Время в моей власти. Том I: «Россия идет» - Геннадий Иванович Атаманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, в других коммунальных квартирах (и не только коммунальных), творилось такое же – с варьяциями, разумеется.
Вот еще эпизод, из моей коммунальной жизни. Среди ночи – шум в коридоре, возня. Что там еще? Выхожу… Другая соседка, 90-летняя старуха, седая, страшная, волосы дыбом, в рваной ночной рубахе. Через руку – мокрые трусы, в другой руке – обломок швабры. Не узнавая меня, сурово спрашивает :
– Скажите, как мне выйти на панель?!
Ну, эта и без водки хороша.
Приехала "скорая", поставила успокоительный укол – чтоб на панель больше не рвалась… (В Петербурге не тротуары – панели).
Нет, старуха не при чем, старуха нормальная, даже если ненормальная – только сцены такие происходили чуть не каждый день и каждую ночь!
Самому можно запросто рехнуться и запить по-черному!
Помню, какой шок был у приятеля-аспиранта, когда он с народной дружиной как-то прошелся по квартирам, в самом-самом центре – вокруг Казанского собора. Какие жуткие, огромные коммуналки, какая невероятная, страшная, нечеловеческая атмосфера, обстановка! Какие человеческие типы!..
– Если в квартире тихо – значит, кто-то сидит, кого-то посадили, отправили в тюрягу, только что… Причем преступления все какие-то извращенные, дикие, нелепые!
Трагикомический аккорд: вокруг, по улицам, бродили толпы восхищенных советских граждан, со всех концов страны, пораженных "культурой"…
Леха и компания – в своем роде люди удивительные. И таких невероятно много! Невозможно представить, что когда-то и у этих людей было детство, молодость… Они буквально ни о чем не имели никакого понятия, и о природе тоже – о том, что в мире есть небо, деревья, птицы, цветы… Наверное, после всяких революционных потрясений, строек-перестроек, чисток-зачисток в Ленинграде-городе прежде всего такие и смогли выжить… Понимаю, насколько это расходится с общепринятой – общепривитой, что ли, точкой зрения. Но вот как-то попалась мне на глаза статья на такую же, примерно, тему в супер-демократической газете "Час пик" – большая, умная статья… Согласен!
А вот цитата из нынешней прессы, за 19 февраля 2008 года – о положении в деревне, о маргиналах, оказавшихся там, которые потеряли квартиры: "На селе и сами выпить всегда были не дураки. Но таких жутких алкашей, как "бывшие питерские", здесь не видели".
Так… Теперь приступаем к самому удивительному и поразительному. Обращаемся ко дню сегодняшнему. Вчера, 20 марта 2017 года, в понедельник, я находился на улице в общей сложности несколько часов. Бывал на производственной территории, в офисах, в магазинах, возле метро, и в кафе заходил, и по глухим дворам проходил… Нигде ни единого пьяного! Ни одного гопника, ни одного бомжа, ни одной компании, никаких страждущих и "соображающих"! Даже с бутылкой пива или банкой тоника в руке ни один не встретился! – несмотря на понедельник…
Пресса, телевидение, общественность продолжают болобонить про пьянство, не замечая такого удивительного, небывалого явления!
Поистине: невероятно, но факт. Я уже лет десять как обратил внимание: в окрестных дворах исчезли пьяные компании, знакомые синюшные физиономии.
Всё! Точка…
Не в кафе же они сидят, не в ресторанах. Загляните туда – пусто. Так, сидят, что называется, полторы калеки, суслят одну бутылочку – кружечку. Как на Западе.
Но боже, какой же разгуляй царил повсюду еще лет десять-пятнадцать назад, не говоря уж про 90-е годы! Не говоря уж про советские. Посетил я сегодня магазин, где в советское время находился овощной. Вспомнил. Даже лица помню. Пьяные все, с утра! Грузчики, продавцы – все. То есть опять же я имею в виду: не просто пьяные – пьянющие, едва стоящие на ногах. Овощные тем и славились – народ с "капустой". Сегодня – сетевой магазин. Окажись там пьяный, даже покупатель – все обалдели бы от такого зрелища.
А между прочим, друзья, живущие в Германии, мне говорили: у них такое случается. Скажем, в торговом зале продавец-консультант – явно датый, и крепко датый. Разит от него – не продохнуть. Парфюмом! Но датый крепко. Хотя держится…
В России сейчас такое совершенно невозможно – вылетишь даже не в два счета, а на счет р-раз! Тем более, что профсоюза никакого нет.
Побывал я летом 2010-го в родном городе Бийске – та же самая картина. Спиртного – море, пьяных – нет. А сколько же раньше было повсюду пьяных, грязных, лохматых, в рабочей одежде, орущих, матерящихся во все горло! Сегодня – ничего подобного. А поскольку в провинции всегда имелась привычка одеваться ярко, нарядно – по-русски! – куда там столицам с их погребальными цветами да замороченными "стилистами"!
Но… Куда же деваются 17 литров "чистого спирта"?! Не выливаются же! Выливаются, конечно – в приличном месте, а не в подворотне и не на лестнице. Ну, а до того – выпиваются.
Выпиваются, выпиваются.
Вот и "бизнес-сообщество" публично проявило озабоченность алкоголизмом наемных работников.
Угроза прибылям!
Даже лечить согласны, в первую очередь – квалифицированных рабочих.
Чтобы бизнес крепко стоял на ногах!
Ну, а в случае неудачного лечения, рецидива, то есть – обещали вышвырнуть вон.
Так и заявили: вышвырнем!
Зачем такой работник, который прибыли не дает?
Но это так, лирическое отступление. В целом же картина сейчас строгая, суровая. На улицах и во дворах, в кафе и ресторанах, пивных барах – тишина. Старые бомжи, прежние гопники, алкоголики – перемерли. Новые… Новых не видать. По подвалам, по ночлежкам, по домам отсиживаются – отлеживаются. А ведь еще совсем недавно, на улице, бомж, поймав твой взгляд, старался завязать разговор, чтобы излить тебе душу, поведать свою историю – даже за просто так, чтобы человеком себя почувствовать. Он же совсем недавно работал, на Доске почета висел, грамоты получал, на демонстрации ходил, ура – кричал. Человеком был! И вот – никому не нужен. Бизнесом занялся – и всё потерял.
Никому не нужен?! Не может такого быть!..
Первые бомжи были говорливые, активные. Бутылки собирали, макулатуру сдавали, ну, и денежку просили… Потом пошел период – повсюду треск стоял: бомжи, алкаши алюминиевые банки собирали, топтали – сдавали. Весь цветной металл, какой только могли, утащили – сдали.
Теперь бутылки не принимают, всё кругом закрыто-перекрыто, везде охрана. И денег никто не дает.
Глухо. Точка. Сразу – ложись, и…
А перед теми, первыми, миллионами пропавших, я снимаю шапку. Они
