фигаро потянул руку и схватил пирожок. Пирожок был мягким, словно ангельское перо и горячим, точно недра Ада. Следователь зажмурился, открыл рот...

- Фигаро, сутчат!

- О нет! Только не это! Меня нет дома!

Тетушка Марта упорхнула, оставив после себя аромат парного молока и корицы.