Рождение «Сталкера». Попытка реконструкции - Евгений Васильевич Цымбал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* Борис Прозоров: «Квартира Сталкера» снималась на черно-белой пленке. Материалом, который был снят в павильоне до отъезда в Таллин, Андрей Арсеньевич был абсолютно доволен, хотя проблем с самого начала у него было немало. Тарковский был очень недоволен тем, что его заставили снимать «Сталкер» в так называемом универсальном формате кадра. <…> Тарковский считал, что УФК — это почти заведомый брак по изображению, и с самого начала снимал в этом формате с очень большим раздражением. Этот формат впоследствии благополучно погиб втуне, и ныне совершенно забыт.
Как говорил мне осенью 1977 года наш второй после Рерберга оператор-постановщик Леонид Иванович Калашников, в УФК из‐за несовпадения оптики, на которой снимали, и оптики в проекторах при показе фильма происходило искажение изображения по фокусу, особенно по краям кадра.
* Борис Прозоров: У этого формата была еще одна особенность: на матовом стекле камеры, настроенной на универсальный формат, существовал не один, а два креста. Точно определить центр кадра и выстроить уравновешенную композицию было почти невозможно. Андрей Арсеньевич очень трепетно относился к композиции, всегда стремился идеально ее выстраивать, а здесь это было крайне затруднительно, если вообще возможно. Тарковского все это жутко раздражало. Он с самого начала не хотел снимать фильм в универсальном формате. На это ему говорили: не хотите снимать универсальный формат — пожалуйста, снимайте широкоэкранный фильм. А этого он не хотел еще больше. Категорически не хотел. Тогдашняя анаморфотная оптика[353], которая создавала широкий экран, была, во-первых, мало светосильной (и для нее нужно намного больше света, чем для обычной), а во-вторых, низкого качества. Из-за этого постоянно возникали проблемы с резкостью.
Пленка тогда, даже «Кодак», была гораздо менее чувствительной, чем сейчас. Так что УФК был еще меньшим злом по сравнению с широким экраном. Тарковского поставили в ситуацию, когда он вынужден был снимать именно в этом формате. Иначе бы его просто не запустили.
Борис здесь не прав: насильно снимать в этом формате Тарковского никто не заставлял. Просто за использование УФК полагалась доплата, и в то время для Тарковского это оказалось решающим аргументом.
Несмотря на необходимость нового выбора натуры, Андрей Арсеньевич был в хорошем настроении, смотрел на будущие съемки уверенно и оптимистично. В театре «Гамлет» приближался к состоянию, которым он мог быть доволен. Его постановка уже стала событием, по Москве летали и множились легенды о гениальном спектакле Тарковского. Он был доволен и тем, как складываются его дела в целом, на лице его стала появляться улыбка. Что касается моих личных впечатлений, то я считал Андрея Арсеньевича гением и твердо верил: он знает, что и как нужно делать.
В этот период Тарковский решил посмотреть несколько фильмов своих любимых режиссеров, и Геллер написал письмо в Генеральную дирекцию с приложением списка фильмов:
Робер Брессон «Наудачу, Бальтазар», «Мушетт», «Дневник сельского священника»;
Луис Бунюэль «Виридиана», «Симеон-столпник»;
Ален Рене «Провидение» (его последний на тот момент фильм. — Е. Ц.);
Ингмар Бергман «Седьмая печать», «Персона», «Стыд», «Страсть», «Час волка», «Молчание», «Шепоты и крики».
Такие фильмы из Госфильмофонда выдавали далеко не всем, но Тарковскому пошли навстречу, и мы смотрели эти фильмы на студии. По этому списку видно, какие стилистические проблемы тогда волновали Тарковского. Он очень внимательно смотрел, как решали сходные вопросы мастера, служившие ему образцом. Но это совсем не значило, что он с пиететом относился к сделанному ими. Например, фильм Алена Рене привел его в ярость. Тарковский очень неприязненно высказывался о нем после просмотра. «Какая глупость и пошлость!» — говорил он, выходя из зала. Зато «Симеон-Столпник», которого он прежде не видел, привел его в восторг. «Старый Бунюэль борозды не испортит!» — сказал он с саркастической улыбкой Рербергу. Гоша развел руками и закурил. Фильмы Брессона Андрей Арсеньевич смотрел молча, сосредоточенно и самоуглубленно. Его минималистский стиль вызывал восторг Тарковского. Из зала он выходил без комментариев. Зато фильмы Бергмана вызывали у него вопросы, которые он обсуждал с Рербергом. Ему понравился фильм «Шепоты и крики», но он был не совсем доволен. «Немного не туда его повело с этими дамскими страстями. И потом, слишком красиво все это снято». Гораздо больший интерес вызвали у него «Страсть», «Час волка» и особенно «Стыд». Его очень заинтересовала аскетичная манера съемок, прежде всего операторское решение. Хотя некоторые фильмы были цветными, присутствие цвета в них было очень небольшим. Изображение только указывало на присутствие цвета, сводя его декоративность к минимуму. Именно в такой стилистике, как я потом увидел, Тарковский стал снимать «Сталкер». Стругацких на эти просмотры не приглашали.
Двадцать четвертого февраля состоялась телевизионная съемка фрагментов спектакля «Гамлет» и интервью Тарковского о работе над театральной постановкой.
После съемок «Квартиры Сталкера» необходимо было срочно искать новую натуру. Стругацкие закончили работу над сценарием с учетом утвержденных актеров и выбранной в Средней Азии натуры. Братьям эти места понравились, и они надеялись вместе со съемочной группой отправиться в экзотические для них края на границе Таджикистана и Киргизии. В эти дни Борис Стругацкий, так же как Аркадий, мечтает побывать у Тарковского на съемках. И так же питает иллюзии относительно того, что в Средней Азии все еще образуется.
24 февраля. Письмо БН — АН: Спроси у Тарковского, не разрешит ли он поприсутствовать на съемках в павильоне. Очень я хотел бы посмотреть, как это делается.
Что касается землетрясения в Зоне, то, может быть, стало там даже и лучше? Повалило столбы, то, се, мрак и запустение… Конечно, могло и завалить трубу с баней, это вредно…
Второго марта в Вашингтоне президент США Дж. Картер принял диссидента Владимира Буковского, который объяснил, что кампания за права человека в СССР должна быть упорной и последовательной. Картер сообщил, что борьба за права человека будет одной из основ его внешней политики.
Найди то, не знаю что
Директор картины Вилли Геллер, помня, сколько времени заняли первые поиски мест для натурных съемок, стал торопить Тарковского. Времени очень мало, и поиски нужно начинать незамедлительно. Тарковскому не хотелось уезжать из Москвы — он все еще доводил до нужных кондиций спектакль. Но Геллер знал, каким было отношение режиссера к тому, что он выбирал не сам, и настоял: в этот раз в
