Я тебя искал. Я тебя нашла - Наталья Литтера

Иван молча пил кофе, и Дуня знала, что у него стресс. Илья невозмутимо пил чай, и Дуня знала, что ни одна мелочь не пройдет мимо его цепкого взгляда. А разговор, похоже, будут вести они – две женщины.

– Удивительно, как они встретились, – проговорила Дуня в пространство. То ли ему, то ли его жене.

А Илья совсем седой. Похож на почтенного отца семейства. Боже, как бежит время.

– Таня вам рассказывала, как брала у Илюши интервью и как потом ставила его музыку в эфире? – Майя заметно оживилась.

– Нет, – покачала головой Дуня. – Она очень много интервью берет. Бывают удачные, бывают не очень, но в подробностях Таня редко рассказывает. А вот то, что она много слушает музыку в исполнении Ильи, это я знаю. Таня очень музыкальная девочка.

– Да, я заметила, как увлеченно она рассказывала о музыке. И это замечательно! Ведь музыка теперь станет важной частью ее жизни. – Дуня посчитала эти слова за похвалу и немного выдохнула. Ее дочку все-таки приняли. – Скажите, у вас в семье есть музыканты?

Иван рядом вздрогнул и наконец подал голос:

– Моя мама – бывший директор музыкальной школы. У нее… – тут он вздохнул, – абсолютный слух.

– Как чудесно! – кажется, все нащупали безопасную тему и с радостью начали ее развивать. Только Илья молчал. – Это чувствуется. Мама жива, здорова?

– Да, спасибо, – почти пробурчал Иван и снова уткнулся в свою чашку с кофе.

Дуня, сглаживая тон мужа, поспешила добавить:

– Идея Ивановна – замечательный педагог. Некоторые ее ученики попадали даже на общероссийские конкурсы.

– Да, я понимаю, – закивала ее собеседница. – Такие педагоги – основа успеха взрослых музыкантов. Мы до сих пор поддерживаем отношения с первым педагогом Ильи – его роль невозможно переоценить. Низкий поклон вашей маме, Иван Иванович.

– Мне кажется, на правах будущих родственников можно обойтись без отчества, – Ваня все-таки протягивал руку навстречу другой стороне. – Зовите меня просто Иваном, пожалуйста.

И Дуня наконец сделала первый глоток уже остывшего кофе.

* * *

Странное напряжение рассеивалось, но крайне медленно и неохотно. Муж молчал. Он умел молчать, любил молчать, и Майя к этому привыкла. Но не сейчас же! Сейчас, когда они налаживают отношения со своими будущими родственниками – как совершено справедливо заметил отец Тани. Даже он принял какое-то посильное участие в разговоре, хотя тоже явно не выглядел настроенным на общение. Но Илья не сказал ни слова. А ведь именно он тогда говорил, что Юне нужна их поддержка. А теперь – молчит. Но все эти вопросы придется оставить на потом. Сейчас Май придется говорить за двоих. Ведь им всем четверым так много нужно обсудить.

– Скажите, Танечка не говорила вам ничего о предполагаемой дате? – Майя обращалась теперь исключительно к Евдокии. – Наш сын молчит как партизан – он очень самостоятельный.

– Нет, – женщина слегка улыбнулась. Улыбка ей шла, и в улыбках мать и дочь были определенно похожи. – Таня тоже много подробностей не рассказывает. У них как-то все быстро и отдельно от нас… Честно говоря, даже боюсь вмешиваться и спугнуть. Они оба такие счастливые и влюбленные.

Такая сентиментальность Майю удивила. Она покосилась на мужа, но Илья отрешенно смотрел куда-то в середину стола. Ладно. Все люди разные. Вот их новые родственники такие – более открытые в эмоциях даже на людях. Ну и в конце концов… они же теперь не чужие люди друг другу.

– Да, конечно, вмешиваться не стоит, – нейтрально ответила Майя, а Евдокия вдруг принялась развивать свою мысль. Как-то немного торопливо и вдруг еще более эмоционально.

– Им еще многое предстоит наладить. У Тани эфиры. У Ильи гастроли. Вы знаете, ведь Таня с самого детства мечтала стать диджеем и даже была ведущей на школьном радио. А теперь она понимает, что жизнь придется как-то менять. Все-таки семья – это… Им придется подлаживаться друг под друга.

Евдокия замолчала. Молчала и Майя. Странные слова, которые она пока не могла оценить в точности. Очень похожи на декларацию о намерениях. Или нет? Майя перевела взгляд на мужа, в надежде увидеть его реакцию на эти слова. И обнаружила, что теперь он смотрит на Танину маму.

Нет, не так.

Они смотрят в глаза друг другу – ее муж и Танина мама. Долго. Неприлично долго.

– Да, им придется.

Это были первые слова, что он произнес в кафе. И он сказал их персонально Евдокии Тобольцевой.

– Она сможет, – персонально ее мужу ответила Евдокия Тобольцева.

А вот Майе теперь сказать было нечего. Но, оказывается, встреча уже подошла к концу.

– Нам пора, – муж вдруг встал из-за стола.

– И в самом деле, – Майе ничего не осталось, кроме как согласиться и тоже встать. – Пора. Очень рада была познакомиться.

– Я тоже. До свидания, – отозвалась Евдокия Тобольцева.

– Взаимно. Всего наилучшего, – присоединился к жене Иван Тобольцев.

– Всего хорошего, – кивнул Илья в пространство между Тобольцевыми.

Следуя за мужем и глядя в его спину в темно-сером пальто, Майя вдруг подумала о том, что оба мужчины не сказали друг другу ни слова. И не пожали руки – ни при встрече, ни при прощании.

Все гораздо страннее, чем ей показалось вначале.

* * *

Коньяк, спустя годы, снова обратился – на этот раз в кофе. Его присутствия в своей чашке Иван совсем не почувствовал. Или это бармен нечист на руку.

– Тебе заказать коньяк?

Дуня с совершенно отсутствующим видом кивнула. Молчала все то время, пока исполняли их заказ – два по пятьдесят коньяка и шоколадку.

Надо было что-то сказать. Но ничего умного в голову не приходило. Только какие-то глупости, нелепые детали, которые он не мог не подмечать, потому что фотограф – это навсегда. А он совсем седой, черного почти не осталось. Жена у него гораздо моложе его и очень красивая. И, судя по ее лицу, была единственной, кто ничего не знает. Иван злорадно усмехнулся, представив, какой непростой разговор ожидает… этого… человека.

– Скажи, я тоже так же сильно постарел? – он ляпнул первое, что пришло в голову. Только чтобы не молчать. Иван знал, что Дуня потрясена гораздо больше, чем он. Если тут, конечно, уместны меры «больше» и «меньше».

Раздался царский смешок.

– Ты вообще не меняешься, судя по заданному вопросу.

Ну вот и отлично. Смеется – это просто прекрасно. Что теперь – не плакать же. В конце концов, рано или поздно это должно было случиться. А теперь случилось – и можно выдохнуть. Хуже уже не будет. Иван толкнул своим бокалом в ее.

– Постоянство – признак мастерства.

Дуня вернула ему жест